Элизабет Бушан - Месть женщины среднего возраста

Позвонил Таймон:

– Каково это – украшать собой первые страницы газет? Может, отпразднуем? Заходи в офис, съедим по сэндвичу. Я поговорил с Джин: Натан уезжает на семинар в Борнмут. Ты его не увидишь.

Я рассмеялась:

– Не к чему устраивать такое серьезное прикрытие. Когда мы с Натаном видимся, то ведем себя очень прилично.

Скорее из любопытства, чем по какой-то другой причине, я приняла приглашение Таймона, но нарочно опоздала больше чем на пять минут.

В офисе ничего не изменилось, даже запах был прежний, а на столе Таймона лежал все тот же ярко-розовый блокнот. Рядом стояли тарелка с сэндвичами и минеральная вода.

Он протянул мне руку.

– Много воды утекло.

Это было так очевидно, что я даже не потрудилась ответить. Лицо Таймона слегка помрачнело.

– Ладно, Роуз, не будем тратить время на светскую болтовню?

Я вспомнила цифры, которые видела на столе у Кима.

– Не будем. Что ты думаешь по поводу падения вашего тиража?

Таймон всегда заводился, когда речь заходила о конкуренции.

– У «Депеши» тиражи тоже не блестящие.

– Но «Депеша» не запускала рекламную кампанию.

Мы не торопясь обдумали наши разногласия по этому поводу. Таймон предложил мне сэндвич и налил воды.

– Ты не утратила сообразительности. Натан хорошо тебя обеспечил?

Мне казалось, что детали развода Таймона не касаются, но я его хорошо знала и понимала, что замечание было сделано не со зла.

– Натан проявил невиданную щедрость.

– Что ж, он такой. – Таймон жевал сэндвич с цыпленком и авокадо. – Ты знаешь, что Минти переходит в отдел работы с клиентами?

Несомненно, у этой встречи был скрытый мотив, но я удивилась, что Таймон так быстро раскрыл карты.

– Нет, не знаю.

– В этой игре нужно постоянно быть на высоте, двигаться вперед. Мне кажется, Минти это не удалось. Роуз, нам обоим известно, что то, что происходит в бизнесе, к личным делам отношения не имеет.

Я была поражена старомодностью Таймона: ведь этот человек был полностью поглощен и одержим своей работой.

– Это как посмотреть.

– Правила личных отношений здесь не работают.

В прошлой жизни я тоже придерживалась этих правил. Они были удобны и легки, как ручной багаж. Но теперь я не была обязана им следовать.

– Да, – Таймон поднял бровь и невольно стал похож на карикатуру, – в бизнесе нет места для сантиментов. – Зазвонил телефон, но Таймон не взял трубку. Я оторопела: раньше он никогда не игнорировал телефонные звонки. – Книжная рубрика меня разочаровывает. По-моему, у Минти проблемы со здоровьем. Когда такое происходит, человек теряет хватку.

– И что же?

– Если бы я намекнул твоим очаровательным ушкам, что твоя бывшая вакансия открыта, что бы ты сказала?

Я не могла не поддаться полноценному, чистейшему чувству удовлетворения. Я налила себе еще стакан минеральной воды. Я намеревалась растянуть этот момент подольше – как можно дольше.

– Расскажи мне об условиях.

– Затраты выше. Условия контракта выгоднее. Ким тебя недооценивает.

– Мы с Кимом понимаем друг друга. Он очень добр ко мне.

Таймон пожал плечами.

– Что ж. – Он придвинул к себе блокнот и потеребил корешок. – Ты не единственный претендент.

Такая угроза меня не впечатлила.

– Понимаю. – Но мне было любопытно. – Таймон, что именно Минти сделала не так?

Он нарисовал на пустом листе большой круг.

– У меня такое чувство, что она потеряла хватку. Обычно чуть меня не подводит.

В моей голове весело заплясали бесенята.

– Но ты же сам ее назначил, Таймон. – Я взяла сумку. – Спасибо за предложение – я подумаю и дам тебе знать. – У двери я остановилась. Все-таки мы знали друг друга давно, нас немало связывало; были и хорошие времена, и плохие. Я обернулась. – И как ни странно, я рада тебя видеть. – Он уже открыл толстую папку и шелестел бумагами. – Мне жаль, что у Минти ничего не получилось.

Он помахал мне рукой.

– Бывает. Некоторые не выдерживают повышения. – Уголок его губ пополз вниз. – А еще она растолстела.

– Как тебе не стыдно, Таймон, – проговорила я, но недостаточно серьезно.

Бедняжка Минти. Она была не прочь использовать свою внешность в любых целях, но как же ей будет ненавистно, попросту ненавистно, когда ее начнут осуждать за непривлекательность.

Разумеется, мне «повезло», и я наткнулась на нее, проходя через холл.

Она шла к выходу; тоненькие каблучки поскальзывались на отполированном полу. Она подстриглась, а сиявшая когда-то кожа приобрела усталый землистый оттенок. Таймон был прав: она растолстела.

– Минти?

Она замерла и обернулась.

– Роуз… Что ты здесь делаешь? – растерянно спросила она, но ее деятельный мозг сложил два плюс два, и взгляд темных глаз стал твердым. – А, все понятно. Ты мне отомстила.

Мимо прошла какая-то девушка и, должно быть, узнала меня, потому что вытаращилась на нас обеих.

– Не совсем. – Я не спешила с ответами. – Я еще не решила.

– Вот ублюдок.

– Могла бы устроить сцену.

Она задумалась.

– Я бы сказала, жребий уже брошен. Ты же была на моем месте, Роуз, ты знаешь, что это такое.

Мы зашагали рядом, и я спросила, как дела у Натана.

– Совсем зациклился на работе. Но ты же знаешь. – Минти коротко, печально рассмеялась. – Как тебе это? Я увожу у тебя мужа, а он оказывается редкостным занудой. Но самое смешное в том, что я тоже стала редкостной занудой.

Ее губы обветрились и были искусаны.

– У тебя усталый вид. Ты нормально себя чувствуешь?

Она погладила живот.

– Забеременеть так больно, черт возьми. Отвратительная, просто ужасная процедура. Видимо, мне надо было вести себя поосторожнее, когда я еще наслаждалась жизнью. Но мне было весело тогда; откуда мне было знать о последствиях? – Она пристально посмотрела на меня немигающими темными глазами. – Самое смешное, что я сказала Натану, будто у меня нет прошлого. Никаких призраков.

– Сочувствую.

– Я в этом не нуждаюсь.

У вращающихся дверей мы остановились. Как обычно, за стойкой у входа сидел Чарли. Увидев меня, он помахал рукой, и я улыбнулась ему.

– Ты все делала правильно, Роуз: чудесный муж, прекрасный дом, очаровательные детишки и карьера. Ну что ж, будь счастлива, Роуз, теперь ты свободна.

Я одеревенела от отвращения к ней.

– Мне кажется, ты кое-что упустила.

– Что именно? Унижение, предательство и почти неисчерпаемое чувство собственной несостоятельности… Боязнь стать невидимкой; злобу, едкую и горькую. Отчаяние при мысли, что эта женщина и мой муж обсуждали меня, оценивали меня. Смерть моего брака.

Но я потерпела неудачу не потому, что у нас с Натаном что-то было не так, а потому, что кое-что было не идеально. И сейчас Минти ступила на этот опасный путь.