Ольга Болгова - История о сене и собаке

— Спасибо, дорогая, умеешь ты утешить и порадовать, — ответила та.

Но если я и съязвила, то процентов на пятьдесят, в чем тут же попыталась убедить Кристину. При всей ее грузности, она была поразительно пропорционально сложена, и я всегда завидовала изяществу ее движений, которому ее полнота не мешала, а, возможно, даже и придавала особый шарм. Если утверждать, что половине всех красот натура обязана портным , то другая половина напрямую принадлежит самой натуре, и никакие портные здесь уже не помогут. Все это так, архитектура … Кристина могла надеть любую вещь, выйти из дома, кое-как причесавшись, и ни то, ни другое не мешало ей всегда выглядеть привлекательной. Плюс легкий общительный характер — и она никогда не была обделена мужским вниманием. Общение с Кристиной всегда вызывало у меня приступы самоуничижения. Не обошлось и на этот раз. «Мне всю жизнь приходится безуспешно сражаться со своей внешностью, — горестно подумала я. — То с волосами, которые не желают держать никакую укладку, то с макияжем, который упорно отказывается попасть в золотую середину между умеренным и вызывающим. Я ношу совершенно неподходящие вещи, в силу природного неумения одеваться — здесь мне не помогли ни достигнутые материальные возможности, ни вполне приличная фигура. И я вечно конфликтую с мужской половиной населения. Кстати, чем же я не угодила невезучему Лудовину, ведь я пыталась помочь ему, совершенно, между прочим, бескорыстно, из самых лучших побуждений, да еще своими руками принесла ему на блюдечке с цветной каемочкой, пусть не родную, но сестру, посмотрев сквозь пальцы на их бесперспективные и, более того, возможно, опасные для Риты встречи».

Мысли мои опять неуклонно потекли в направлении проклятого загадочного Романа Лудовина, и, задумавшись, я пропустила очередной Кристинин кульбит остроумия, в результате чего она довольно ощутимо пихнула меня в бок кулаком и заявила, что мне давно пора хотя бы сходить замуж и посмотреть, что это такое, потому что задумчивость, рассеянность и рассуждения о псевдоженихах в моем, уже далеко не девичьем, возрасте свидетельствуют об отсутствии здорового взгляда на мужскую, пусть и далеко не лучшую, половину человечества и необходимости регулярного общения с хотя бы одним из представителей этой половины.

— Глупости говоришь, — буркнула я. — И что это значит, псевдоженихи? Я же сказала, что выхожу замуж и в ближайшее время, у нас уже все спланировано.

— Ты не замуж идешь, — ответила Кристина. — Ты брак заключаешь. Если не шутишь, конечно…

— Я не шучу… Только не понимаю, в чем разница между «идти замуж» и «заключать брак». По-моему, это — синонимы.

— Да, но каждый из них, дорогая, имеет свой неповторимый нюанс, на то они и синонимы. И ты, думаю, прекрасно эти нюансы различаешь, но кокетничаешь. Не буду оригинальной, если скажу: замуж можно идти для удовольствия, пусть часть этих удовольствий и сомнительна, но оно того стоит, а можно заключить брак, деловое соглашение, расчет и синекуру. Тоже неплохо, только тебе-то, Дашка, на фиг это сдалось? Деньги ты сама заработаешь, а мужик тебе нужен не для карьеры, для души, поверь мне, старой опытной женщине! Как учит опыт нас печальный… шествовать стезей гордыни — значит кликать на себя беду .

— Набралась же опыта…и словечек… — проворчала я. — Никогда не замечала за тобой подобного… романтизма.

— Между прочим, я грубо цитирую реплику одного широко известного персонажа американской классики. Хотя, подозреваю, что ты вовек не догадаешься кого, потому что роман этот вряд ли читала, — ехидно ответила подруга.

— Почему это не читала? — обиженно спросила я, мучительно пытаясь сообразить, о каком романе идет речь.

— Собственно, в свете феминистических настроений общества и превалирующего в женских кругах неверия в мужское начало как основообразующее, — Кристина, не обратив внимания на мой вопрос, продолжила речь, словно отстукивала на клавиатуре текст статьи, — утверждение об удовольствиях замужества звучит сомнительно, но, тем не менее, я, дожив до своих тридцати, предпочту жить с любимым недотепой, чем с нелюбимым нуворишем.

— Не понимаю, зачем ты мне все это рассказываешь? Я разве говорила, что не люблю Федора и иду замуж по расчету?

— Ты впервые со вчерашнего дня назвала его по имени, а это о многом говорит, да не просто говорит, а сигналит правительственной мигалкой.

Я хотела возразить, но не нашла подходящих слов и глупо брякнула, проиграв партию:

— Болтушка ты, Крушина… А все-таки, что за роман?

— Очень известный, советую почитать… А когда ты в последний раз читала что-нибудь, кроме договоров, пояснительных записок и пособий по экономике и строительству?

— В последний раз, кроме пояснительных записок, я прочитала много объяснительных, — вырвалось у меня совсем не к месту.

— Как все запущено… — пробурчала Кристина. — Поэтому и говорю: прочитай роман!

— А роман-то какой? — упрямо спросила я, но в этот момент створки раздвижной двери лихо расползлись, и на пороге появился Василий-старший.

— Девчонки, ужин готов! Живо моем руки и за стол!

Не удивительно, почему Кристина проповедует идею брака… то есть, замужества для удовольствия…

Все утро следующего дня я вспоминала Кристинино «прочитай роман», потому что вчера в дальнейшей суете я так и не спросила его название. Романическое состояние не сразу оставило меня и на работе, когда я, усевшись в свое директорское кресло, начала рассеянно щелкать по кнопкам клавиатуры компьютера, делая по два орфографические ошибки в каждом набранном слове. «Это последствия вчерашних возлияний по поводу встречи с подругой, с далекими навсегда ушедшими детством и юностью и результат переживаний из-за данного Федору согласия на брак», — сурово одернула я себя и вызвала Аню, попросив ее сделать мне кофе.

— Покрепче, пожалуйста, Аня, — добавила я вслед уходящей секретарше.

— Сделаю, Дарья Васильевна, — ответила Аня, как-то удивленно взглянув на меня.

Чему она удивляется? Моему запаренному виду? Я глубоко вздохнула, собралась и исправила неверное впечатление о своей персоне, гаркнув:

— И поживей, Аня! У меня масса дел, и у тебя тоже, кстати!

Кажется, Аня удовлетворенно кивнула и исчезла за дверью, а я, встряхнувшись, погрузилась в трудовую деятельность, которая безошибочно отвлекла меня от ненужных мыслей.

Согласие на брак с Федором неминуемо повлекло за собой посещение загса с подачей заявления, необходимость забить желаемую дату бракосочетания в престижном брачном дворце города и организацию помолвки, на которой настоял Федор, ссылаясь на необходимость этого ритуала в целях взаимного знакомства друзей и родственников. Хотя аргументы Федора по поводу помолвки были не слишком убедительными, я согласилась, не имея желания спорить с ним. Признаться, я особо и не думала о нашей предстоящей свадьбе, словно это было ординарное малозначительное событие в моей жизни. Федор развернул бурную организационную деятельность, а я не защищалась и не уступала, мечтала быть понятой и молчала, соглашаясь. Я вспоминала слова Кристины о замужестве и браке, но убеждала себя, что это лишь словесная эквилибристика, а брак по расчету есть далеко не худший, если не лучший, вариант. Ведь известно, что любовь — опасная стезя, глупая игра для юных душ, но не для взрослых женщин, которые заняты своим делом и у которых нет ни времени, ни сил вступать на эту сомнительную тропу и позволять толпе неистовых желаний похищать благие помышленья души или, проще говоря, напрягать себя глупыми помыслами встретить мужика для души.