Елена Гайворонская - Несломленные каблучки

«За окном шёл снег и рота красноармейцев».

Почему-то этот бородатый анекдот пришёл в голову, когда на выходе из подъезда Алёна увидела толпу ожидавших автобуса людей, сбившихся в кучу под стеклянным козырьком остановки, в который с маниакальным упорством вколачивал жёлтые листья промозглый осенний дождь. Гидрометцентр в очередной раз ошибся, пообещав в утренних новостях ясный безоблачный день.

Зонта, как всегда, не оказалось. Алёна нахлобучила капюшон болоньевой куртки и лихо поскакала через лужи до козырька остановки. Оказавшись внутри, смахнула брызги с кожаных брюк, порадовалась толстым подошвам ботинок, не супермодных, но таких удобных и практичных. Особенно для нынешнего переезда: три автобусных остановки до метро, далее с двумя пересадками через «кольцо», десять минут пешком до дома.

Стоявшие на остановке усталые после рабочего дня женщины в сапожках с невероятно узкими мысками и на высоченных шпильках посмотрели на Алёну с тайной завистью. Видимо, им тоже предстояло проделать в изящной, но мучительной обувке неблизкий путь. Алёна тоже украдкой поглядывала на соседок по остановке. В глубине души она восхищалась женщинами, умудрявшимися в любую непогоду, будь то изнуряющая жара, ураганный ливень или лютая метель, лететь на шпилечках в коротких юбочках, тонких колготках, запрокинув за плечи квадратную сумку стиля «деловая женщина», отважно подставив разметавшиеся чёлки под очередной природный катаклизм, бросая прямыми спинами, несломленными каблучками и непотёкшими ресницами вызов разгулявшейся стихии, пробкам, толчее «часа пик», сумасшедшему ритму мегаполиса начала двадцать первого столетия.

Когда-то Алёна тоже носила одиннадцатисантиметровые «шпильки». Но это было давным-давно, ещё до Валеркиного комплекса невысокого роста, до буксующей в снегу коляски, до резвого карапуза Димки, за которым молодой маме приходилось описывать бесконечные круги по детской площадке…

Подошёл автобус, ожидающие напихались в него, как селёдки в бочонок. Алёна тоже втиснулась полубоком, вдыхая одной ноздрёй слащавый «Пуазон», другой что-то резкое, мужское. Какой счастье, что не каждый день приходится так мотаться. Иначе – чокнуться можно. Очень даже запросто. Валерка, правда, проделывает ежедневные деловые маршруты на машине, но он как-то приноровился и даже получает удовольствие. Алёне же не удалось найти общего языка с железным конём. Её это не особенно тяготило: в школу за сыном и к родителям на соседнюю улицу Алёна без труда добиралась на своих двоих. Работу же воспринимала скорее в качестве хобби для интеллектуальной домохозяйки с дипломом литератора, так как оплаты хватало лишь на компьютерные игрушки и прочие тинейджеровские примочки для двенадцатилетнего сына. В офис наведывалась по необходимости, поскольку ведение крохотной колонки «Подружка» в маленьком дамском журнальчике с успехом осуществляла по Инету, основное время посвящая двум своим прожорливым мужчинам и интерьер-дизайну недавно отремонтированной квартиры. Это Алёну вполне устраивало. Её никогда не привлекала судьба бизнес-леди. Нелёгкую долю делателя карьеры, по совместительству кормильца и добытчика, она с большой радостью отдала супругу. А, порассуждав о материальной и прочей независимости, пришла к выводу, что зависеть гораздо приятнее от родного мужа, нежели от прихотей какого-нибудь старого кобеля или стервозной бабы, гордо именующих себя начальством. Осознание это пришло с печальным опытом работы в качестве симпатичной молоденькой сотрудницы, коей Алёна успела побывать. Возможно, ей просто не повезло. Но она вздохнула с облегчением, когда Валеркины дела пошли, наконец, в гору, а Алёна смогла прочно осесть в быту, сменить опостылевшие «шпильки» на кроссовки и ботики, стильные юбки и колготки, в которых безумно мёрзли колени на удобные джинсы и брюки всех мастей. Попутно сменив маршрут метро-троллейбус на детскую площадку и тенистые аллеи старого парка. А чтобы вовсе не деградировать с кашками-малашками и Мышками-норушками после некоторых поисков нашла непыльное местечко в незамысловатом дамском журнальчике со столь же незатейливым названием «Валентина». Конечно, рубрика «добрая подружка» в несколько строк, состоявшая из ответов на вопросы, что делать, когда начальник упорно промахивается мимо отчёта, попадая пятернёй по груди или колену? Стоит ли шлёпать ремнём пятнадцатилетнюю дочь за обнаруженный в портфеле презерватив, и не вызовет ли это склонности к садомазохизму, не было пределом мечтаний. Но кто доволен на все сто? По крайней мере, лёгкое неудовлетворение оставляет место для самосовершенствования. Так говорила себе Алёна, и жизнь текла размеренно, уверенно и спокойно до сегодняшнего дня.

Когда Алёна, ввалившись за очередной зарплатой, достала из объёмной сумки шоколадину, симпатичная молоденькая редакторша Оксана не стала, как обычно, ставить чайник и вытаскивать банку кофе, а сделала таинственные глаза и, заговорщицки понизив голос, сообщила, что «главная» хочет обменяться с Алёной парой слов на предмет запуска новой серии дамских романов. Алёна удивлённо пожала плечами. О новой серии она слышала, конечно, краем уха, в основном, сомнения по поводу запускать – не запускать, так как рынок переполнен, конкуренция, трудности в раскрутке, отсутствие новых интересных авторов и всё такое прочее… В подробности не вникала, так как в своей рубрике она давала «валентинкины» советы любопытным тинейджеркам и заполошным мамочкам, господа же издатели в их число не входили. Поэтому Алёна ещё попытала Ксюху на предмет внезапного интереса, возникшего к своей скромной персоне, но коллега только лукаво улыбалась и подмигивала невпопад, так что Алёна решила, что Оксанка во время перекура на сквозняке застудила глазной нерв. А поскольку в медицине сильна не была, то и совет в этой области давать не стала, а потопала на верхний этаж, где к солнцу поближе размещалось высокое руководство.

Издательство обосновалось в приземистом четырёхэтажном сооружении эпохи развитого социализма с грязно-жёлтыми панельными стенами и унылыми прямоугольниками окон, давящими потолками, узкими серыми лестничными пролётами и бесчисленными коридорами с уймой дверей, возле каждой из которых красовались стеллажи с папками, бумагами, отработанными рукописями. Придя сюда в первый раз, Алёне показалось, что она попала в первую экранизацию «Двенадцати стульев», в эпизод похода Великого комбинатора в редакцию.

Помимо «Валентины» здесь шлёпали несколько аналогичных журналов, различавшихся скорее названиями, нежели содержанием.