Коллектив авторов - Никто, кроме тебя

Ракель Саманьего никогда не испытывала ничего подобного. Вот уже несколько дней душа ее была полна необыкновенным чувством, которое простыми словами объяснить было невозможно. Наверное, думала она, это и есть то самое счастье, о котором мечтает каждая женщина на земле. Она ходила по улицам своей родной Гвадалахары, словно во сне, и все мысли ее были только о нем. В какие-то минуты девушку охватывало чувство страха: а ведь они могли и не встретиться. Три месяца назад он зашел бы в другой магазин, за прилавком которого стояла еще более очаровательная сеньорита, у которой глаза были еще больше и выразительнее, чем у нее, и кожа более эластичная и загорелая, и талия более тонкая, и волосы еще длиннее и красивее… Но вот же случилось так, что он прошел мимо тех и выбрал именно ее. И теперь, завтра, – когда же наступит это завтра? – она станет его женой…

Дверь открыла Марта. Да, конечно, Ракель купила свадебное платье, может быть, не такое шикарное, как ожидала ее сестра, но она просто не могла позволить себе взять у Антонио больше денег. С какой стати? Ракель видела осуждающий взгляд Марты – глупо отказываться от щедрот жениха! Что ж, они с сестрой часто не находили общего языка, вот как и теперь. Ракель неумолимо стояла на своем: Антонио совсем не так богат, но нашел возможность оплатить ее свадебный туалет, и туфли, и драздник, который должен был состояться в честь их гражданского бракосочетания.

Марта ощутила необычное волнение сестры. Но не удивилась ему: в такие дни это простительно, – на месте Ракель она была бы тоже не в своей тарелке: такого парня отхватить! Мужественного, интересного, решительного. Марта усмехнулась. До полного совершенства ему не хватает только миллионного состояния. Конечно, – думала расчетливая, прагматичная Марта, – Антонио, может, и неподходящая партия для ее красавицы сестры, рядовой служащий строительной компании; но как он сам говорит, начальство его ценит, и он надеется на скорое повышение. Хотя, если вдуматься, он и сейчас не беден: снял вполне комфортабельную квартиру в Гвадалахаре, они с Ракель посещают дорогие рестораны, и Ажтонио хочет, чтобы жена после свадьбы бросила работу… Но все же она, Марта, вела бы себя по-иному – не стала бы постоянно, как Ракель, твердить всем и каждому о том, как она безумно любит своего будущего мужа…

А вот и он, легок на помине, звонит из Акапулько: там он у каких-то заказчиков, – уж не мог накануне бракосочетания отложить дела, – с неудовольствием думала Марта. Но Ракель, Ракель!.. Она даже лицом меняется, когда подходит к телефону, берет трубку…

– Да, дорогой, купила… Очень красивое! Надеюсь, тебе понравится… Не опоздаешь? А самолет не может задержаться? Придет судья, а экениха нет… Завтра первым рейсом? Антонио, я люблю тебя… Люблю…

Ракель почувствовала, что Марте пришелся не по душе отказ жениха отпраздновать, как подобает, это событие вместе с друзьями: ведь те ни сном ни духом не ведают, за кого она выходит замуж, будут только два каких-то не известных никому свидетеля – близких у жениха здесь нет никого. А вот уж после венчания – непременно пир горой! Так решил Антонио. И Ракель не могла не согласиться с ним, несмотря на недовольство Марты и отца. Ну, Марта понятно: она остается вдвоем с отцом, и ей скорее всего придется идти работать, чтобы содержать дом. На отца-добряка и любителя пропустить рюмочку надежды плохие. Конечно, Ракель не оставит их после замужества, будет, насколько позволят ей средства, помогать им… Но как все сложится, одному Богу известно. Как-то отнесется ко всему будущий муж. Бездельница-сестра, отец, который даже накануне свадьбы неизвестно где обитает – «Наверное, уже празднует свадьбу своей любимой дочери!» – не без ехидства заметила Марта. «Ревнует, как всегда», – подумала Ракель, спокойно поглядев на сестру, и не могла удержаться от переполнявших ее чувств:

– Ах, Марта! Завтра моя свадьба. Просто не верится… И медовый месяц мы проведем в Кан-Куне…

Вилла семьи Ломбардо утопала в зелени. Стоящая в отдалении от центра знаменитого курорта, на самом берегу океана, она была похожа на сказочный белоснежный дворец. Тщательно обрабатываемая садовниками почва щедро платила дань обитателям райского уголка: невиданных оттенков и форм цветы радовали глаз, сочная густая зелень вековых хвойных великанов охраняла покой и тишину этого благословенного уголка земли. Между белоснежным домом причудливой архитектуры и необозримым океаном прихотливой рукой зодчего в изумрудность лесов был вписан бассейн замысловатой формы, а наверху совмещался с солярием другой бассейн, окаймленный петельчатым кружевом белой балюстрады. Много знойных часов проводили обитатели дома и их частые гости под разноцветными зонтиками рядом с небесно-голубой гладью бассейна: встречались с друзьями, загорали, читали и просто ничего не делали. С солярия открывался чудесный вид на океан, неустанно кативший свои волны, и берег Акапулько, радостно встречающий их. Глаза обитателей дома привыкли к этой вечной красоте, она не казалась никому из них чем-то необыкновенным и воспринималась как данность, – по-иному они не мыслили своего существования, – так же как бедняк, выросший в нищете, привык созерцать убогие стены убогого жилья. Но, как говорится, каждому свое…

Кого нельзя было представить лениво нежившимся долгие часы около бассейна, так это хозяина виллы Ломбардо, молодого сеньора Антонио. Нескончаемые дела строительной фирмы заставляли его колесить по стране, и редко когда удавалось застать Антонио в конторе или домашнем кабинете. Наследник своего отца, умершего несколько лет назад, он с детства не привык к праздности, хотя состояние и позволяло ему вести жизнь легкомысленного повесы – жизнь, которую вели люди его круга, дети богатых семей Акапулько. Правда, иногда и он, отрешившись от дел, любил поехать на вечеринку, где собиралось привычное общество. Он нравился женщинам, привлекая их и умом, и богатством, и мужественной красотой. Да и ему не были чужды увлечения прекрасным полом. Но он не терял головы и со всей страстью энергичной натуры отдавался целиком лишь делам своей фирмы, заключая новые контракты, обдумывая очередной проект, всеми силами стремясь воплотить его в жизнь. Он легко взвалил на свои плечи груз дел фирмы, и никто из его семьи не спешил разделить с ним эту ношу. А сводный брат Максимилиано, сын Виктории, второй жены покойного отца, нередко просто мешал ему.

Сколько помнил себя Антонио, мачеха искренне любила его, ничуть не меньше собственного сына, не делая никогда различия между ними. И он платит ей тем же, – не было женщины, к которой он относился бы столь же трогательно, как к Виктории, считался с ее мнением, был откровенен с ней и ласков.