Татьяна Тронина - Солнечная богиня

Агнии было всего лишь двадцать шесть, когда у нее на руках осталась малолетняя племянница. Она взяла к себе Олю, не раздумывая. Никогда и ни в чем не отказывала ей и любила так, как иные не любят собственных детей.

Она сохранила племяннице квартиру, и много позже Оля, уже взрослая, стала жить там. Конечно, тетя Агния после этого переезда стала свободной, но толку-то – все равно лучшие ее годы были потрачены на Олю. Нет, не потрачены, а подарены…

Потому что все, все, что видела Оля от своей тетки, было бескорыстным подарком, и даже смерть свою та приняла, не раздумывая и ни о чем не жалея.

«А я еще пилила ее, что она не умеет одеваться! Считала ее странной… Даже пыталась учить ее жизни!»

Оле стало жутко от собственного эгоизма.

– Ты здесь? – шепотом спросила она, оглядывая комнату. За окнами была уже глубокая ночь, деревья качались на ветру среди фонарей, и тени бежали по потолку. – Не уходи совсем!.. Останься!

Она прислушалась – тишина, лишь изредка за окном шуршали колесами машины.

– Я тебя люблю… – продолжила шептать в темноту Оля. – Ты самая лучшая. Я без тебя совсем пропала бы! Спасибо, спасибо, спасибо, спасибо, спасибо… спасибо тебе за все!

Оля сидела и бормотала слова благодарности, которые ей даже в голову не приходило сказать тете Агнии раньше.

А потом вдруг Оле пришла в голову странная мысль – нехорошо не отпускать Агнию и даже после смерти держать ее душу возле себя. И как только Оля поняла это, ей стало намного легче.

– Нет, ты не слушай меня! Иди… ну, туда, куда все уходят!

Оля попыталась представить то место, куда попадет теткина душа. Наверное, там будут ее ждать Олины родители – тоже со словами благодарности. Там будет Олежек. Может быть (и в это очень хотелось верить!), там даже будет душа Олиного ребенка, той самой Дунечки, о которой она столько мечтала. Будут другие – ее новые друзья, которых у нее не было при жизни. И все они обрадуются Агнии и ласково встретят ее – там, на вечнозеленых полях, на другом берегу реки… и больше не будет ни страха, ни печали.

Именно так Оля представляла себе рай – наивно и по-детски. Но ничего лучше для тети Агнии она вообразить не могла.

И, как только Оля себе это представила, слезы буквально хлынули у нее из глаз и горячими ручьями потекли по щекам.

– Ты иди… – всхлипывая, зашептала она в темноту. – Со мной все будет хорошо, не беспокойся! А потом… не знаю, скоро это будет или не очень… но мы с тобой снова встретимся. Встретимся там !

«Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия…» – уже который день равнодушно отвечал механический голос.

Поначалу Павел не переживал – Оля не любила, когда ее отвлекали во время приема, а потом к ней приехала ее подруга… Наверное, Оля была все время занята!

Но сегодня – тридцатое августа. День, когда заканчивалась ее работа в санатории и она должна была уехать оттуда! Они договорились, что Павел заберет ее…

– Едешь? – спросил Сашка, выходя из кузницы в широком кожаном фартуке. – За ней?

Он уже знал о том, что на свете есть некая Оля Журавлева, из-за которой его друг Павел немного не в себе.

– Ну да… – хмуро буркнул Павел, садясь в машину.

Он не хотел говорить Сашке о том, что вот уже несколько дней ее телефон не отвечает. Он вообще старался об этом не думать, но время от времени у него все-таки возникало подозрение, что Оля, возможно, не хочет его больше видеть. Что для нее это был просто летний роман, короткий и необременительный. Или даже так – она снова решила вернуться к Викентию!..

«Но Оля сказала бы мне об этом! – отгонял Павел от себя эти сомнения. – Скорее всего у нее просто сломался телефон…»

Первые желтые листья уже летели над асфальтом перед колесами, в сыром тумане – час был ранний.

Через два часа он уже был у ворот санатория и бибикнул, чтобы ему открыли ворота.

Из будки с запотевшими окнами вылез сонный охранник.

– А, это вы! – зевнул он – Павла он знал в лицо. – К Ольге Витальевне?

– К ней! А что?.. – недовольно спросил Павел.

– Так ее здесь нет! – снова зевнул охранник.

– Как нет?!

– А вот так! – злорадно ответил тот. – Была, да сплыла…

– Где же она сейчас?

– Господи, а я-то откуда знаю!..

Павел снова сел в машину. Какое-то холодное бешенство овладело им.

«Так и знал! Боже мой, какой дурак! Она ясно дала понять еще тогда, когда прощались, что не любит. Даже врать не хотела! Не любит, не любит, не любит…» – остервенело повторил он.

Светлые легкие кудри, ясные светлые глаза… Личико светлое, безмятежное (ни единой морщинки!), чуть розоватые губы – такой она была весной и такой он видел ее в последние дни их любви…

Наверное, она снова превратилась в ту суетливую особу с прямыми волосами и резкими чертами лица.

И уже не разобрать, когда она была самой собой – настоящей.

Павел уже хотел ехать обратно, в Звенигород, но потом из какого-то мазохистского упрямства решил все-таки увидеть ее еще раз.

У него была надежда: а вдруг она еще там, на даче?..

С собой были ключи от ворот. Заехал во двор сам, не вызывая по переговорному устройству Муру.

«К отцу, что ли, зайти? Ладно, потом…»

Сад совсем зарос репейником и огромными лопухами. Во флигеле – никого. Значит, она теперь в Москве… Скорее всего с Викентием.

Олиного московского адреса Павел не знал, помнил лишь, что живет она неподалеку от Чистых прудов. «Нет, ни к чему с ней встречаться…»

По аллее шла Мура в длинном плаще и сапогах, похожая на солдата времен Первой мировой, золотые волосы сияли на солнце, словно шлем.

– Павел Степанович… – ахнула она.

– Добрый день, Мура, – преувеличенно-бодро произнес Павел. – Ну, как тут у вас дела? Отец у себя?..

– Так вы что же, ничего не знаете? – захлопала глазами Мура.

– А что я должен знать? – У Павла екнуло в груди.

– Нет, это не мое, конечно, дело, и я, можно сказать, человек посторонний – домработница, но такое… – и Мура зажмурилась. На ее лице явно читалась смесь восторга и ужаса.

– Что, кто-то умер? – неприязненно спросил Павел – Мура ему никогда не нравилась.

– Умер! – закричала Мура. – Вот именно – умер!

– Отец?.. – Павел моментально стал серьезным.

– Ну, если бы со Степаном Андреевичем что случилось, вам бы сразу позвонили… – отмахнулась Мура. – Кеша-то наш… Кеша застрелил Олину тетку. Насмерть!

– Зачем? – растерянно спросил Павел.

– Так в Олю же целился! Но Эмма Петровна…

«Я дурак… я дурак и эгоист! Я думал только о себе, а в это время… она говорит – целился в Олю!» У Павла перехватило дыхание.

Он вцепился Муре в плечи.

– Где она? Где она сейчас? – с трудом выдавил из себя Павел.

Мура охнула, и тот моментально ее отпустил.

– Простите! Мария Тимофеевна… Мура! Это давно случилось?