Ги Де Кар - Зов любви

– А ты заметил пару, которая спускалась по лестнице нам навстречу?

– Я смотрел только на женщину, она была весьма вульгарна.

– Как это странно,– сказала она.– А я обратила внимание на мужчину, но и он стоит не больше. Но знаешь, что она сказала, когда мы разминулись с ними на лестнице: «Если уж такие дамочки сюда приходят, для нас скоро не будет никакой работы».

– Ах, значит, она тебя приняла за дамочку? Это весьма забавно. Может быть ты стала ею с тех пор, как живешь со мной? Может, ты сама не отдаешь себе отчета в этом? Ты должна обратить на это внимание, потому что я не люблю таких дамочек, которые гуляют со своими мужьями-буржуа под руку. Было бы ужасно, если бы ты изменилась до такой степени, Хадиджа!

– А ты не считаешь, что мое прошлое должно быть лучшим гарантом моего будущего настоящей женщины?

Во взгляде Алена мелькнуло беспокойное подозрение; но она продолжала:

– Вероятно, это из-за норкового манто, которое произвело такое впечатление на эту девицу.

– Ты думаешь, что это норка придает тебе вид буржуа? Этот мех только позволяет выглядеть богаче. Я знаю многих женщин, которые очень богаты, но не имеют норкового манто. В то же время профессиональные проститутки носят самые различные меха: и черную норку, и белую и даже с платиновым отливом, как твоя. Надо признать, что этот оттенок тебе очень идет, как всем брюнеткам.

– То, что эта проститутка приняла меня за буржуазную дамочку, меня забавляет. Это доказывает, что за один год я очень изменилась. Но и ты изменился, Ален. Ты стал домоседом рядом со мной. Перед нашей встречей ты часто менял женщин и жил от приключения к приключению. Ты не жалеешь, что превратился из мужчины-ловеласа в домоседа?

Он снова промолчал.

– Я задыхаюсь в этом манто, Ален. Я знаю, что оно очень элегантно, в нем даже можно пить шампанское: это придает какой-то шарм, будто мы на вечеринке. Но все-таки помоги мне снять его, и не забывай, что сегодня годовщина нашего знакомства, значит, мы должны повторить все жесты, движения, слова, произнесенные здесь в тот первый вечер, когда мы оказались вдвоем в этой комнате. Что касается бокала шампанского, он есть, но помнишь ли, как раздевал меня в тот вечер и отнес на эту кровать, которая так скрипела?

Он подошел и попробовал матрац.

– Да, ты права, она по-прежнему скрипит.

– А помнишь ли ты, что на следующий день после нашей первой встречи ты снова раздевал меня у себя дома, но я должна была стоять, чтобы ты смог размотать мое сари?

– Как я могу это забыть?

– Тем не менее с тех пор ты меня ни разу не раздевал. Может быть, это потому, что за время нашей совместной жизни ты стал приобретать привычки достойного, степенного мужа?

– Нет, Хадиджа, я просто ждал, когда придет день нашей годовщины; эта церемония твоего раздевания должна происходить каждый год, от этого она станет еще приятнее.

– Хорошо сказано,– улыбнулась Хадиджа.– Ну что ж, я жду.

Он взял ее на руки, еще одетую, отнес на кровать, которая – о, чудо! – не заскрипела, потом уселся у ее ног, долго смотрел ей в глаза и сказал:

– В этот вечер я не спешу тебя раздевать, потому что сегодня самое большое удовольствие должно быть в том, чтобы продлить ожидание. Желание быть вместе этой ночью должно как бы укрепить нашу любовь, чтобы начать все сначала. Но для того, чтобы это произошло, нам необходимо кое-что уточнить.

– Я не понимаю,– сказала она.

– Это будет своего рода проверка наших чувств и ощущений перед тем, как мы снова станем возлюбленными, настоящими возлюбленными. Необходимо, наверное, пережить основные моменты, которые мы испытали за этот первый год нашей совместной жизни.

– Но ты был для меня каждый день прекрасным возлюбленным, а я была целый год твоей любящей женщиной.

– Конечно, но только я думаю, и ты это увидишь, что сегодня все будет еще прекраснее, когда придет время и я тебя снова раздену. А помнишь ли ты, что произошло наутро после той ночи, что ты впервые провела у меня?

– Я ушла и оставила тебе записку.

– Но не оставила адреса! У меня был только номер твоего телефона, а я хотел сразу же, как только проснусь, принести тебе цветы.

– Но с тех пор ты наверстал упущенное. Каждое утро я была окружена прекрасными цветами.

– Но это было не у тебя; это было у нас, а в тот день, когда ты сбежала, мне пришлось ждать до самого полудня.

– Алло, это ты?

– Да, это я, дорогой. Кто же может быть еще?

– Я не знаю. Когда звонишь красивой женщине, которая убежала утром, ничего не сказав, только оставив записку, что ей «необходимо» уйти, начинаешь беспокоиться. В конце концов я рад, что тебя слышу.

– Что мы будем делать сегодня вечером?

– Что ты хочешь. Хочешь, встретимся сегодня вечером, снова в восемь часов?

– С радостью, а где?

– Ты ничего не думаешь об этом?

– Ты лучше знаешь все хорошие местечки в Париже, ведь я только туристка, которая приехала сюда.

– Скажи лучше, что ты – прекрасный посол твоей страны. Может быть, проще всего нам встретиться в баре гостиницы «Ритц».– Он подумал: «Если она будет такой элегантной, как вчера, то это будет к месту».

– Нет, я не хотела бы,– ответила она.– Каждый раз видеть эти стареющие карикатуры на женщин «made in USA»... Я предпочитаю бар «Harry's», по крайней мере, люди там естественнее.

– Хорошо, встретимся в баре «Harry's» в восемь часов.

– А что ты будешь делать до этого времени?

– То же, что и с утра, я буду работать, у меня достаточно забот. Ты не сомневаешься, что я нахожусь у себя в конторе?

– Ну, что за мужчина, который в это время не на работе! И что же ты делаешь там, что придумываешь?

– Я ничего не придумываю, просто у меня дела.

– Какие дела?

– Подробнее я расскажу тебе немного позже. Кстати, если ты хочешь подробностей, я должен ужинать сегодня с моим бельгийским партнером.

– С партнером? А что он делает?

– Тоже ведет разные дела, как и я. Точнее, он продает машины для строительных работ: бульдозеры, подъемные краны, бетономешалки.

– И ты покупаешь у него?

– Да, совершенно точно.

– И тебя очень интересует такая коммерция?

– Не так уж интересует, но, по крайней мере, с финансовой стороны это хорошо.

– Тогда это все меняет. Мне остается только пожелать приятного аппетита тебе и твоему бельгийцу. Ален, ты уверен, что этот бельгиец не бельгийка?

– Я никогда не смешиваю деловые отношения и сердечные. День для работы, а ночь – для удовольствия. А ты, кажется, становишься ревнивой?

– Еще как! Ты меня любишь?

– Люблю. Но я любил бы тебя еще больше, если бы ты не убегала очень рано от меня из дому.

– Я не могла иначе. Представь себе, у меня тоже есть работа.

– Что же это за работа?

– Моя профессия очень проста.