Лэрри Макмуртри - Чья-то любимая

– Так почему же ты ему не дала? – спросил я снова, когда Джилл вышла из ванной.

– Ему на самом-то деле нужна была не я, а Жаклин Биссет, – сказала Джилл.

– Тебя добиться, черт побери, слишком уж трудно, – сказал я.

– А ты пьян, и расстроен, и я просто не знаю, о чем ты говоришь, – сказала Джилл. – Ты ведь меня добился, так что не так уж это и трудно.

Джилл села на кушетку и потянулась к моей руке. Но я ее оттолкнул.

– Послушай, ты здорово переигрываешь, – сказала Джилл. – Я попробовала тебе объяснить, что Бо очень хитрый. Возможно, он и сценарий-то предложил мне только для того, чтобы иметь возможность потом отступить и расстроить наши с тобой планы. Наверное, он, ко всему прочему, еще и ревнует меня к тебе.

– С кем же Ты спала до того, как появился я? – спросил я.

Джилл молча взглянула на меня. Я снова почувствовал, как во мне растет раздражение.

– Не собираюсь обсуждать с тобой такие темы, когда ты пьян, – сказала Джилл. – И если уж ты не можешь соблюдать элементарный такт, то мое прошлое – совсем тебя не касается.

– Раз я хочу об этом знать, значит, касается! – заорал я.

Джилл вздохнула и покачала головой.

– Тебе надо чего-нибудь поесть, – сказала она.

– Кому-нибудь из этих старперов ты давала? – спросил я.

Джилл встала и вышла из комнаты. Она долго не возвращалась. Наконец я поднялся с постели и нашел Джилл в ванной, за чтением какого-то сценария.

– Ничего плохого, если ты с кем-то из них трахалась, – сказал я. – Пожилые люди любят группешники.

– Заткнись, Оуэн, – сказала Джилл. – Иди к себе домой, если тебе так хочется побесноваться. Совсем ни к чему демонстрировать мне, каким ты можешь быть отвратительным, потому что я это и так знаю.

– А ты мне совсем не в помощь, – сказал я. – Только сидишь тут и читаешь какой-то хреновый сценарий.

Джилл подняла на меня глаза.

– Чего тебе надо? – спросила она. – Ты слишком напился, чтобы вести машину, даже слишком пьян, чтобы поесть. Ты слишком пьян – ничего разумного сказать не можешь. И для секса ты тоже слишком пьян. Выбирать нам практически не из чего!

Мне захотелось выбить из нее все это дерьмо, но я сдержался: вышел из дома и побрел вверх по холму. У равнин есть одна хорошая особенность – когда тебе хочется прогуляться, там не приходится карабкаться по холмам. Я увидел старину Перси, он поливал свои кусты. Думаю, Перси уже давно убедился, что никаких намерений зарубить дорогую его милашечку у меня нет, потому что он предложил мне выпить. Когда мы вошли к нему, из кухни вывалился какой-то одноглазый старый немец. Он держал в руках бокал и пальцем размешивал его содержимое.

– Джойчик, пока, – сказал немец и вышел.

– Бокал обратно принеси, – сказал Джо.

– Кто это?

– Бруно Химмель, – сказал Джо. – У него тут по соседству подружка. А ко мне он заглянул только потому, что знает: у меня целая коллекция ирландского виски.

Мы с ним немножко посидели и чуть-чуть выпили. В основном потому, что голова у меня кружилась, и мне надо было где-то посидеть. У меня совсем не было настроения блевать в первую попавшуюся канаву. Старина Перси рассказывал мне про свою жену, которая была королевой сериалов. Я про нее уже слышал от Джилл, но с удовольствием послушал еще раз.

– Очень достойная женщина, – сказал он. – Очень достойная.

Потом мы с ним посмотрели по телевизору две-три подачи в бейсбольном матче. Общаться с Джо, как оказалось, было гораздо приятнее, чем утверждали некоторые. А про виски он сказал:

– Не знаю, зачем мы только хлещем эту отраву? На каждую мою рюмку приходилось две его.

По дороге с холма меня вырвало в канаву. Уже много лет я не напивался до такой степени. Не знаю, почему я так нализался на сей раз, вместо того, чтобы пойти и трахнуть Лулу или заняться еще чем-нибудь. Джилл сидела в своей постели, по-прежнему погрузившись в чтение сценариев. Я встал под душ, потому как давно обнаружил, что после обильной пьянки мне надо вылить себе на голову много воды, и тогда похмелье будет куда легче. В ванную заглянула Джилл. На ней была ночная рубашка. Увидев, что я выходить не собираюсь, Джилл стянула рубашку и забралась ко мне под душ.

– Просто удивительно, насколько ты больше меня, – сказала она. – Кости у тебя, наверняка, в два раза толще моих.

Я действительно был вдвое больше Джилл, возможно этим-то она меня и привлекала, не знаю. Именно на этом мы и строили свою игру, когда у нас все только начиналось. Джилл весила сорок девять килограммов, а я ровно в два раза больше. Но потом мы про это позабыли, и я очень скоро набрал лишние килограммы.

– Утром мы идем к мистеру Монду, – сказала Джилл. – Он мне доверяет, и я могу поспорить, что он этот сценарий у нас возьмет.

Я очень устал и ни о чем думать не стал. Все это мне было просто противно, что надо показывать сценарии каким-то говноедам вроде Бо Бриммера или старого Мондшиема. Мне смертельно надоело улыбаться, поедая дерьмо. А Джилл тем временем старалась помешать мне заснуть, лаская мой член. Думаю, вкус к сексу появился у нее лишь в последние годы, но точно сказать не могу. Но в данный момент она затеяла игру не с тем петушком, которого можно было раззадорить. Все равно я заснул. И проснулся лишь тогда, когда началось похмелье.

На следующий день мы с Джилл поехали к старому Мондшиему. Он лежал в шезлонге возле бассейна и выглядел как девяностолетняя жареная рыба. На его древней загорелой груди вились редкие седые волосы. У Мондшиема была крупная голова в полном порядке. А челюсть его напоминала ручку топора. В бассейне играл внук Мондшиема, Эйб, похожий на шарик из сливочного масла. Мальчик привел неизвестно откуда пару кубинских девчонок-подростков и сейчас они барахтались в бассейне, ловя друг друга за задницу. На девочках не было лифчиков, что очень раздражало старика Аарона.

– Пусть немедленно вылезают! – закричал он внуку, когда мы с Джилл подошли поближе.

– Я отнюдь не ханжа, поверьте, – обратился Аарон к Джилл, – но, на мой взгляд, такая дама, как вы, вовсе не должна видеть со всех сторон голые сиськи!

– Сейчас рабочее время! – заорал он на Эйба. Тот наконец-то вытащил из воды свой надувной пузырь, а девчонки с визгом разбежались. Их голые маленькие сисечки при этом тряслись.

– Диву даешься, никакого нет уважения к старшим, – сказал старик, вперив в меня свой взгляд. – Это кто такой, фермер, да? Он что, из Техаса? Футболист или еще что?

Я бы с большим удовольствием швырнул его в этот сучий бассейн и посмотрел бы, как он там тонет. Но, конечно, себя сдержал.

– Вы – самая лучшая на свете! – сказал шепелявя Мондшием, поглаживая колено Джилл. Он взял у нее сценарий.

– Если вы говорите, что он хороший, я и читать его не стану, – сказал он. – Скажите мне только, кого вам надо, и мы сразу же начнем. Скажите, сколько вам надо, и я все дам. Я был бы безмерно счастлив, в моем-то возрасте, иметь возможность поработать с вами, моя душечка.