Светлана Демидова - Прошу руки вашей жены

Лукьянов даже не представлял, где, например, платят за квартиру, как вызвать водопроводчика или послать денежный перевод родителям, которые опять вернулись под Костамукшу. Всеми этими делами обычно занималась Элла. Ивану Андреевичу вдруг сделалось стыдно. Он рассматривал возможный уход от него жены не как потерю любимой женщины, а исключительно в свете ухудшения комфортности своих жизненных условий. Нет, он, конечно, не сидел на плечах жены, свесив ноги. По субботам он, например, затаривался продуктами, еженедельно пылесосил и всегда с удовольствием занимался с сыновьями, но… Только сейчас, глядя на уже прилично сморщенную от усилившегося ветра воду, Иван Андреевич понял, как много в их семейной жизни брала на себя Элла. Он должен быть ей благодарен. Он благодарен… Но можно ли любить в благодарность? За что вообще любят?

Честно говоря, он по-настоящему любил один раз в жизни. Свою одноклассницу Дашу Новикову. Считается, что первую любовь не стоит принимать всерьез, но ничего серьезнее той детской любви с ним так больше и не случилось. Даша отказалась от него. Вышла замуж за яркого спортсмена Дмитрия Архипова… Архипова… Надо же, как все напряглось в голове… Неужели все еще так болит рана, нанесенная в юности Дашей? Или это та, настоящая рана вдруг дала о себе знать?

Лукьянов прикоснулся к голове в том месте, где под волосами прощупывался болезненный шрам. Нет, болело не больше, чем всегда. Архипов… Почему же при мысленном произношении этой фамилии у него так сдавливает виски? Создается такое впечатление, будто он недавно видел Дмитрия, но никак не может вспомнить, где и при каких обстоятельствах. Неужели провалы в памяти так и будут его преследовать до конца жизни?

Нет, все это ерунда. Он, Иван Андреевич, нигде не мог видеть Архипова, потому что последнее время, кроме больницы и этого парка, разбитого у озерца, нигде не бывает. Кроме того, он не видел Дашу и соответственно ее мужа уже более десяти лет, а потому наверняка и не узнает. Хотя… не так уж это много – десять лет. Он сам не слишком изменился. Интересно, какой стала Даша? Даша… Что за черт? Как заныло в груди… Будто он расстался с Дашей совсем недавно и душа продолжает к ней рваться…

Та-а-ак!! Надо немедленно взять себя в руки! Так можно впасть в самую черную меланхолию, потом в депрессию и превратиться в полного инвалида. Элла и так намучалась с ним. Надо, в конце концов, облегчить жене жизнь. Хватит жить размазней и слизняком! Вот сейчас как раз конец месяца. Он узнает у нее, где платят за квартиру, и заплатит! Да! Заплатит! И будет платить всегда! А еще сам отделает лоджию. Элла собиралась нанимать рабочих, а он ей не позволит. В конце у концов, у него есть руки, голова и все такое… Его отец, между прочим, многому научил, только все как-то не удавалось свои знания применить. А вот теперь удастся! Элла еще увидит, на что он способен!

Лукьянов решительно поднялся с камня и направился к дому. Ветер все крепчал. Даже деревья гнулись под ним. И все же холодно не было. Так бывает перед грозой. Конечно… Уже все небо обложило сизыми тяжелыми тучами. Ага! Уже капает! Сейчас ливанет! Зато сразу стало ясно, в чем дело! У него так жмет голову, потому что изменилась погода, а вовсе не из-за Архипова. Архипов… Черт! Надо все же спросить у Эллы, может быть, они все-таки встречались? Хотя… откуда бы Элле знать Дмитрия…

Дома Лукьянов сразу прошел на лоджию, чтобы оглядеть фронт работы. Кажется, Элла хотела застеклить так, чтобы можно было раздвигать стеклянные панели в стороны, стены изнутри обшить пластиком… полы… потолок… Вот потолок ему не сделать. Голову задирать трудно. Кружится… Да и ветер задувает уже с неистовой силой. Тучи наплывают на небо с сумасшедшей скоростью. Хорошо, что он успел до ливня…

– Иван! Ты что здесь делаешь? – раздался у него за спиной голос жены. Она крепко схватила его за плечи, потому что Лукьянова вдруг повело в сторону. Он схватился за балконные перила и закрыл глаза, чтобы мир, который неожиданно понесся мимо него с бешеной скоростью вслед за тучами, успокоился и расставил все предметы обратно на привычные места. Дождь бросил ему в лицо пригоршню мелких капель. Это взбодрило.

– Ваня, что случилось?!! – еще более встревоженно спросила Элла.

Иван Андреевич, обернувшись, заставил себя улыбнуться и ответил:

– Ничего. Просто смотрю, что тут нужно будет сделать.

– Рабочие придут через три дня. Я уже обо всем договорилась.

– Обо всем? – переспросил он, не понимая, что чувствует: облегчение или досаду. С одной стороны, неприятно, что она опять все решила сама, с другой стороны, выяснилось, что он все еще слишком слаб.

– Да, я даже уже заплатила за материал. Они его сами привезут. Я, знаешь ли, решила все сделать в спокойных бежевых тонах. Ты не против?

Лукьянов знал, что она спросила об этом для приличия и не ждет от него никаких возражений. А что, если возразить? Вообще-то, его вполне устраивают бежевые тона, но… на пробу…

– Против, – спокойно сказал он и посмотрел на Эллу. Она в удивлении подняла вверх тонкие дуги бровей и застыла в молчании. Иван Андреевич успел подумать, что эдакие брови наверняка делают в салонах красоты: слишком уж безупречны их дуги, а потом пояснил: – Мне хочется чего-нибудь яркого – например, оранжевого. У нас северная сторона, и будет казаться, что лоджия залита солнцем. Вот сейчас все потемнело, и здесь очень мрачно. Оранжевый пластик будет весело смотреться в любую погоду.

– Да… – в полной растерянности произнесла Элла и добавила, уже почти придя в норму. – Но я уже заказала бежевые панели с простым ненавязчивым рисунком.

– Наверное, можно отменить этот заказ и сделать новый?

– И как же ты себе это представляешь?

– Думаю, можно поехать в тот магазин, где ты заказывала, и выбрать другие панели.

Они стояли друг против друга как противники и с интересом вглядывались в давно знакомые лица. Ветер трепал волосы Эллы. Они то смешно вставали дыбом, то плавно отлетали назад, будто водоросли в волнующемся водоеме.

– То есть ты на этом настаиваешь? – наконец спросила Элла, которая была настолько удивлена мужем, что не замечала яростных порывов ветра.

– Настаиваю, – подтвердил Лукьянов, который уже жалел, что ввязался в этот ненужный спор. Ему было все равно, какие панели налепит в лоджии Элла.

– А с чего это вдруг? – не сдержалась она.

– Что именно? – Он сделал вид, что не понимает, о чем она спрашивает.

– Ну… ты никогда раньше ни во что не вмешивался…

– А я изменился, Элла, – зачем-то сказал Лукьянов, который совершенно не изменился.

Жена спросила его очень настороженно:

– С чего вдруг?

– Может быть, от полученной травмы?