Маша Царева - Ненавижу? Хочу! Или кое-что о мачо

– Ты же совсем не любишь детей.

– Люблю! – возразила я. – Но не таких. Неужели тебе нравится этот…

– Уродец, – со смешком подсказала Лерка, – так ты его, кажется, назвала. Сашка, да это же обычный ребенок. Все дети в этом возрасте такие.

– Ты мне это назло говоришь, – я отвернулась к иллюминатору.

Стюардесса принесла шампанское, как и обещала. Но мне почему-то расхотелось отмечать с таким трудом принятое решение. Скажите на милость, какой смысл отмечать помолвку, если даже моя лучшая подруга не верит в то, что я достаточно взрослая, чтобы называться гордым словом «жена»?!

Родители каждой двадцатисемилетней девицы, одинокой, вполне самостоятельной (ну, может быть, самую малость легкомысленной), мечтают, чтобы в один прекрасный день состоятельный воспитанный мужчина торжественно надел характерный золотой ободок на безымянный палец ее руки. Они мечтают, чтобы на их непутевой дочери было пышное белое платье, похожее на огромный кремовый торт. Дочь-невеста должна старомодно смущаться, кокетливо краснеть и нервозно подхихикивать – короче, демонстрировать весь набор хитрых женских уловок, тонко намекающих на невинность брачующейся дамы. А они, родители, будут сентиментально промокать глаза одноразовыми носовыми платочками и с легкой грустью вздыхать…

Вот что я вам скажу: мои родители давно поставили на мне жирный крест (я имею в виду на мне как на потенциальной «ячейке общества»).

– Сашенька у нас немного не от мира сего, – вздыхает мама, жалуясь своим подругам на неудачницу-дочь. – Она такая тонкая, творческая. Не приспособленная к жизни. Она не хочет выходить замуж.

– Да и мужика, если честно, у нее нет! – гремит папа.

Иногда я удивляюсь, как мои родители умудрились прожить вместе столько лет. Никогда я не видела, чтобы настолько разные люди мирно уживались под одной крышей.

Мой папа – военный в отставке, мама – руководитель творческой мастерской для девочек школьного возраста. Отец устроился на полставки охранником в небольшой книжный магазин (меня всегда интересовали две вещи: 1. Что можно украсть из палатки с макулатурой? 2. Как мой пятидесятилетний отец может этому помешать?).

Мама обучает терпеливых тихих девочек основам вязания, бисероплетения и изготовления стеклянной мозаики. Папа – этакий человек-гора, обладатель низкого резкого голоса и грубого, военного юмора. Мама – бесплотная тростинка с голубыми широко распахнутыми глазами. В свободное время отец играет в шахматы с соседями по двору, смотрит американские боевики и перелистывает старые подшивки журнала «Крокодил». Мама же проводит досуг, в очередной раз перечитывая «Анну Каренину», вздыхая над предсказуемым латиноамериканским телесериалом или вышивая крестиком. Мама – романтик, папа – циник. Они похожи на пришельцев с разных планет. И тем не менее они вместе.

Иногда мне кажется, что я переняла самые худшие качества у обоих родителей. Если бы природа распорядилась немножко по-другому, то я могла бы быть такой же сильной и выносливой, как мой отец, такой же худой и утонченной, как моя мама. Но нет, вместо этого от мамы мне досталась наивность и романтичность (если бы не это, стольким мужчинам вряд ли удалось бы меня обмануть), а от отца – чувство юмора и гренадерский рост.

Сразу из аэропорта я отправилась в Сокольники, где жили мои родители. Почему-то мне захотелось, чтобы они узнали радостную новость первыми. Если честно, мне, как маленькой девочке, хотелось, чтобы родители меня похвалили. Я привыкла делать вид, что мне безразличен тот факт, что родители мною не гордятся (скорее, наоборот, они почему-то вечно оправдываются за меня перед своими знакомыми – за то, что я не замужем, за то, что у меня нет детей, за то, что иногда я бываю равнодушна к своей работе и потому не так уж много зарабатываю). На самом деле это меня жутко задевает.

И вот что меня еще раздражает – мама вечно ставит мне в пример своих бывших учениц. Вот, мол. Маша, которая занималась в ее студии вязанием, уже вышла замуж и родила, а ведь ей только семнадцать! («Ну и дура твоя Маша, – думала я, – скорее всего, года через три до нее дойдет, что ею был сделан неправильный выбор. Она разведется и останется одна с малышом на руках. Дай бог, конечно, этой незнакомой Маше семейного счастья, но, скорее всего, все будет именно так, как я предсказала!»)

А Даша, та, что лучше всех вышивала гладью, окончила экономический факультет МГУ и теперь работает в банке. Недавно она приезжала к маме в гости на новехоньком «мерседесе». Ей двадцать три года, а она уже видный финансовый эксперт. («Твоя Даша – просто повернутый на карьере биоробот, – возмущался мой внутренний голос. – К сорока годам она поймет, что осталась совсем одна, что у нее нет ничего, кроме ее денег. Я же представляю собой идеальную золотую середину!»)

Я застала родителей врасплох. К моему приезду никто не готовился. Отец смотрел какой-то очередной фильм с Джеки Чаном в главной роли (из его комнаты доносились такие ужасающие звуки, что посторонний человек мог бы решить, что там насилуют поросят). Мама расписывала старые бутылки гуашью. Видели бы вы ее – волосы подвязаны платком, рот и нос закрывает аптекарская маска, на руках – хирургические перчатки.

Все-таки мои родители – со странностями.

– Сашенька! – обрадовалась мама. – Отец, смотри, кто к нам пришел!

– Привет, дочь! – Отец изо всех сил хлопнул меня по плечу. Не знаю, с чего он взял, что здороваться с нежными девушками нужно именно так.

– Какая ты красивая, только слишком похудела!

Здесь надо бы оговориться. Мама – единственный в мире человек, который совершенно искренне считает меня худой.

– На самом деле я поправилась. На полкило. Ма, па, на самом деле мне надо с вами поговорить.

– Так я и знал, – мрачно подытожил отец, – ты влипла в какую-то историю.

– Сашенька, – почти прошептала мама, которая всегда была натурой чересчур впечатлительной, – что произошло? Ты влюбилась и страдаешь? Ты хочешь поменять работу?

– Ты принимаешь наркотики? – жестко спросил отец. – Ты связалась с криминальным миром?

– У тебя роман с женатым мужчиной? – предположила мама. – Ты серьезно больна?

– Ты проигралась в казино? Тебе нужны деньги на аборт?

Интересно, если я их не остановлю, они так и будут, перебивая друг друга, строить самые невероятные предположения.

– А вот и не угадали! – я старалась говорить веселым голосом. Если честно, я немного нервничала, хотя поводов для беспокойства у меня и не было. Просто не каждый ведь день объявляешь такое родителям. – Мама, папа, я замуж выхожу.

Затянувшаяся пауза ничего хорошего не обещала. Я была немного разочарована, ведь я-то ждала, что они обрадуются. Но, вместо того чтобы шумно поздравить меня и начать обзванивать всех родственников, чтобы сообщить им радостную новость, мои родители стояли напротив меня как соляные столбы и тупо молчали. Рот мамы открывался и закрывался вновь, как будто бы ей не хватало кислорода.