Татьяна Тронина - Солнечная богиня

– Из-за себя в первую очередь! – улыбнулась Оля.

– Ты даже это… не накрасилась? – улыбнулся и он. – Тебе так гораздо лучше, честное слово!

Еще совсем недавно она выглядела совсем по-другому – женщина с резковатыми чертами лица, потому-то он и сомневался, она это или не она…

Оля снова засмеялась и ничего не ответила.

Они сели на открытой веранде, поднимавшейся над водой, официант принес им меню.

– Только сейчас поняла, какая я голодная, – призналась Оля, наклонившись к Павлу. От нее нежно пахло липовым цветом.

– У тебя замечательные духи… Я, в общем, тоже ничего не ел.

– Почему? Ты на диете? – усмехнулась она.

– Нет. Я забыл.

– Забы-ыл!.. – передразнила она. – Нашего мальчика никто не кормит… Я хочу пиво и шашлык, а еще какой-нибудь салат, вроде «Цезаря».

Павел сделал заказ.

Оля сидела на деревянном стуле, положив ногу на ногу, вполоборота к реке и смотрела на воду. Уже темнело. Под потолком веранды мигали разноцветные гирлянды, перевитые искусственными цветами. На набережной зажгли фонари.

Это было обычное кафе, каких миллион, и его единственным достоинством было только то, что оно располагалось в таком красивом месте…

На Олю смотрели. Она действительно выглядела необычно – вся в белом, с перевитыми шелковой лентой волосами, с безмятежным и одновременно отчаянным лицом.

Когда-то весной он, Павел, мечтал увидеть ее такой – с живым блеском в глазах, с улыбкой, полной интереса к происходящему… Не таинственная Дезире, не чопорная невеста Викентия, а Оля – его любовь. Конечно, у этой Оли тоже было много недостатков – она могла разозлить, вывести из себя, но она была живой. Настоящей. Как в его снах…

Принесли заказ.

Оля сразу же принялась уплетать шашлык, и Павел даже умилился ее аппетиту, этой полной, абсолютной естественности.

– Что ты так смотришь? – деловито спросила Оля, придвинув к себе пузатую кружку с холодным пивом. – А говорил, что голодный!

– Любуюсь тобой, – честно признался Павел.

– Паша…

– Да? – рассеянно спросил он, разламывая пополам хрустящую булочку, посыпанную кунжутными зернами.

– О чем ты думаешь?

– О том, что ты даже лучше, чем я мог предполагать…

– Вот как?.. – усмехнулась Оля.

– Нет, правда… – Павел наконец смог стряхнуть с себя оцепенение, вызванное ее чарами. – Ты меня спасла.

– Тем, что убедила тебя помириться с отцом?

– Нет. То есть не только…

Сумерки сгущались – теплые, ласковые, они обещали счастье. Огни дрожали на водной глади, и даже надоевший шансон, несшийся из динамиков, и сизоватый дымок от мангала не могли нарушить благодать теплого летнего вечера.

– После осени идет зима, после зимы идет весна. Каждый день похож на предыдущий… – негромко продолжил он. – Завтрак, обед, ужин. Работа. Хотя нет, работа – это то, что дает мне силы, что мне интересно. А остальное… Люди все одинаковые. Скажут пару слов – и ты уже видишь, какие они, о чем думают. Угадываешь почти каждый их поступок. Мужчины, женщины – все каким-то серым фоном… Каждый интересуется только собой, каждый стремится хоть чем-то выделиться, хотя выделиться, собственно, и нечем – только понты, понты вечные… И ничего уже не радует, ничего не удивляет! Если листопад, значит, осень пришла. Дождь – это циклон со Скандинавского полуострова приполз… А знаешь, что самое страшное? – шепотом спросил он.

– Что?

– Что все живут так, как будто смерти нет. И только потом спохватываются: как, неужели пришла пора гасить свет?.. И это – все?! Вот эта серая неразбериха, промчавшаяся стремительно мимо, это и была жизнь?..

– А чего ты хотел? – серьезно спросила Оля.

– Меня обманули! Я совсем не того ждал!

– Ну здрасте! – вдруг насмешливо произнесла она. – А тебе ничего и не обещали! Никому ничего не обещали, между прочим. Вот как хочешь, так и выбирайся из этого.

– Но теперь у меня есть ты! – возразил Павел, откинувшись назад. – И все стало другим… В тебе весь смысл.

Оля провела рукой ему по волосам. Павел поймал ее руку и поцеловал.

– Я тебя люблю.

– Разве ты раньше никого не любил? – спросила она удивленно. – Сколько тебе?..

– Сорок два.

– Сорок два!

Они замолчали. Оля глядела на воду, а Павел – на нее.

– Жизнь больше, чем любовь, – тихо сказала она. – Я это поняла недавно. А что, если и я когда-нибудь покажусь тебе тоже серым фоном?..

– Ты – нет. Ты как свет… С тобой я не знаю, что меня ждет. Это и страшно, и хорошо… Я очень боюсь тебя снова потерять. Я даже вот что думаю… только не смейся, обещай!

– Ладно.

– Если ты будешь рядом, то даже смерть не страшна. Потому что, умирая, я буду думать: жизнь прошла не зря, со мной была ты. Даже больше – с тобой и смерти нет!

– Ты так меня любишь… – удивленно покачала головой Оля. – Не знаю, смогу ли я ответить тебе тем же.

– Так вот это и интересно, что у нас получится?..

И тут она посмотрела ему прямо в глаза.

– Ты выбрал правильное слово – «интересно». Знаешь, а мне ведь тоже интересно!

Была уже ночь, когда они возвращались обратно по мосту. За спиной еще играла музыка и звучали голоса, а здесь никого не было, лишь месяц висел над лесом, отражаясь в реке.

Павел повернул Олю к себе и обнял.

– Как же я скучал по тебе! – почти сердито произнес он. – Как ревновал… А ты?

– А я ничего не помнила…

– Но теперь-то помнишь! – Он поцеловал ее.

– Принц поцеловал принцессу, и она очнулась от столетнего сна…

– Смейся, смейся… – он подхватил ее на руки. – Господи, какая ты легкая!

Она обхватила его за шею и звонко чмокнула его в щеку.

– Ну вот, а теперь неси меня домой…

– Куда?

– В общежитие, куда же еще!

– А почему не ко мне? То есть в дом моего отца?..

– Паша, да ты спятил! Там Эмма Петровна, Кеша… и вообще это не твой еще дом!

– Тогда пошли к тебе, – смиренно согласился Павел.

– Что значит «пошли»?..

– То и значит! Неужели ты всерьез думаешь, что я тебя отпущу? – искренне удивился он. – Да я без тебя и минуты теперь не проживу… я у тебя под окнами всю ночь буду сидеть!

Они вышли на санаторный пляж.

Тишина и чье-то забытое полотенце, белеющее в темноте на песке…

– Отпусти меня…

Павел осторожно поставил Олю на землю.

– Экие мы неприкаянные… Ладно, идем ко мне, – вздохнув, согласилась она.

– Разве ты чего-то боишься?

– Нет, я ничего не боюсь, – легкомысленно пожала она плечами. – Ничего, ничего, ничего…

Павел топал за ней, глядя, как белая юбка вьется вокруг ее щиколоток, и сердце у него замирало.

– Я тебя давно хотела спросить… – обернулась она на ходу. – Помнишь, ты в первый раз встретил меня возле санатория? Это действительно было случайно?

– Конечно, нет. Я тогда еще не был уверен, что ты – это ты… Но меня тянуло к тебе словно магнитом!