Мэрилин Папано - Вкус греха

А если мужчина занимает домик для гостей по праву? Что ж, ей нет дела до нежданных гостей. И в особенности ей нет дела до этого гостя. Пусть она жаждет перемен и приключений, все-таки опасного вида мужчины не для нее. И чем скорее он уедет, тем будет лучше.

Уилл Бомонт прекрасно видел из своего окна, как молодая женщина пересекала лужайку и скрывалась за дверью небольшого коттеджа.

За этот день он уже успел услышать шепот у себя за спиной и поймать несколько настороженных, любопытных взглядов. Ему было отлично известно, что он не сможет вернуться в Гармонию, не привлекая внимания. Поэтому он решил поступить так, как не раз поступал прежде, — привлечь внимание намеренно. Уилл попросил водителя грузовика, который подбросил его до города, остановить машину прямо посреди центральной улицы и ровно в двенадцать часов вошел в городской ресторан. Пусть смотрят, пусть чешут в затылках. Пусть вспоминают и гадают, что ему здесь надо.

Но до Селины Хантер слухи о его появлении почему-то не дошли, иначе она ни за что не стала бы раздвигать шторы и подходить к окну почти голой. Ни за что она не позволила бы ему пялиться на нее.

А помнит ли она его? Может быть, и нет. Она была совсем девчонкой, когда он уехал из Гармонии. Но он-то ее прекрасно помнит — длинноногий, неуклюжий, угловатый подросток. Пару раз Уилл гулял с ее старшей сестрой, после чего ему указали на дверь. Он не принадлежал к тому типу молодых людей, которых родители рады видеть рядом со своими дочерьми, и Хантеры в этом смысле не были исключением. Он не особенно сокрушался о Викки, но гордость его была уязвлена. В те времена гордость была его единственным достоянием.

А теперь у него не осталось и гордости.

Он отошел от окна и оглядел комнату. Мисс Роуз предлагала ему остановиться в его прежней комнате, где имелся, между прочим, кондиционер, но он предпочел поселиться здесь. Ему всегда нравилось, что в доме для гостей большие окна; кажется, что ты вовсе не в четырех стенах, а на вольном воздухе.

«Завтра надо будет прибраться, — решил он. — Отодвинуть коробки, переставить мебель, стереть пыль, которая лежит везде толстым слоем». А пока ему нужны только кровать и чистые простыни. Как хорошо будет снова провести ночь на настоящей кровати! Замечательно снова иметь жилье.

Жаль только, что оно опять в Гармонии.

Когда на прошлой неделе пришло письмо от мисс Роуз, Уилл поначалу просто прочитал его и отложил в сторону. Шестнадцать лет назад он поклялся никогда больше не приезжать в Гармонию и ни разу не нарушил обещания, хотя судьба много раз приводила его в города, подобные этому. Маленькие провинциальные городки, где жители не жалуют приезжих. Они следят за каждым твоим шагом, они подозрительны и недоверчивы. Там тесно. Там тяжело дышится.

А потом пришло чувство вины и заставило его изменить первоначальное решение. Мисс Роуз взяла его к себе, когда Уиллу не исполнилось и десяти лет, причем между нею и его семьей не было родственных уз. Она кормила его, одевала и любила, тогда как его собственная мать объявила, что он не стоит любви. Мисс Роуз помогла ему узнать, что значит тяжкий труд и что значит честь. Благодаря ей он обрел гордость. Пожалуй, пришла пора возвращать долги.

Уилл знал: ничто не переменилось, в Гармонии царят недоверие и подозрительность, и никто не обрадуется Уиллу Бомонту, за исключением мисс Роуз. И все-таки он приехал домой.

Едва приняв решение, он уже знал, что совершает ошибку. Он знал, что будет раскаиваться. Из всех мест на Земле меньше всего ему хотелось оказаться в Гармонии, штат Луизиана. И все же он приехал — ради мисс Роуз.

В коттедже напротив хлопнула застекленная дверь. Уилл видел, как Селина прошла по лужайке, разделявшей их дома. Двигалась она решительно, высоко держа голову. Селина выросла с тех пор, как они встречались в последний раз. Теперь перед ним была не угловатая девочка — женщина.

Он прикрыл глаза и мысленно представил ее: гордая осанка, шелковистая кожа, густые длинные волосы… Его губы тронула усмешка. Да, ничего не скажешь — привлекательная женщина.

Уилл видел, что она направляется к дому для гостей. Интересно, что она намерена ему сказать? Черт возьми, всю жизнь женщины либо предупреждали его, либо звали в постель. Ни того, ни другого он не хотел услышать от Селины Хантер. Не хотел узнать, что она, как и все вокруг, не доверяет ему, думает, что он охотится за деньгами мисс Роуз. И, конечно же, он не желал, чтобы она звала его в свою постель. Пожалуй, ему там совершенно нечего делать.

Селина постучалась, хотя дверь была приоткрыта и она отлично видела его сквозь стекло. Он стоял неподвижно, прислонясь к пыльным коробкам, нагроможденным одна на другую, и молча наблюдал за ней.

Не дождавшись ответа, она открыла дверь и вошла.

— Привет, Билли Рей.

Есть, есть что-то особое в южном выговоре. Когда он принадлежит женщине. Этой женщине. Пусть этот голос неприветлив и сдержан, все равно он сексуален. Этот голос прикасается к коже, забирается под нее и вызывает эротические фантазии. Заставляет вспомнить, как же это здорово. Заставляет вспомнить, как давно это было.

— Лучше называть меня Уиллом, — проговорил он, чувствуя, что не выдержит, если пауза затянется чуточку дольше.

Она кивнула, и он опять обратил внимание на ее волосы. Длинные, тяжелые, шелковые. Ему захотелось тут же убедиться, в самом ли деле они шелковые на ощупь, и он едва не осуществил свое намерение, для того хотя бы, чтобы она немедленно ушла. Но нет, решил он, пока достаточно смотреть на них.

— Вы надолго к нам?

— Как захочет мисс Роуз.

Она опять кивнула и огляделась.

— Мисс Роуз сказала, что завтра надо здесь убрать. Я обещала ей…

— Обойдусь без посторонней помощи, — оборвал ее Уилл.

И еще раз она кивнула, чуть тряхнув волосами. Да когда же она уйдет? Какого дьявола она вторглась на его территорию? Зачем стоит тут и прожигает его взглядом насквозь? Или она не помнит, каким он был парнем? Или не соображает, что в мужчине, каким он стал, осталась прежняя бесшабашность, но только теперь он куда более опасен? Ведь он может растоптать ее точно так же, как растаптывал все хорошее, что встречалось на его пути с тех самых пор, как ему исполнилось десять лет!

Она прислонилась к дверному косяку и убрала руки за спину.

— Вы меня не помните? Я…

— Сестренка Викки Хантер. У тебя были косички, ты носила подтяжки и была плоская, как доска. — Намеренно нагло, чтобы она осознала, с кем имеет дело, он воззрился на ее грудь. — Да ты выросла.

Уилл поднял глаза, чтобы увидеть ее реакцию. Она смотрела на него так невозмутимо, что он слегка растерялся. Если она так невинна, как ему представляется, значит, должна испугаться и убежать при первом же его намеке.