Джоан Пикарт - Музыка дождя

– Потому что так оно и есть. – Сенатор тяжело вздохнул. – Шеп, мне нелегко говорить тебе об этом, но… Эмили ожидает ребенка. Она беременна.

Не сводя глаз с отца, Шеп откинулся на спинку стула. У него вдруг застучало в висках. «В ту ночь, – подумал он. – Мы занимались любовью, даже не вспомнив о мерах предосторожности». У Эмили была негативная реакция на противозачаточные таблетки, поэтому они договорились, что будут по очереди заботиться о том, чтобы не зачать ребенка. Но только не в ту ночь. Атмосфера была настолько напряженной, что оба они забыли об этом. С тех пор прошло уже больше восьми месяцев.

Шеп долго смотрел в потолок, ненавидя себя за вопрос, который собирался задать, но зная, что ему необходим ответ на этот вопрос. Наконец он снова взглянул на отца.

– Как… как давно она беременна? – Голос его дрогнул. – Когда должен родиться ребенок?

– Я не знаю.

– Черт побери, отец, – Шеп нервно хлопнул ладонью по подлокотнику кресла, – я должен это знать . Если срок беременности свыше восьми месяцев, то этот ребенок мой. Но если не так долго, тогда… Боже правый! – Он попытался унять дрожь в руках. – Тогда она была с другим мужчиной. Почему, черт возьми, твои супер-агенты не разузнали, когда родится ребенок?

– Это не так просто. Неизвестный человек не может войти в кабинет врача и запросто поинтересоваться, когда должен родиться ребенок миссис Тайсон.

– Миссис Тайсон ?

– Она представилась всем в этом районе вдовой. Думаю, она решила называться «миссис» ради ребенка, чтобы не вызывать ненужных вопросов. А теперь послушай меня, сынок. Мои люди видели Эмили. Они доложили, что она на последних месяцах беременности. На последних месяцах, Шеп.

– На последних месяцах? Но что это означает?

– Это означает, – сказала, входя в комнату, Маргарет, – что она неуклюжа, как кит, выброшенный на берег, что она чувствует себя неудобно в любом положении, она наверняка плохо спит и бегает в туалет каждые две минуты. Это также означает, что ее часто посещает страх.

– Страх? – переспросил Шеп, снова выпрямляясь в кресле.

Маргарет закатила глаза.

– Конечно, она боится, молодой человек. Это ты поучаствовал в приятной части этого мероприятия, застегнул штаны и ушел.

– Мама, ради Бога! – воскликнул Шеп, чувствуя, как жар охватывает его.

– Продолжай, Маргарет, – усмехнулся сенатор Темплтон. – Ты сегодня в ударе.

– Черт меня побери, если я не права, – возмутилась его супруга и продолжила, обращаясь к сыну: – Вот что я скажу тебе, Шеперд Темплтон-младший. Выносить тебя девять месяцев – это мало походило на пикник, и твой отец был рядом со мной на каждом шагу этого пути. Когда подошло время рожать, мне хотелось, чтобы ничего этого не было. Я содрогалась при одной мысли о боли, которую предстоит испытать при родах. Но боль была забыта в тот момент, когда я увидела тебя, младенца в восемь фунтов шесть унций, орущего во всю глотку. Но вплоть до этого момента я испытывала постоянный страх. А я ведь была не одна. Эмили же провела в одиночестве практически всю беременность. Боже, храни ее, я никому не пожелала бы такого.

– Шеп не знает наверняка, его ли это ребенок, – сказал сенатор.

Маргарет вздохнула.

– Хотелось бы мне сказать, что это не имеет значения. Если Шеп любит Эмили, он должен поехать к ней в любом случае. Но… у тебя есть фамилия врача Эмили, Шеперд?

– Да, листок в моем портфеле на столике для почты в прихожей, – кивнул сенатор.

Маргарет повернулась и выпорхнула из комнаты.

– Когда твоя мать заведется, это что-то особенное, – тихо рассмеявшись, сказал Темплтон-старший.

– Отец, – произнес Шеп. – Я отправляюсь к Эмили независимо от того, когда должен родиться ребенок. Ты сказал, что нет никаких признаков того, что в жизни ее появился другой мужчина. Значит, Эмили одна. Если ребенок не мой, мы разберемся с этим позже. Но для меня непереносима мысль, что Эмили одна, когда ей так страшно и она нуждается в помощи.

Сенатор долго смотрел на сына, а затем произнес:

– Ты хороший парень, Шеп. Ты поступаешь правильно, и я очень уважаю тебя за это решение. Ты, конечно, понимаешь, что Эмили может не очень обрадоваться, увидев тебя.

Шеп кивнул, но прежде, чем он успел что-то ответить, в комнату вернулась Маргарет.

– Мне следовало стать детективом, – сказала она, садясь в кресло, обитое серым велюром. – Я позвонила врачу Эмили и поговорила с медсестрой. Я сказала ей, что представляю одну из фирм, для которой рисует модели Эмили, и мы хотим сделать ей подарок – нанять бесплатную домработницу на первый месяц ее пребывания дома после больницы. И я попросила ее сообщить мне предполагаемую дату родов Эмили. И, конечно же, взяла с нее слово, что она ничего не скажет Эмили – ведь это сюрприз. Девушка пришла в полный восторг и тут же достала карту Эмили.

Шеп вскочил на ноги.

– Подожди, мама, не говори больше ничего. Я все равно еду туда и буду с Эмили, независимо от того, что сказала тебе медсестра.

– Господи, – гордо произнесла Маргарет. – Я воспитала превосходного сына.

Увидев недоумевающее лицо мужа, она улыбнулась.

– Кстати, я слышала ваш разговор из-за двери.

– Кто же, интересно, воспитывал тебя? – спросил сенатор.

– Микки Спилейн, – сказала Маргарет. – Что ж, Шеп, раз тебе это все равно, я не стану говорить, когда должен родиться ребенок. – Продолжая сиять, Маргарет обернулась к мужу. – Шеперд, мы с тобой станем бабушкой и дедушкой через две недели – плюс-минус пару дней. Первый ребенок всегда непредсказуем.

– Замечательно. – Лицо сенатора тоже расплылось в улыбке.

– Что?

Маргарет встала и, подойдя к сыну, взяла в ладони его лицо.

– Этот ребенок твой. Ты станешь отцом, и я в восторге от твоих намерений. Понимаю, что вмешиваюсь не в свое дело, но вам с Эмили итак предстоит преодолеть много проблем. Так что сомнения по поводу того, кто отец ребенка, тебе ни к чему. Эмили была свободна поступать со своей жизнью, как ей понравится. Это ее дело – если она вступила бы в связь с другим мужчиной, но тебе было бы больно узнать это. А теперь ты должен быть решительным вдвойне. Ты борешься за свою жену и своего ребенка. В надежде на то, что у вас троих есть общее будущее.

– Ты очень мудрая женщина, мама, – сказал Шеп.

Опустив руки, Маргарет улыбнулась сыну.

– Тебе потребуется терпение, чтобы снова завоевать любовь Эмили. А терпение никогда не было одной из твоих добродетелей.

– Понимаю. Больше всего мне хочется сейчас ворваться в дом Эмили, взять ее на руки, отнести в мэрию и жениться на ней снова, прежде чем родится ребенок.

– Ну и ну! – покачал головой сенатор.

– Не беспокойся, отец, я не настолько наивен. Я был дураком, считая, что могу продолжать прежний образ жизни, женившись на Эмили. Я не шел ни на какие уступки, ни на какие компромиссы, просто ожидал, что Эмили привыкнет, примет мой образ жизни таким, как есть. Что ж, я потерял жену из-за своей собственной глупости. И не намерен снова повторять свои ошибки.