Маша Царева - Маленькая большая девочка

– Он старше тебя на семь лет. Я в твоем возрасте…

– Ты мне не пример! Хочешь, чтобы я тоже стала неудачницей, которая разводит герань, читает дешевые любовные романы и дружит с тетей Валей из овощного магазина?

– Сволочь! – привычно отреагировала она.

– Нет уж, спасибочки. У меня будет другая жизнь. Приключения, любовь, эмоции… Весь мир исколесить хочу!

– На какие-такие шиши? – прищурилась мама. – Или собой приторговывать начала, акселератка недоделанная?

– Был бы блеск в глазах, а деньги найдутся.

Я влюбилась.

Поняла это в поезде, на рассвете, когда в проталинах рассеивающейся темноты вдруг увидела серое утреннее море, спокойное, туманное, такое нереально близкое. Валера тоже увидел. Подскочил на месте, заметался по вагону, стал хвататься то за сердце, то за фотоаппарат, как маленький. Как будто позади не было почти бессонной ночи, первую половину которой мы строили планы о будущем отдыхе, распивая дешевое сухое вино, а вторую – мрачно слушали надрывный храп соседа по купе и вдыхали ядреный аромат его пропотевших кроссовок.

В Валере настолько органично уживались непосредственность и взрослость. Только он мог самозабвенно пожирать сахарную вату на верхней точке Чертова колеса, и прижимать тебя к прокуренному свитеру так крепко, что где-то внутри вдруг появлялось странное ощущение прибытия домой.

– Я влюбилась, – сказала я ему.

– В кого на этот раз? В Бреда Питта или Джоша Холлоуэя?

– В тебя, придурок.

Валера промолчал, но выражение его лица свидетельствовало о высшей степени довольства.

Мы поселились в заброшенном пионерском лагере. Сторож сдавал домики без удобств за смешную сумму – сорок рублей в сутки. Облупленная дощатая избушка, две пружинные кровати, которые мы немедленно сдвинули, видавший виды шкаф, покосившийся стул. На территории лагеря была кухня – две газовые плиты и засиженный мухами стол с продранной клеенкой. И единственный душ, воду в котором включали всего на два часа в сутки. Но нам было наплевать. Главное, что в двух шагах, за песчаным холмом, было море – теплое, зеленое!

Я загорала топлес. Ненавижу, когда кофейный загар прорезают нечеткие белые лямки. Мой стройный торс с небольшими, но задорно торчащими холмиками юной груди стал геометрическим центром нашего пляжа. Мужчины посматривали на меня искоса и тотчас же отводили взгляд, самые наглые подмигивали и, улучив момент, когда Валера заплывал подальше, приглашали в кино. Женщины беззастенчиво рассматривали, а потом, фыркнув, говорили друг другу о том, что я «плоскодонка» и «доска – два соска», а все туда же.

Валера смеялся:

– Моя Русалочка – самая популярная девушка Анапы!

Каждый день он садился на велосипед и отправлялся на рынок за свежими мидиями и сочными фруктами. Готовить нам было лень, все мои кулинарные эксперименты сводились к ленивой постановке чайника на плиту. Мы замешивали мидии с майонезом и ели, закусывая свежим пористым хлебушком.

Ленная нега накрыла меня с головой, и мне казалось, что так будет всегда.

А через забор от нашего островка социализма находился роскошный пансионат. С тремя пятиэтажными корпусами, белокаменными аллеями, бассейном с джакузи и водопадами, мини-аквапарком и летней эстрадой, на которой по вечерам выступали гастролирующие поп-звезды. Все обитатели пансионата носили на руке пластиковый оранжевый браслет, и без этого аксессуара попасть на обетованную территорию было нереально.

– Смотри, смотри, там завтра выступает Дима Билан! – я разглядывала криво приляпанную к столбу афишу. – Я так хотела бы пойти! Представляешь, Дима Билан, совсем рядом! Там же не огромный стадион!

– Русалочка, настанет день, и Дима Билан споет для тебя одной, обещаю. Я арендую какой-нибудь зал, куплю тебе роскошное кружевное платье и брильянтовую диадему, а Дима Билан будет петь для тебя одной.

Валера был из породы романтично настроенных прожектеров. Будущее представлялось ему раем на земле, в котором он будет разъезжать по дружелюбному городу на представительском авто, есть черную икру столовыми ложками, отдыхать на собственной вилле на Багамах и водить дружбу как минимум с Дженнифер Лопес. При этом он не сидел сложа руки, как большинство мечтателей. Четыре дня в неделю он работал старшим помощником в рекламном агентстве, в выходные дизайнил интернет-сайты, и неплохо на этом зарабатывал. Неплохо – но до брильянтовых диадем и личных самолетов ему было еще ох как далеко.

– Ну да, а в ближайшие десять лет я буду спать на продавленных кроватях бывших пионерских лагерей, травиться мидиями и загорать в куче песка, потому что аренда лежака – слишком дорогое для нас удовольствие. А на концерт пойдет… – я поискала глазами по сторонам и наконец увидела отъевшуюся дамочку лет тридцати пяти, гордо вышагивающую по набережной в дорогущих золотых босоножках и поблескивающих брильянтовых серьгах, – пойдет вот эта мадам!

– Не дуйся, Русалочка! – он потрепал меня по выгоревшим волосам. – Будешь мороженое?

Валера храбрился и бодрился изо всех сил, но на самом деле – я знала – он расстроился. Банальный самцовый комплекс, который в иные времена развязывал кровавые войны, брал штурмом города, поднимал на военных шхунах зловещие черные флаги, гнал, кулаком толкая в спину, на самый край земли – на Аляску с мотыгой и пустыми надеждами, в Перу – с картой золотого Эльдорадо, в банк за углом – с пистолетом и чулком на голове.

На следующее утро Валера сказал, что не пойдет со мной на пляж, и глаза его горели мрачной решимостью.

– Что ты задумал? – насторожилась я.

– Сюрприз, Русалочка, – он даже не улыбнулся в ответ, хотя обычно разбавленное шампанским солнце струилось из его светлых глаз, согревая все вокруг. Валера был до того легким человеком, что рядом с ним житейские проблемы теряли калибр и смысл.

Он сел на свой побренькивающий велосипед и куда-то умчался.

А я – ну что мне было еще делать? – отправилась на пляж. Расстелила полотенце почти у самой воды, на границе сухого и влажного песка. В плеере гремел децибелами готический панк-рок – отвязные шведские альтернативщики, которые выходили на сцену с бордельным макияжем и в женских платьях, но, несмотря на идеальную травести-картинку, источали такую мощную тестостероновую энергетику, что у их фанаток уже в первые пять минут насквозь промокали трусы. Я мечтала послушать их живьем, но пока была вынуждена довольствоваться U-Tube и закачанными с пиратских сайтов хитами. Погруженная в эту камерную нирвану – холодное зеленое море приятно лижет пятки, солнце исполняет танец с саблями на покрасневшей спине, музыка уносит в какие-то иные, недоступные простым смертным миры – я не сразу заметила, что за мною пристально наблюдают. Очнулась только, когда кто-то требовательно похлопал меня по плечу.