Филлис Мэттьюмен - Прекрасная русалка

— Так вы были его няней? — с интересом спросила Вэл. — Я не знала.

Мейсон обиженно поджала губы.

— Он что же, вам не сказал? А я-то думала… Прямо как в пословице, с глаз долой — из сердца вон. Да, господин Ларри всегда был ветреником. Ой, простите, что это я такое говорю, при вас-то.

Девушка улыбнулась:

— Ничего страшного. Видите ли… — Она помедлила немного, но потом решительно продолжила: — Мы ведь были недолго женаты, Мейсон. Я его почти не знала. Мы часто ругались. Он просил, чтобы я оставила сцену, я не соглашалась. Если бы Ларри вернулся, все осталось бы по-прежнему. Наш брак был обречен.

Мейсон взглянула на нее искоса:

— А вы вспоминайте все хорошее, что было, а о ссорах забудьте. Знаете, временами мастер Ларри меня раздражал — так и хотелось его огреть. Но он бы никогда вас не подвел, это уж точно. Обманывать он не умел. И уж если набедокурит, так всегда признается, а это немало. О многих ли людях такое скажешь? Ну ладно, кушайте, а потом и вставать будем. Мадам поведет вас на прогулку, чтобы все показать. Только вы уж не рассказывайте ей о ваших ссорах, милая. Это я все понимаю, а она не поймет.

Вэл улыбнулась. «Как жаль, что я не знала Ларри, — подумала она. — Мне кажется, он был хорошим человеком. Хотя, будь мы знакомы, вряд ли я отважилась бы вот так занять место Глории. Тогда все выглядело бы гораздо реальнее. Да и теперь мне с каждой минутой все сложнее. Я не рассчитывала на такой исход, когда решила ввязаться в эту историю и не стала разубеждать миссис Гренвилл. Что-то неприятное крутилось у меня в голове, когда я засыпала. Вспомнить бы что».

И вдруг она вспомнила. Глории, как вдове Ларри, полагалась пенсия. Глория получила квартальную выплату за неделю до отъезда из Парижа и тут же легкомысленно спустила все на роскошную вечеринку. Вэл не собиралась даже притрагиваться к ее деньгам. Но тут возникал вопрос: как же избежать этого? И если все-таки придется взять деньги, как вести себя в банке, чтобы там не заподозрили обмана?

«Следующая выплата только через три месяца. Деньги перечисляются на счет Глории. Так что можно просто не трогать их какое-то время. Главное — не затягивать. Если не брать пенсию слишком долго, это покажется странным».

Вэл понимала, что лучше всего перевести счет в другой банк, в Вентноре. Самое сложное — подпись на запросе. Девушка ужаснулась, поняв, что придется ее подделать. Тому, что она замышляла, было одно название — преступление. Если ее обман раскроют… Вэл поежилась при одной мысли об этом. Через четверть часа она медленно спустилась по лестнице в холл. Мейсон проводила ее в гостиную. Мужчина, сидевший у окна, поднялся, увидев ее, и пошел ей навстречу. «Совсем молодой, — пронеслось у нее в голове. — И редкостный красавец».

Девушка изумленно подняла на него глаза. Он приветливо улыбался ей.

— Доброе утро. Вы, должно быть, Глория Гренвилл, жена моего двоюродного брата Ларри. — Он слегка запнулся на слове «жена». — А я Алек Реймонд.

— Алек Реймонд? — воскликнула Вэл. — Миссис Гренвилл рассказывала мне о вас. Вы… вы не очень похожи на Ларри. Алек улыбнулся:

— Просто я пошел в своего отца, а Ларри — в своего. Позвольте принести вам свои соболезнования по поводу гибели Ларри, Глория.

Мейсон выдвинулась вперед.

— Ну что же вы, мистер Алек, держите ее на ногах, дайте человеку сесть! Она еще так слаба. Ей нужен покой. Милая, идите сюда, вот вам креслице. Отсюда и море видно. Сидите, любуйтесь в свое удовольствие. А вы, мистер Алек, не докучайте ей. У вас небось работы полно. Чего ж зря время терять?

В голосе Мейсон слышалось явное осуждение. Впрочем, Алек, как видно, не обижался на ее придирки.

— Разве мне не положен второй завтрак, Мейсон? — рассмеялся он. — Почему бы тебе не принести нам по чашечке кофе?

Продолжая бурчать, Мейсон вышла из комнаты. Алек посмотрел на Вэл и улыбнулся.

— Вижу, Мейсон уже взяла вас под свою опеку? Она в Ларри души не чаяла. А вот меня она недолюбливает. Ума не приложу, отчего.

— Может быть, именно потому, что она была очень привязана к Ларри, — предположила Вэл сдавленным голосом. — Спасибо вам за теплые слова. Мне все происходящее кажется сном. Даже приезд сюда не сделал его более реальным для меня.

— Вы ведь были совсем недолго женаты, когда он отправился в Бирму, да? — Алек смотрел на нее, не скрывая своего восхищения. — Вероятно, это даже и к лучшему. Так легче переносить утрату.

— Да, наверное. И меня зовут не Глория. Это сценический псевдоним. Знаю, это имя стояло в свидетельстве о браке, и Ларри меня всегда так называл. Но теперь я оставила сцену и решила вернуть свое настоящее имя. Вэл.

— Вэл! Оно вам больше подходит, чем Глория. А как зовет вас моя тетушка?

— Валентина. Это полное имя. Вэл — для краткости.

— Я буду называть вас Вэл. Вы не против, правда? Мы же теперь родственники, хотя и не кровные. — Алек опустился в кресло напротив нее и с улыбкой заглянул ей в глаза. — Знаете, а вы совсем не такая, как я думал. Мне представлялась…

Его остановил звонкий смех Вэл.

— Да-да, понимаю. Этакая штучка, которая обращается ко всем не иначе как «лапуля», беспрестанно курит, пьет без меры и давно забыла истинный цвет своих волос! Что ж, хористки бывают и такими. Очень часто. Но нас ведь не на заводе штампуют, мы все разные. Многие девушки в шоу не красят волосы и могут похвастаться прекрасным образованием. Я, например, пошла работать в шоу только потому, что не смогла найти другой работы. Раньше я служила в репертуарном театре, но актрисы из меня не вышло. Поэтому в конце концов я решила оставить сцену.

— То есть вы хотите сказать, что решили приехать сюда еще до того, как больничное начальство написало тетушке? Понятно!

Голос Алека внезапно стал сухим и надменным. Вэл сразу поняла, о чем он подумал. Она вскинула голову и с вызовом посмотрела на него:

— Я совсем не это имела в виду. У меня отнюдь не было намерения приезжать сюда. Просто я хотела попытаться сменить работу. Найти место продавщицы или что-то в этом роде. А по вечерам ходить на курсы машинисток-стенографисток. В наши дни это очень хлебная профессия. Этим я и собираюсь зарабатывать на жизнь!

— Правда? А тетушка знает? — Алек смотрел на нее с любопытством. Вэл пришло в голову, что он прекрасно смотрелся бы на сцене. Интересно, соответствует ли его интеллект внешности? Ее опыт подсказывал, что мужчины такого типа — ужасные зануды. Впрочем, пока Алек на них не походил.

Вэл покачала головой:

— Нет, она не знает. Миссис Гренвилл хочет, чтобы я жила тут на правах ее дочери. Я… я согласилась, потому что с ней трудно спорить. Но я еще ничего не решила. Впрочем, пока я плохо себя чувствую, мне ничего не остается, кроме как жить здесь. Если бы можно было помогать ей хоть чем-то — например, работать ее секретарем, — я бы с удовольствием осталась. Но я не собираюсь сидеть у нее на шее. Это было бы нечестно.