Джоанна Кингсли - Любовные прикосновения

Кат слушала внимательно. Звук этого голоса – спокойного и сильного – проникал в самое сердце. Она медленно подошла к двери и заглянула в комнату.

Оратор не был таким импозантным, как Янош, и таким высоким, как Йири, однако показался ей человеком сильным и надежным. У него были густые, черные как уголь волосы и синие сияющие глаза, горевшие, как язычок пламени. Тонкая линия щегольских усиков отделяла его изящный прямой нос от чувственного рта. В отличие от других мужчин, одетых в пиджаки и белые сорочки с накрахмаленными воротничками, на нем была свободная белая рубашка с открытым воротом, как у пирата в одном американском фильме, который Кат видела в Праге несколько месяцев назад, и брюки из мягкой фланели. Очевидно, этот человек следовал собственному стилю, а не гнался за модой. Увидев его, Катарина в первый же момент поняла, что именно его она и ждала.

Кат пристально смотрела на оратора, и вдруг он бросил взгляд в ее сторону. Внезапно поток слов оборвался. Безмолвный диалог продолжался не более одной-двух секунд, так что члены собрания восприняли это как паузу, которая Кат показалось вечностью; она не сомневалась, что между ними установился контакт, что он услышал ее мысленный призыв!

Потом молодой человек взял себя в руки и продолжил выступление. Кат уже не понимала, о чем он говорит, просто слушала его голос и смотрела. Какому бы делу он ни служил, теперь оно станет и ее делом.

Публика в комнате зааплодировала, послышались одобрительные возгласы, по кругу пустили шляпу для сбора денег. Из сумки, висевшей у нее на плече, она достала целую пачку банкнот и, не считая, сунула в шляпу. Толпа обступила оратора. Кат страстно хотелось снова заглянуть ему в глаза, но она снова вернулась на балкон, где стоял маленький столик и два стула. Она села и стала ждать, не сомневаясь, что он придет.

Время шло. Может быть, пролетел целый час, но это не имело никакого значения. Появился Йири и сказал, что собирается уходить. Но Кат ответила, что остается. Он пожелал ей спокойной ночи и удалился.

И вот, наконец, он предстал перед ней, ее «пират»! Легкими шагами вышел на балкон и прислонился к решетке.

– Я счастлив, что вы все еще здесь, – проговорил он.

– Вы удивлены?

Разве он не знает ее судьбу так же хорошо, как она сама?

– Оглядев собравшихся и не найдя среди них вас, я подумал…

Ей хотелось узнать, как же он догадался, что она здесь.

– Вы подумали…

– Я вообразил, что мы назначили друг другу это свидание.

– Нет, вы это не вообразили.

Голос Кат дрожал, ею овладело желание дотронуться до него, почувствовать его прикосновение. Однако правила приличия сдерживали ее.

Он сел за столик.

– Нас не представили друг другу. Милош Кирмен.

– Милош… – повторила Катарина и улыбнулась. – А я…

– Я знаю, кто вы. Я бывал в театре много раз и видел все пьесы, в которых вы играли.

Много раз? Это заставило ее усомниться в чуде.

– И все же вы никогда не приходили за кулисы? Я хочу сказать, многие мужчины, увидев меня на сцене, пытаются выразить свое восхищение…

Милош с улыбкой протянул ей руку. Катарина тоже протянула руку. Они напоминали два магнита, притягивающие друг друга.

– Но ведь я никогда прежде не встречал вас, не правда ли? Ни разу до сегодняшнего вечера. Я видел Жанну Д'Арк, Джульетту, Элизу Дулиттл и чеховских девушек. Я смотрел на них, аплодировал. Но они оставались для меня чужими, не вызывали никаких чувств.

Катарина помедлила. Она еще никогда не вела себя столь развязно.

– Тогда скажите мне это сейчас, Милош. Скажите теперь, когда видите меня. У вас появились ко мне чувства?

Мгновение он молчал.

– Но смею ли я? Боюсь показаться вам льстецом.

– Осмельтесь! – попросила Кат почти шепотом. – Осмельтесь и скажите мне все!

– Все… – тихо повторил он, словно внезапно впал в гипнотический транс. Потом встал со стула и, нежно потянув Кат за руку, заставил встать. Затем обнял и привлек к себе. Несколько мгновений его взгляд блуждал по ее лицу, изучая каждую его черточку.

– Вот это и есть – все! – сказал он.

Потом поцеловал ее, и все молчаливые обещания, которые они уже дали друг другу, повторились вновь в этом соприкосновении их губ, в ласках протянутых рук. Поцелуй был долгим, они едва не задохнулись.

Кат глубоко вздохнула.

– Осмелься на большее, дорогой Милош! – попросила она. – Осмелься на все, чего ты хочешь, и это не покажется мне дерзостью. Осмелься на все, все, все… и даже еще на большее…

И пока она бормотала заклинание, он подхватил ее на руки и понес в спальню.

Катарину разбудило сладостное волнение, трепещущее тепло, которое распространялось по всему телу. Его губы покрывали легкими поцелуями ее грудь, живот, бедра. Вздохнув, она запустила пальцы в густые шелковистые волосы Милоша. Сила ее чувств нарастала, и она тихо повторяла его имя, прося овладеть ею.

Она испытала ощущение завершенности, когда он вошел в нее. Они качались на волнах любви и шептали что-то. Потом, утомленные, посмотрели в глаза друг другу и их взгляд был подобен мистическому мосту, по которому свободно перелетали чувства, мысли, обещания и песнь души. Это был мост, воздвигнутый провидением вне времени. Казалось, он существовал между ними задолго до их встречи. Они знали, всегда знали, что их ждет общая судьба. Милош опустил голову, и его губы слились с ее губами. Поцелуй был долгим, и поток чувственного наслаждения переполнил их. Они теснее прильнули друг к другу, сотрясаясь в судорогах восторга, который угасал, подобно грому посреди обширной долины, эхом отдаваясь в душе и постепенно стихая.

Каким бы ограниченным ни был сексуальный опыт Кат, всем своим существом она знала, что ни один мужчина не сможет прикасаться к ней так, как Милош. Они легко могли обходиться без слов, изъясняясь жестами и прикосновениями. Впервые проснувшись рядом с ним в то утро месяц назад, она поразилась неистовству и безумству своей страсти. Чем можно было объяснить такой сумасшедший порыв? Быть может, она что-нибудь выпила? Или это наивное увлечение героическим образом рыцаря?

Нет… Голос сердца позвал ее навстречу судьбе точно так же, как таинственные голоса призывали Жанну Д'Арк спасти Францию.

– Мне следовало бы попросить у тебя прощения, – произнес он в то первое утро, когда открыл глаза.

– За что?

– За то, что я воспользовался случаем. Джентльмену следует дать даме время…

Она приложила палец к его губам.

– У меня было достаточно времени. И я ведь тоже воспользовалась тобой, не правда ли?

Милош засмеялся.

– И в самом деле. Я оказался в твоей власти.

Он привлек Кат к себе и прошептал:

– Колдунья!

– Волшебник!