Фрэнсин Паскаль - В вихре перемен

– О, Регина! И как я мог жить без тебя?!

А как она жила без Брюса? Из-за глухоты она была изолирована от людей. Семья у нее замечательная, но годами ей приходилось существовать отдельно от обычных ребят, учиться в специализированных школах. Она привыкла к глухоте, воспринимала свой недуг как неизбежность. И с болью чувствовала, что болезнь стала стеной между нею и сверстниками.

Брюс первым пробился сквозь эту стену. С тех пор как они встретились, Регина почувствовала себя другим человеком. Она больше не одинока. Этому человеку она может доверить все, о чем думает, все, что ощущает; он ее понимает как никто. Понимает порою с полуслова, а иногда и вовсе без слов, словно читая ее мысли.

– Нас ничто никогда не разлучит, любимая, – поклялся Брюс, бережно гладя девушку по голове.

– Ничто и никогда, – повторила Регина и крепко сжала его руку. А про себя добавила: «Потому что я этого не допущу. Ничто в целом свете не значит для меня больше, чем любовь Брюса, и я никому и ничему не дам нас разлучить. Ни за что».

Миссис Морроу сидела в гостиной и просматривала материалы по устройству карнавала, полученные от мистера Коллинза, когда позвонила миссис Пэтмен. Как только Скай положила трубку, муж взглянул на нее поверх вечерней газеты:

– О чем это вы говорили?

– Пэтмены тоже хотят внести определенную сумму в фонд карнавала, – ответила ему жена и потерла виски.

– Очень великодушно с их стороны, – ободрился мистер Морроу.

Супруга без улыбки, пристально посмотрела на него. Он озабоченно сдвинул брови.

– Ты чем-то недовольна, милая? По-моему, хорошие новости.

– Пожалуй, – согласилась миссис Морроу. – Но говорила она как-то нехорошо, будто соревнуется, кто больше даст. И ты бы слышал, как она выразилась о Регине: «Да, ваша девочка приспособилась к своему дефекту!» – в негодовании добавила миссис Морроу. – У нее это прозвучало так, словно у нашей дочери две головы или что-нибудь в этом роде! А она еще заявляет, что хочет внести несколько сот долларов на помощь инвалидам!

– Скай, – мистер Морроу постарался успокоить жену, – детям в больнице не важно, от кого они получат деньги. Пусть даже от женщины с двумя головами! – усмехнулся он.

Миссис Морроу покачала головой и опустилась в кресло.

– Наверное, мне надо было прислушаться к внутреннему голосу и сказать Роджеру Коллинзу, что я не подхожу на роль куратора этого мероприятия. Не могу заставить себя быть беспристрастной.

– У тебя все получится, мам. Ты как раз очень подходишь, – ободрил ее восемнадцатилетний сын Николас.

Миссис Морроу потрепала его по темным волосам.

– Спасибо, мой хороший. – Она попыталась улыбнуться. – Я, пожалуй, поднимусь к себе и полежу немного. – Скай встала, массируя виски обеими руками. – У меня что-то разболелась голова.

– Мама меня беспокоит, – сказал Николас отцу, когда она вышла. – У нее, кажется, снова начались головные боли.

Мистер Морроу посмотрел на сына и тяжело вздохнул. Похоже, Николас не помнит Скай до рождения Регины. А ведь когда-то она была беззаботной, веселой молодой женщиной.

Когда Скай и Курт Морроу познакомились, он был футболистом-профессионалом, а она – одной из лучших манекенщиц. Ее приглашали на съемки рекламы в самые разные уголки земного шара. Когда такая девушка полюбила его и согласилась выйти за него замуж, Курт просто не мог опомниться от счастья. У них было все: любовь, красота, замечательный дом и прелестный малыш. Заработанное за время занятий спортом Курт вложил в компьютерный бизнес. Материальных проблем не было, и Скай бросила работу, чтобы посвятить себя мужу, сыну, дому. К тому же она ждала второго ребенка.

Через месяц после того, как она узнала, что беременна, один из самых престижных журналов Нью-Йорка предложил ей очень выгодный контракт: прорекламировать в специальном летнем выпуске журнала мод купальники и пляжные костюмы. После долгих обсуждений с мужем Скай решила дать согласие. Ей хотелось с блеском завершить свою карьеру.

Но было одно затруднение: за три недели нужно было похудеть почти на пять килограммов. Не послушав совета врача, она стала принимать таблетки и сбросила вес. Работа прошла отлично, и в спецвыпуске Скай выглядела необыкновенно красивой.

Однако последствия оказались трагическими: из-за таблеток тонкая барабанная перепонка в ушке плода оказалась поврежденной. Когда девочка родилась, стало ясно, что она не реагирует на шум так, как Николас. Заключение врачей было безжалостным: у Регины серьезные нарушения слуха.

Первое время Скай отказывалась верить приговору медиков. Она посылала историю болезни Регины в клиники и научно-исследовательские институты всего мира, моля о помощи. Курт убеждал ее посмотреть правде в глаза и жить дальше – детям нужны были тепло и любовь, а не вечное чувство вины матери, но все же Скай продолжала себя казнить. Она полностью отказалась от работы, виня во всем заманчивый контракт и свой эгоизм. Раньше она любила принимать гостей, но теперь все чаще проводила время с детьми.

Когда Регину в первый раз устроили в специализированную школу-интернат, Скай начала страдать от кошмарных головных болей, которые иногда становились настолько сильными, что она по нескольку дней не вставала с постели.

Мистер Морроу понимал, что причина недуга – чувство вины и беспомощность. Разумеется, Регина ничего об этом не знала. Когда она приезжала домой, миссис Морроу заставляла себя держаться так, будто бы все шло прекрасно.

Когда удалось найти хорошую школу для дочери, головные боли отступили… Скай иногда даже чувствовала себя прежней – веселой и беззаботной. Когда же на обложке «Инженю» появилась фотография дочки, она была просто вне себя от счастья.

Но вот уже несколько недель Ник и мистер Морроу стали замечать, что ее настроение изменилось. Она, вероятно, осознала, что Регина могла бы пользоваться таким же вниманием, как она сама в молодости, если бы не болезнь. И вновь к ней вернулись чувства вины и тревоги.

Мистер Морроу тяжело вздохнул:

– А я-то надеялся, что с переездом сюда все наладится, – тихо сказал он. – Все-таки мы живем теперь вместе, как нормальная семья.

Ник покачал головой, и на его красивое лицо легла тень тревоги.

– Ох, пап, – проговорил он. – Если бы только мы могли что-нибудь сделать!

Отец встал, подошел к окну и окинул имение невидящим взглядом.

– Знаешь, сынок, – помолчав, сообщил он, – кое-что мы попробуем сделать. Я навел кое-какие справки, и теперь можно узнать точный ответ.

Не говоря больше ни слова, он подошел к телефону и стал набирать номер.

– Есть кто-нибудь дома? – крикнула Регина, заходя в переднюю и снимая куртку.