Мариса Макл - Дневник стюардессы

— Наверное, у вас действительно много работы в это время. Ведь все куда-нибудь уезжают. Я и моя семья всегда ездим на Барбадос. Подгадываем так, чтобы улететь в День святого Стефана, а возвращаемся уже после Нового года. У моделей в отличие от стюардесс на Рождество бывает очень мало работы. Ну, только если переодеться в костюм Санты и раздавать флайеры где-нибудь на Крофтон-стрит. Эй, Джейн, помнишь, ты как-то перед. Рождеством там работала?

У Джейн на щеках вспыхнули яркие красные пятна, и выглядит она взбешенной и несчастной одновременно — словно вместо чипсов нашла в пакетике бритвенные лезвия. Я кусаю губы, чтобы не расхохотаться. Вот бы мне сейчас ее фотоаппарат, уж я бы постаралась запечатлеть выражение ее лица!

— Аттракта! — начинает Джейн, но потом просто вздыхает и ничего больше не говорит, словно не желая унижать себя комментариями. А затем, вместо того чтобы придумать достойный ответ своей подружке, которая намеренно оскорбляет ее, она поворачивается ко мне и принимается доставать меня!

— Значит ты, Энни, завтра встречаешься со своими друзьями? — спрашивает она. — Пойдете, наверное, куда-нибудь веселиться?

— Думаю, мы так и сделаем, — осторожно соглашаюсь я.

— Куда, интересно, можно пойти в Фуэнхироле? Это такая дыра! Там только мерзкие кафешки, пропахшие рыбой, и всякие магазины, где продаются лопаты и ведра. Я не могу припомнить там ни одного нормального бара.

— А мне Фуэнхирола нравится, — говорю я, решив не спускать этой бледнохвостой крыске. — Пляж просто потрясающий, и городок очень чистенький и спокойный. Нет всяких выскочек, приезжающих выпендриваться. И к тому же я считаю, что в этой жизни есть много интересных вещей и совершенно не обязательно каждый вечер заканчивать в баре и напиваться до чертиков.

— Энни остановилась в потрясающем пятизвездочнике, — говорит Дэнни. — Отменный отель, даже лучше нашего. Кстати, девочки, а вы где живете?

— А у Джейн тут дом, — радостно сообщает Аттракта, — на Золотой миле. Там живут все самые богатые и знаменитые люди, когда приезжают в эти места. Нутам Антонио Бандерас, Мелани Гриффит или Шон Коннери. Даже у короля Фадха есть здесь летняя резиденция. А вон, кстати, ее видно!

Все поворачивают головы и с восхищением взирают на здание, похожее на Белый дом и озаренное серебряными и золотыми огнями. Оно сияет и переливается, как драгоценность, коей, собственно, и является, и мы молчим, отдавая должное красоте и богатству.

— Потрясающее здание, — говорю я, а про себя думаю: «Сколько же денег надо иметь, чтобы отгрохать такой дворец!»

— Дом Джейн, конечно, не такой большой, — продолжает щебетать Аттракта, — но и не маленький. Ой, милая, я забыла, сколько у тебя там спален? Пять или шесть?

— Семь. И дом, само собой, принадлежит не мне, а предку.

— Было бы здорово там погулять, — говорит Дэнни, разливая по стаканам очередную порцию виски.

— Хорошо, — отвечает Джейн, глядя на него с недвусмысленной улыбкой. — Это можно устроить.

Я буквально потеряла дар речи. Вот ведь дрянь какая! Подумать только, эта шлюшка флиртует с моим парнем прямо у меня на глазах! Меня такое зло взяло — так бы и оттаскала ее хорошенько за этот глупый конский хвост. Тут Джейн поворачивается ко мне и с торжествующей улыбкой говорит:

— Жаль, конечно, что ты уже договорилась встретиться со своими друзьями, потому что на завтра я планирую пригласить всех к себе. Уверена, ребята, вам понравится, — обратилась она к остальным. — У нас есть большой бассейн с подогревом и подсветкой и забитый под завязку бар. Это особенно по твоей части, Дэнни.

Меня просто перекашивает, но этого никто не замечает.

— Какое искушение, — медленно говорит Дэнни, — но завтра рано утром мне нужно быть в аэропорту Малаги. Сегодня позвонили из офиса, у них не хватает людей, так что завтра вечером я лечу в Эдинбург. У меня едва не останавливается сердце. Почему Дэнни ничего не сказал мне о том, что планы его изменились? И когда ему позвонили из офиса? И почему он не сказал мне об этом раньше? Зачем объявлять вот так, перед всеми? А может, он лжет? Просто пытается сбежать, после того как получил от меня что хотел? Он и не думает о возможном продолжении отношений, потому что я ему не понравилась? Может, я недостаточно худая на его вкус? Неожиданно я чувствую себя никому не нужной и несчастной.

— Не беспокойся, ты все успеешь, — мурлычет Джейн. — Папочка оставил в Марбелье машину для меня и моих друзей. Так что утром после вечеринки я тебя разбужу и отвезу в аэропорт. Мне совсем не трудно.

— Ну, если ты уверена, что это не доставит тебе хлопот, — говорит Дэнни, не глядя на меня.

— Да какие хлопоты, ты что? Я обожаю водить машину в Испании!

Ведь врет, врет и не краснеет! Ни один человек, привыкший к правостороннему движению, не чувствует себя комфортно, пересаживаясь на автомобиль в Европе. А уж Испания отличается в худшую сторону среди других стран — это тоже все знают. Люди здесь по большей части ездят как полные лунатики, а те, что движутся по магистрали, ведущей в аэропорт, одержимы манией самоубийства. И вообще — что это Джейн имела в виду, когда сказала, что разбудит Дэнни? Устроит его в комнате для гостей и проследит, чтобы он не забыл завести будильник? Или положит его рядышком с собой, так близко, чтобы можно было разбудить, просто проведя ладонью по спине? Все эти воображаемые ужасы так на меня подействовали, что мне стало не по себе. Должно быть, я побледнела, потому что Дэнни обеспокоенно взглянул на меня и спросил, как я себя чувствую.

— Бывало лучше, — пробормотала я, с ужасом прислушиваясь к тому, как желудок мой скручивается в узелок. Пришлось бежать вниз, и я заперлась в ванной и просидела там все время, пока яхта входила в порт.

— Мне уже лучше, — сказала я Дэнни, пока мы сидели у кромки воды. Остальные пошли в дом, чтобы переодеться и подготовиться к заходу в очередной бар в порту. Дэнни пытался уговорить меня остаться и тоже выпить чего-нибудь, но мысль о любом алкоголе — не важно, будь то пиво или виски — возвращает мне состояние дурноты. День у меня получился действительно долгим, и я мечтаю добраться до своего номера и забраться в кровать.

Моя голова покоится у Дэнни на плече, и он ласково перебирает мои волосы.

— Если хочешь, можешь вернуться со мной в гостиницу, — шепчу я.

— Это опасно, — отвечает он, улыбаясь. — Я могу оказаться ужасно навязчивым, и тебе трудно будет от меня избавиться.

— Ничего.

— И все же мне кажется, это не слишком удачная мысль.

Следующие десять минут мы просто молча сидим на ограде набережной и смотрим на море. Над нами висят низкие и колючие звезды. Мне холодно, и я начинаю дрожать. Дэнни снимает пиджак и укутывает мои плечи. Мне вдруг становится грустно. Вдруг это наш последний вечер вместе? Такое возможно. Но к чему думать о таких печальных вещах? С чего я взяла, что все кончится здесь и сейчас? Мы живем в одной стране, более того — в одном городе' Работаем на одну и ту же компанию. Так что шансов на будущее у нас больше, чем у кое-кого еще. «Ну-ка, Энни, взбодрись, — говорю я себе. — Иначе любой, глядя на тебя, решит, что тебя ждет как минимум срок за решеткой — такая печаль в глазах».