Терри Лоренс - Маленькое дорожное приключение

Эта мысль заставила его вспомнить о том, с чего все началось.

Он не убивал отца, но хотел, чтобы тот умер. И теперь наказан за это. Парадокс в том, что именно отец научил его обороняться. Коул просто дал сдачи. И вот теперь этот удар вернулся к нему.

Есть вещи, от которых не убежишь. От семьи. От судьбы…

Коул снова потер глаза. Помнится, Эви как-то спросила его, верит ли он в судьбу. Да, в первый день. Там еще какой-то экстрасенс выступал по радио… Коул прогнал это воспоминание. Он и без предсказателей знает, что теперь будет. Эви уехала, и это к лучшему. Он будет говорить это себе до последнего дня своей жизни.

– К вам пришли!

Слова охранника отдались эхом в коридоре. Эви ждала. С гулом захлопнулась стальная дверь. Заскрипела, вставая на место, железная решетка. Комната для свиданий оказалась удручающе казенной: серо-зеленый линолеум, крашеные цементные стены. На потолке гудят лампы дневного света. Эви раньше никогда не бывала в тюрьме, но подумала, что, наверно, они все одинаковы.

В дальнем конце комнаты распахнулась дверь. Пока охранник вел Коула к столу, Эви разглядывала свой портфель.

– Я хотела тебя видеть…

Коул развел руками, как бы говоря: «Вот он я».

Она услышала щелчок наручников и подняла глаза. На нем была серая заношенная рубашка навыпуск, поверх джинсов. Эви уставилась на наручники, прикрепленные к тяжелому поясу, который сползал ему на бедра. Неужели он так похудел?

Колени у нее подгибались. Она поспешно села.

Коул поколебался, потом тоже сел, отодвинув от стола голубой пластмассовый стул.

– Я думал, ты уехала домой.

Эви положила на стол свой портфель так бережно, словно он был стеклянный и мог разбиться. Руки у нее тряслись так сильно, что она при всем желании не смогла бы сейчас открыть кодовый замок.

Она сложила руки на коленях и посмотрела Коулу в глаза. Щеки его ввалились, скулы выпирают. В голубых глазах ясно читается: «Не подходи!» Нет, он не позволит ей приблизиться к себе…

– Я даже не знаю, как к тебе обращаться. Кристофер. Крис?

– Зови меня Коул.

– Но твое настоящее имя – Кристофер Рейне?

– Когда я ушел из дому, я назвался Коулом Криком. Я хотел начать жизнь сначала, – нехотя сказал он.

– Это я понимаю.

– Но всего остального тебе не понять.

– Ну почему же… Я пыталась узнать правду.

– Правда ли, что я совершил все, в чем меня обвиняют? – напрягся Коул.

– Ты не убивал его.

– Я его ударил. А потом сбежал.

– Тебе было всего шестнадцать!

– Я не знаю, отчего у него случился сердечный приступ. Честно говоря, когда я узнал, что он умер, я очень удивился, что он умер от сердечного приступа. Я был рад этому, Эви.

Она понимала, что Коул пытается шокировать ее, изобразить закоренелого негодяя. Каких же усилий это ему стоило! Эви сложила руки на столе.

– И ты всерьез веришь, что у него случился сердечный приступ по твоей вине, когда ты уже три дня как находился в другом штате?

– Я много лет желал ему смерти.

– Об этом ты уже говорил.

– Я лгал.

Она изумленно воззрилась на него.

– Я лгал тебе, Эви.

– Насчет твоего имени?

– Насчет всего.

– Не верю.

Коул хлопнул рукой по столу. Охранник встрепенулся.

Эви и глазом не моргнула.

– Я много думала обо всем, что ты говорил. Обо всем, что было между нами. Знаешь, Коул, я наивна и доверчива, но все, же не до такой степени. Я не могу не признать настоящую любовь.

На столе стояла пепельница, почувствовав исходящий от нее запах, Коул ужасно захотел закурить.

– Ты сама не понимаешь, что с тобой происходит.

– Понимаю.

– Видишь, что делает любовь с женщинами? – горько спросил Коул. – Она ослепляет их…

Охранник кашлянул.

Коул наклонился вперед, напряженный и настойчивый. Его колени почти коснулись ее колен под столом. Он попытался вытянуть руки вперед, сам того не замечая. Цепочка от наручников царапнула по столу. Он снова отшатнулся назад, ссутулил плечи.

– Черт возьми, Эви. Послушай меня. Посмотри на меня. Неужели это то, что тебе нужно? Я не тот, за кого ты меня принимала. Я лгал тебе обо всем – о своем имени, о своем прошлом…

– Судя по тому, что мне удалось разузнать, о своем прошлом ты говорил правду, – возразила Эви.

– Тогда слушай. Я тебе не подхожу. Будь умницей, оставь меня. Прямо сейчас.

– Я люблю тебя.

– Не надо. И не смотри на меня так. Не надо делать вид, что все, что я сделал, было в порядке вещей.

– У тебя было тяжелое детство.

– Ну, да, конечно. Я ни в чем не виноват. Просто у меня тяжелый характер.

– Черт возьми, Коул, я не такая, как твоя матушка! Ради своей любви она защищала чудовище! А я защищаю достойного человека, который сумел многого добиться в жизни! – горячо воскликнула Эви.

– Тебе просто хочется в это верить! А обманывать себя совсем несложно, не так ли?

Эви вскинула голову.

– Ты всегда бьешь в слабое место, когда хочешь одержать верх, не так ли?

Коул потер запястье о край стола. Он чувствовал себя последним мерзавцем. Ему очень хотелось извиниться, но делать этого было нельзя. Если он сейчас сдастся, он заключит ее в объятия и примется умолять, чтобы она поверила ему. И она поверит.

Он скрипнул зубами, глядя на обшарпанную облицовку стола. Потом прикрыл глаза и втянул в себя воздух. Он ощутил легкий аромат ее духов. Она словно забралась ему в душу и свернулась там клубочком… Нет, надо ее поскорее отослать отсюда.

Его рука ощутила легчайшее прикосновение. Лицо его напряглось, он хрипло вздохнул и медленно открыл глаза.

Эви передвинула портфель так, чтобы охранник не мог их видеть.

Надо продолжать беседу так, чтобы он не заметил, что что-то изменилось.

– Не смотри на меня так! – сказал Коул. Его голос сел от волнения.

– Я говорила с твоим адвокатом.

– Назначенным от суда! – фыркнул Коул и провел пальцем по ее кисти.

– Я пригласила Селину Коннорс. Это очень известный специалист по уголовным делам.

– Так я, стало быть, уголовник? – Их пальцы сплелись.

– Она уверена, что дело даже не будет передано в суд. Дело очень давнее, доказательств мало. Прокурор, который завел это дело… – Она бросила взгляд на «дипломат».

Коул провел пальцем по жилке, бьющейся у нее на запястье. Он с трудом напомнил себе, что должен изображать холодность.

– Он был знаком с моим отцом. Они вместе ходили на охоту, – нехотя сказал Коул.

– Теперь он на пенсии. Новый прокурор меньше заинтересован в защите власть имущих и сочувствует неудачникам. Активист, либерал…

– Тогда вы должны сойтись!

– Коул…

Он слишком любил ее и боялся потерять. Он выпустил ее руку.

Эви часто-часто заморгала. Она подвинула к себе «дипломат» и открыла его так, что крышка совсем заслонила их от охранника.