Нил Роуз - Контора

Я уже дошел до двери, когда мимо проплыла Мелинда.

– Ты же не уезжаешь, не так ли? – спросила она.

– Нет, – ответил я. – Просто собираюсь прогулять мою сумку, чтобы она подышала свежим воздухом.

Кивнув мне, Мелинда продолжила свой путь.

– Тогда до скорого.

Пребывая в самом мрачном расположении духа, я добирался до своей квартиры целых четыре часа. Я злился из-за того, что сделали с Ханной, возмущался Элли, которая так подло ее подставила, и приходил в отчаяние от того, что все так вышло.

Я был уверен, что Элли изменилась, но это было не так. Я чувствовал, что меня предали. Да уж, хороший выдался денек, чтобы отпраздновать мой тридцать второй день рождения!

Отпирая парадную дверь, я услышал громкую музыку диско. Когда я вошел в гостиную, то увидел Ханну, которая подпевая, спиной ко мне танцевала в пижаме. Выйдя за дверь, я начал наблюдать за ней в щель у дверных петель. Это была песня «Я непременно выживу», но она пела другой текст. Это были слова, сочиненные нами несколько лет тому назад для рождественского ревю:

Улыбаясь, я вышел из квартиры и подождал, пока песня закончится, а потом снова вошел в дом, наделав много шума. Музыку торопливо выключили, когда зазвучала следующая песня: «Как ты думаешь, я сексуален?»

Ханна вышла в прихожую, чтобы встретить меня. Она раскраснелась от смущения и танца.

– А что случилось с остатком моего уикенда без Чарли? Ты же не можешь вот так запросто врываться сюда и отнимать его у меня, даже если это твоя квартира!

Я решил пока что не говорить ей правду. Конечно, Ханна заслужила того, чтобы ее узнать и утешиться тем, что не совершила ошибку. Однако мне требовалось время, чтобы обдумать все случившееся. Я не готов был обсуждать все это сейчас.

– Я неважно себя почувствовал, и мне захотелось поскорее попасть домой, – объяснил я.

Лицо Ханны стало озабоченным.

– Я могу чем-нибудь помочь? Сестра Ханна может надеть передник и наложить гипс не хуже, чем самый лучший доктор.

– Спасибо, сестра, но со мной все будет в порядке. Можешь возвращаться к воспоминаниям о карьере Рода Стюарта. [55]

Глаза у нее забегали.

– Понятия не имею, как эта песня попала на пленку. Просто загадка! А вообще-то, какие у тебя планы на сегодня?

– Я собирался сесть на «Поезд, идущий в нирвану», а потом отправиться «На яхте» с Мэгги Мэй. [56]

Ханна возмущенно фыркнула:

– О господи, я всегда считала его самым сексуальным мужчиной из всех.

– Даже если ему, скажем, восемьдесят лет? – осведомился я, театрально изображая шаркающую походку.

– Ему не восемьдесят, а около пятидесяти семи, причем он очень молодо выглядит.

– Пожалуй, болен-то совсем не я.

– Меня уволили, так что мне можно вести себя несколько странно. А теперь отвяжись и дай мне помечтать о шотландском пледе. – Вернувшись в гостиную, Ханна прибавила звук – теперь музыка чуть ли не гремела.

Улыбка сползла у меня с лица, как только она повернулась ко мне спиной, и я удалился в свою спальню. Род Стюарт прославлял разных женщин, а мне хотелось колотить кулаками в стену от ярости.

В конце концов Род выдохся и затих – и немудрено, в пятьдесят семь лет! Ханна тихонько бродила по квартире, а я лежал в кровати, надеясь, что из трещин в потолке сам собой появится ответ на все вопросы. Зазвонил телефон, и я слышал, как Ханна с кем-то приглушенно беседовала. Однако я не стал выяснять, кто звонил: мне было неинтересно.

Чуть позже Ханна постучалась и вошла. Она присела на краешек кровати.

– Ну, как тут мой бедный маленький солдатик? – Сочувствие ее не было чрезмерным.

Я попытался скрыть свои чувства.

– Не так уж плохо.

– Значит, тебе получше? Прекрасно. Это значит, что сегодня вечером мы сможем где-нибудь пообедать.

Я застонал и сказал, что не хочу никуда идти – разве что на кухню, где в холодильнике у меня припасен «Тоблерон». [57]

Ханна отвела от меня взгляд, и глаза ее снова забегали.

– Наверно, тебе придется пережить небольшое разочарование, – призналась она. – Прошлой ночью мне не спалось, и я прикончила его.

Я сел в постели.

– Как это прикончила? Я же его даже не начинал. А он был размером с небольшую гору.

Подавив улыбку, Ханна погладила меня по руке, успокаивая, и сказала, что компенсирует это, пригласив меня на обед.

– Я угощаю. Хочу отблагодарить тебя за все, что ты сделал.

Мне было неловко, чтобы она тратилась теперь, когда ничего не зарабатывает, но, с другой стороны, я так предвкушал насладиться этим шоколадом, что промычал что-то в знак согласия. Ханна поднялась на ноги:

– Хорошо. Мы выходим через час, так что давай по-быстрому. Ты же так долго торчишь в ванной. Бог его знает, чем ты там занимаешься, большая девчонка.

– По крайней мере я там не поедаю чужой шоколад, – проворчал я ей в спину.

Ровно через шестьдесят восемь минут мы были готовы к выходу. Я успел принять душ, побриться и переодеться. Ханна отказалась назвать место нашего назначения.

Мы поехали на метро, и Ханна привела меня в шикарный гриль-бар. Там был приглушенный красный свет, а позже вечером должен был играть джаз. Нас провели в дальний конец комнаты, где в уютном уголке за большим столом сидели Эш, Люси, пара наших сослуживцев, мой старый школьный друг Майк «Куки» Куксон и Элли. Когда все встали и спели мне хором: «С днем рожденья тебя!», Элли осталась сидеть, глядя мне прямо в глаза и явно ожидая моей реакции. Я отвел взгляд и повернулся к Ханне.

– Тебе не следовало это делать, – укоризненно произнес я.

– Это была идея Элли, – со смехом ответила она. – А поскольку ты вернулся раньше, нам пришлось немного изменить планы. Предполагалось, что она приведет тебя сюда на романтический ужин.

Не желая иметь дело с Элли, я повернулся к Майку – единственному другу, оставшемуся у меня со школы. В то время, как другие постепенно отпали, поскольку я часто отменял встречи из-за своей работы, Майк остался. Он был из тех друзей, с которыми не видишься веками, а когда встречаешься, кажется, что вы расстались только вчера.

Он понимал, каково мне приходится. Мы вместе учились в университете и юридическом колледже, и он также был принят на работу в огромную юридическую фирму. Куки говорит, что уже через десять минут после официального введения в должность он понял, что это не для него. Вероятно, это было связано с тем, что его тут же предупредили: если он и дальше будет предпочитать пуговицы запонкам, это вряд ли понравится старшему компаньону. Куки был нескладный, с непослушными волосами, и он совершенно не умел носить строгие костюмы.