Ли Райкер - Полюбить ковбоя

Большим пальцем одетой в перчатку левой руки она провела по кольцу на безымянном пальце; по-настоящему, в своем сердце, она никогда не снимала это кольцо и никогда не бросала Денни. Пробираясь через заснеженный двор, Эрин смотрела на близлежащие горы, окружавшие Парадиз-Вэлли – ее дом. Но без Денни это были только полторы тысячи акров земли, небольшое ранчо и здание. Эрин не развелась с ним по одной простой причине: он был мужчиной, которого она любила, единственным мужчиной, которого она всегда будет любить, которого только и могла любить. И все тринадцать лет она оставалась в Парадиз-Вэлли не ради Гаррета Броди, который умер задолго до рождения Тимми, а ради Денни, она ждала его.

Сколько раз она представляла себе его возвращение?

Но ты вернешься, когда летняя трава начнет желтеть…

Но когда он приехал в прошлом году в июне из-за Тимми, она все разрушила, однако больше это не повторится: она приложит к этому все силы во что бы то ни стало, поклялась она себе в тишине.

Услышав какой-то шум, Эрин посмотрела в сторону подъездной аллеи, в сторону дороги, и узнала сигнал автомобиля, или, точнее, сигнал джипа, везущего прицеп для скота. Когда автомобиль приблизился, бесшумно спустившись по заснеженному горному ущелью к Парадиз-Вэлли, она различила злобный рев быка и более ласковое ржание лошадей, почувствовавших тепло конюшни и запах сена.

Эрин сжала пальцы в перчатках, и ей показалось, что так же у нее сжалось сердце.

…когда долина затихнет и побелеет от снега.

И она бросилась бежать, все быстрее и быстрее по заваленной снегом дороге, размахивая поднятыми руками. Денни ехал, расчищая дорогу установленным спереди на джипе снегоочистителем. В пятидесяти ярдах от дома он заехал на стоянку и выскочил из кабины, не закрыв дверь и не выключив двигатель. Увязая в снегу, Эрин бежала к нему, не отрывая от него взгляда – от его темного, съехавшего с головы стетсона, от подбитой овчиной куртки, от обтягивающих джинсов и черных сапог – и угодила прямо в его объятия.

– Денни, о Денни!

– Я дома. – Шляпа слетела у него с головы, и он прижался щекой к ее волосам. – Эрин, я по-настоящему дома. – Он чуть отстранился и серьезно посмотрел на нее своими удивительными светло-карими глазами. – Когда Люк пострадал, я подумал о Треве и понял – Эрин, я просто понял, – что теперь все будет хорошо; я понял, что могу вернуться домой.

– Я ждала тебя. Я буду всегда ждать тебя.

– Знаю. – Он приподнял к себе ее лицо, и его губы, теплые, с привкусом кофе, коснулись ее губ, холодных, пахнущих свежестью. – Я это всегда знал.

Открылась задняя дверь, и Мег без сапог и без пальто, в одном только голубом ангорском свитере и джинсах, подчеркивавших ее стройную фигуру, сбежала по ступенькам крыльца и, пристально взглянув карими глазами в лицо сына, с тревогой спросила:

– Где Люк?

– В джипе, – усмехнулся Денни, обнимая Эрин и покачивая ее. – Целый и голодный, как медведь после зимней спячки.

Когда Мег устремилась к Люку, Денни и Эрин принялись целоваться, пока Тимми, очевидно, почувствовавший, что приехал отец, не выбежал из дома, тоже раздетый, и не ткнулся в колени Денни.

– Папочка, как жалко, что ты меня не видел! – Он прерывисто дышал. – Я скакал галопом на Кемосабе, а потом помог Дейзи и дяде Кену отвезти его в Диллон. А потом они показали мне маленького жеребеночка Наггит. Папочка, ты должен посмотреть на него!

– Иди сюда. – Денни поднял его на руки, держа между собой и Эрин. – Не заслужил ли я сперва крепкого объятия? – Он взглянул на Эрин и повторил: – Скакал галопом?

Эрин только улыбнулась и пожала плечами, а Тимми, чуть не задушив отца в объятиях, соскользнул на землю и побежал вприпрыжку, окликая бабушку и Люка. Эрин и Денни опять целовались, когда Тимми с оттопыренной щекой снова подлетел к ним, энергично работая челюстями.

– Что это у тебя во рту? – поинтересовалась Эрин.

– Подарок дяди Люка. – Он показал ей жестяную коробку, подозрительно напоминающую коробку жевательного табака. – Это пузырящаяся жевательная резинка, точно такая же, как та, что жует Люк, только для детей.

– Ее любят многие мальчишки, увлекающиеся родео, – пояснил Денни, стараясь не рассмеяться.

– А не превращаешься ли ты и в самом деле в настоящего ковбоя? – Эрин потрепала сына по волосам. – Если ты собираешься оставаться во дворе, надень пальто. И не засовывай в рот сразу всю жвачку.

– Эта жвачка, Тим, хороший подарок, – Денни обнял Эрин за плечи и не смог больше сдерживать улыбку, – но тебе стоит заглянуть в прицеп, в Бозмене я кое-что прихватил и для тебя.

– Лошадь? – Тимми порывисто повернулся к джипу.

– Ну, – большим пальцем сдвинув назад шляпу, Денни почесал голову, – оно имеет четыре ноги, хвост, гриву, два глаза, челку…

С восторженным воплем Тимми снова понесся по аллее.

– Без меня не открывай прицеп! – крикнул ему вслед Денни и вместе с Эрин пошел за ним. – У парня, продававшего нам быка и мустангов, был этот прелестный маленький конь, гнедой, в белых носочках, с белой звездочкой на лбу и с ласковыми, добрыми глазами. – Он крепче прижал к себе Эрин. – Прошлой осенью дочь хозяина уехала в колледж, и он отдал этого красавчика в придачу. Я сказал ему, что как раз знаю мальчика, который будет баловать эту лошадку.

– Ох, Денни! – Эрин прильнула щекой к его груди.

– Лошадь совершенно не опасна и не такая уж большая, но достаточного размера, чтобы он мог долго ездить на ней. Я решил, что Кемосабе на зиму нужен товарищ, – сказал он Тимми, догнав его у дверей прицепа, и поцеловал Эрин в кончик носа. – Ну вот, ты замерзла, а до меня дошли слухи, что кто-то ждет ребенка. Но нам кое-что нужно сделать; давай отцепим этот фургон, выгрузим животных, и ты пойдешь в дом, где тепло.

– Готовься потолстеть на десять фунтов. Мег все утро готовила еду.

– Ей бы следовало начать печь свадебный торт. Люк очень упрямый человек и не отступится, если вобьет что-нибудь себе в голову.

Эрин видела, как на переднем сиденье джипа Мег склонилась к Люку и прижалась губами к его губам.

– Он решил жениться?

– Да! – подтвердил Денни, снова нагнувшись к Эрин.

В эту ночь Денни превратил постель в теплый кокон, укрыв с головой себя и Эрин покрывалом в цветочек и теплыми шерстяными одеялами. Он снова был дома и впервые за много лет чувствовал себя своим, чувствовал, что может остаться.

Несмотря на то что когда начало темнеть, отключили электричество, Мег приготовила великолепный ужин для своих голодных мужчин. Денни отправил в желудок мясную котлету – правда, не свою любимую, а из тех, что нравились Люку, – картофельное пюре, морковный мусс, пшеничный хлеб и торт с малиновым кремом, а кроме того, они выпили две бутылки шампанского, которые Люк привез из Бозмена вместе с головной болью и тремя сломанными ребрами. В придачу Денни получил материнское признание.