Аманда Эшли - Свет во тьме

Закрыв дверь, Сара открыла кран с водой изначала раздеваться. Заметив флакон с пеной для купания, она набрызгала ее в ванну, любуясь миллионами радужных пузырьков, заполнивших поверхность воды.

Чувствуя себя королевой, она завернула кран и уселась в воду, вдыхая цветочный аромат пены.

Было очень странно, что в ванной нет зеркала, даже на шкафчике с туалетными принадлежностями. Сара гадала о странностях Габриеля, о его каком-нибудь суеверном страхе перед зеркалами.

Закрыв глаза, она отдалась течению мыслей. Кто такой Габриель? Почему он так заботится о ней? Живет ли он один? Если да, то зачем здесь цветочная пена для ванн? Если нет, то где его жена или подруга?

Она лежала, пока не остыла вода, а затем вышла из ванны и завернулась в махровую простыню, сетуя на то, что у нее нет с собой свежей одежды и белья.

Вернувшись в спальню, Сара увидела, что ее одежда куда-то испарилась, а вместо нее лежит пеньюар из розового бархата.

Пробегая пальцами по нежной поверхности, она вдруг поняла, что ткань ей как будто знакома на ощупь. И это было очень странное ощущение, потому что пеньюар стоил дороже всего ее гардероба. Она посмотрела по сторонам, а затем, не в силах противиться своему желанию, надела его. Прикосновение мягкой ткани к коже было таким приятным. Чувствовалось, что это очень дорогая и роскошная вещь.

Она едва успела запахнуть пеньюар, как раздался стук в дверь.

— Сара?

— Да.

— Не желаешь спуститься и выпить бокал вина?

— Да, спасибо.

Она открыла дверь и увидела его стоящим в холле все в тех же черных джинсах и майке. Сара глянула на его босые ноги. В том, что ни на ней, ни на нем не было обуви, ей почудилось что-то невероятно интимное. И эта мысль заставила ее покраснеть.

Глаза Габриеля озарились каким-то чувством, которое она не смогла определить. А затем он отвернулся и пошел вниз. Толстый белый ковер заглушал их шаги, когда она спускалась за ним, а затем прошла через другой холл в комнату с высоким потолком.

Пока он разливал вино, она огляделась. Большой мраморный камин занимал одну из стен. Пламя в нем плясало, весело потрескивали дрова. Огромная хрустальная люстра, напомнившая ей одну, виденную когда-то в театре, свешивалась в потолка. На полу был такой же толстый белый ковер, что и в обоих холлах. «Белые ковры, — отстраненнно подумала она, — как ему удается содержать их в чистоте?» Темно-зеленые шторы закрывали окна.

Мебели не было, не считая старинного дубового стола, огромного мягкого кресла с зеленой обивкой и большого телевизора.

Изящный арочный проем вел во внутренний зал, отделанный черным мрамором.

Габриель, внимательно изучая ее лицо, подал ей бокал вина. Он чувствовал ее нервозность, вызванную незнакомой обстановкой и тем, что она была наедине с ним, и думал, что бы ей сказать ободряющее.

Принимая бокал, Сара пробормотала «спасибо». Она снова огляделась кругом, гадая, почему на стенах нет ни картин, ни зеркал, ни часов. В этой комнате не чувствовалось души хозяина.

— Ты… давно здесь живешь?

— Несколько месяцев.

— Очень красивый дом.

Габриель пожал плечами. Он купил дом вскоре после приезда в Лос-Анджелес и остался равнодушным к словам агента о том, что эта недвижимость принадлежала одной очень известной, но склонной к затворничеству кинозвезде. Он купил дом по той простой причине, что зеленеющие вокруг холмы сразу напомнили ему родную Италию.

— Ты женат?

— Нет.

Она не могла не заметить бесконечную печаль и одиночество, прозвучавшие в одном этом слове.

— Разведен?

— Нет.

— Живешь с кем-то?

Он нахмурился:

— Нет, почему ты спросила?

— Но… эта комната… спальня… впрочем, это не мое дело.

Он поймал ее взгляд и не отпускал.

— Я отделал ее для тебя.

— Для меня? Но как? Почему?

— Я знал… — Он помедлил. — Я надеялся, что однажды ты придешь сюда.

— Но ведь мы знакомы лишь несколько недель!

Он пожал плечами:

— Деньги помогают все делать быстро. В шкафу ты найдешь одежду для себя.

Сара отступила назад, чувствуя, что попала внезапно в чуждый и непонятный ей мир. Она вспомнила старый французский фильм — там отец продал свою дочь чудовищу. Девушка жила в роскоши, но ощущала себя несчастной пленницей.

Она поспешно прогнала это детское воспоминание. Габриель совсем не похож на чудовище, и она может оставить его дом, когда пожелает. Разве не так?

Но тут Сара увидела огромную тяжелую дубовую дверь в конце смежного холла. Она была не меньше девяти футов в высоту. Зачем ему такая дверь? Чтобы надежнее укрыться от внешнего мира? Чтобы не выпустить ее отсюда? Она тут же обозвала себя излишне впечатлительной дурочкой, хотя и не могла избавиться от мысли, что заточена здесь навсегда, как красавица Изабель из сказки. Но, по крайней мере, ее «чудовище» было писаным красавцем.

— Я хочу домой.

Он помедлил, словно желая возразить, а затем кивнул.

— Я провожу тебя.

— Нет.

— Сара…

Он шагнул к ней, простирая руки, но она быстро вывернулась, забыв о бокале, который держала в руках, и вино выплеснулось через хрустальный край на белый ковер, оставляя на нем кроваво-красные разводы.

Словно обезумев, она понеслась через длинный, отделанный мрамором холл к входной двери. Схватившись за круглую латунную ручку начала крутить ее вправо и влево, но тщетно. Переполненная страхом, Сара выронила бокал, разбившийся на тысячу осколков. Она продолжала тянуть дверную ручку, слезы страха и унижения текли по ее лицу.

Руки его тяжело легли ей на плечи.

— Сара! Сара! — Он осторожно развернул ее и с нежностью привлек к себе на грудь.

Однако ей показалось, что она оказалась в стальных объятиях дикого барса.

— Послушай меня, я не причиню тебе ни малейшего вреда. Клянусь.

Габриель смотрел на нее сверху вниз, и неподдельный ужас, отразившийся в ее глазах, ударил ему в сердце словно кинжалом. Неожиданно он освободил ее и отступил на несколько шагов назад.

— Я не причиню тебе вреда, — снова сказал он. — Умоляю, верь мне. Ты свободна уйти.

— Дверь… она не открывается… я хочу выйти, пожалуйста, отпусти меня…

Габриель медленно подошел и, стараясь не коснуться ее, отпер дверь.

— Моя машина стоит на въезде, — сказал он.

Сара моргнула, глядя в его глаза:

— Ты даешь мне свою машину?

— Уже поздно, — ответил он голосом, свободным от эмоций. — Я не хочу, чтобы ты возвращалась домой одна.

— Что бы я ни делала, вас это не касается.

Он склонил голову в молчаливом согласии, а затем, вытащив из кармана связку ключей, передал их ей.

Он был самым настойчивым, самым загадочным и красивым мужчиной из тех, что она когда-либо встречала. Так думала Сара, подходя к его машине. «Ягуар». Новенький, сверкающий «ягуар». Нет, она не могла упустить такую замечательную возможность, особенно вспомнив о своей шестилетней «старушке», стоявшей в гараже дома.