Александр Маккол-Смит - Друзья, любовники, шоколад

– В ее поведении, – Изабелла помолчала и потом улыбнулась, – была своя логика. Подумайте только, что обнаружится, если взять смыв с дверной ручки и поместить в питательный бульон. Представьте-ка себе такое, а?

– Все верно, – согласился Иан. – Но контакты с микробами необходимы. Что принесли нам нынешняя гигиена и борьба за стерильность? Расцвет аллергии и перспективу, что скоро почти все станут астматиками. Но давайте все же вернемся к философии, – предложил он, помолчав. – Все эти горы бумаги у вас на столе – статьи для публикации в журнале?

Глянув на стопки рукописей, Изабелла даже вздрогнула. Иногда, подумалось ей, чувство вины можно измерить количественно. Запойный пьяница измеряет его выпитыми литрами, обжора – лишними сантиметрами в талии, редактор – высотой груды рукописей, ждущих его внимания. В данный момент на моей совести чуть не полметра вины.

– Все это нужно прочесть, – вздохнула она. – И я прочту. «Но не сейчас», как сказал Блаженный Августин, имея в виду целомудрие.

– Вам не хочется это читать? – удивился Иан.

– И да, и нет. Процесс не вдохновляет, но хочется все прочесть и освободиться. Почти все это, – она кивнула на пачки, – для специального тематического номера. О дружбе.

– Но при чем тут философия? – озадачился Иан.

– Да при всем, – ответила Изабелла. – Это весьма непростой предмет. Какова природа дружбы? Как следует относиться к друзьям? Можно ли отдавать им предпочтение перед теми, с кем мы не дружим?

– Ну разумеется! – воскликнул Иан. – Не зря же мы выбрали их в друзья!

Изабелла отрицательно покачала головой. Встав с кресла, подошла к окну и принялась смотреть в сад, стараясь, однако, видеть только лужайку, а не вылезшие по бокам сорняки. Газон не вызывал в ней такого острого чувства вины.

– Некоторые философы утверждают, что так поступать нельзя. По их мнению, мы должны относиться ко всем одинаково. Нельзя выбирать среди тех, кто нуждается в нашей помощи, Оказывая помощь, мы должны быть абсолютно беспристрастны.

– Но это противоречит человеческой природе! – запротестовал Иан.

– Я тоже так думаю, – кивнула Изабелла. – Но это еще не причина, чтобы отдавать предпочтение просьбам друзей. Думаю, мы можем ставить их на первое место, но встретим на этом пути немало весомых возражений.

– А что, у философов много друзей? – спросил Иан. – Если они так рассуждают…

– Все зависит от того, обладают ли они добродетелями, необходимыми для дружеских отношений, – ответила Изабелла. – Добродетельный человек способен иметь истинных друзей. Тот, чей характер извращен, – нет. – Отведя взгляд от окна, она посмотрела на Иана: – Если хотите, мы еще вернемся к этой теме. Но сегодня я пригласила вас к себе на кофе, чтобы поговорить о другом. Совсем о другом…

– Догадываюсь о чем, – перебил Иан. – Вы, вероятно, размышляли над моим рассказом.

– Да. И не только размышляла, но и действовала.

Иан с тревогой взглянул на нее:

– Но я вовсе не собирался во что-то вас втягивать. Я вовсе не думал…

– Конечно не думали. Но вспомните, что я говорила про обязательства. Глядя на жизнь как философ, ты Неизбежно втягиваешься в чужие дела. Невольно задаешься вопросом, требует ли дело твоего вмешательства. И если отвечаешь утвердительно, вмешиваешься в него.

Изабелла приостановилась. Так нельзя, надо быть осторожнее, напомнила она себе. Нельзя волновать Иана. И стресс, и шок ему противопоказаны.

– Я нашла семью вашего донора. Это было нетрудно. Немного подумав, вы бы и сами справились.

– У меня не хватало смелости, – ответил он. – Я хотел поблагодарить их, но…

– И я нашла человека, лицо которого вам являлось. Того, с высоким лбом и мешками у глаз. Я его разыскала.

Он, пораженный, молчал. Сидел, замерев, в кресле и смотрел на Изабеллу. Потом с усилием произнес:

– Знаете, я совсем не уверен, что меня это радует. Впрочем… впрочем, отмахиваясь от этой проблемы, я не выйду из тупика. Я уже говорил вам, что эта тоска, этот ужас, это… не знаю, как еще назвать его… просто убьет меня, не позволит новому сердцу прижиться. – Он посмотрел на Изабеллу. В глазах была нестерпимая мука. – Так что, может быть, лучше знать все. Вы согласны?

– Да, вероятно. Но помните: есть вещи, наткнувшись на которые мы предпочли бы больше ничего не узнавать. Не исключено, что это как раз тот случай.

– Но я не понимаю… – в полной растерянности пробормотал Иан.

Легким движением руки Изабелла попросила его замолчать.

– Видите ли, в чем трудность… Этот человек, являющийся вам в видениях, живет с матерью юноши, чье сердце вам пересадили.

Иан нахмурился, обдумывая сказанное:

– Но как умер донор? Это вам известно?

– Его сбила машина. Виновник до сих пор не найден. Это случилось рядом с домом юноши. Его сбила машина, и, привезенный в больницу, он почти сразу скончался. Когда его нашли, он был без сознания и ничего не мог разъяснить. Но…

– Но, – подхватил Иан, – сбитый, он мог не сразу потерять сознание. И, возможно, водитель машины нагнулся над ним?

– Именно, – подхватила Изабелла.

Какое-то время оба молчали. Изабелла снова принялась смотреть в окно, но больше не думала о сорняках. Все мысли были сосредоточены на коллизии, которую она сама создала и из которой не видела легкого, безболезненного выхода. Разве что взять и переложить все на Иана… Но как можно свалить ответственность на него? Ведь он всего лишь поделился с ней переживаниями.

– А она знает? – разорвал тишину голос Иана.

– Знает что? – Изабелла еще не открыла Иану, что ни словом не обмолвилась матери погибшего о видениях. – Я не рассказывала ей о вас. Не смогла. Он был в комнате.

– Нет, я имел в виду другое. Известно ли матери донора, что ее сожитель, возможно, был виновником несчастного случая?

Вопрос удивил Изабеллу. Об этом она не подумала, а между тем нельзя было исключать подобную возможность. На первый взгляд казалось, что мать ничего не знала, но что, если знала? Тогда все предстает в ином свете.

– Если ей это известно, значит, она выгораживает убийцу сына, – медленно произнесла Изабелла. – Как вы считаете, это возможно?

– Да, – проговорил Иан после некоторого раздумья. – Многие матери поступили бы так же. Убийства в семье не редкая вещь, и очень часто женщина покрывает мужчину. Например, разъяренный отчим калечит ребенка, а его мать молчит. Может, из страха, может, от чувства беспомощности. Может, из-за превратного понимания верности. Такие случаи нередки.

Изабелла мысленно вернулась к своему разговору с Роуз Маклеод. Вспомнила, как та вся обратилась в слух, едва узнала, что незнакомке, возможно, что-то известно о несчастном случае. В ее поведении не было фальши. Это так же очевидно, как и то, что мужчина, наоборот, забеспокоился и напрягся, едва гостья коснулась острой темы, а потом явно расслабился, когда выяснилось, что описание внешности водителя автоматически выводит его из-под подозрения.