Мэг Кэбот - Принцесса в розовом

Ну надо же! Я сражалась с таким количеством нечисти, я заставила девушек из «Очарованных» трястись от страха. Наверное, мне надо было дать медаль. Или, в крайнем случае, дать ключи от города, или еще что-нибудь.

К сожалению, как раз когда я подумала, что моя храбрость больше никому не нужна, мы с Лилли обнялись и она ушла. Да, еще она извинилась перед мамой и мистером Дж. за то, что было в шкафу, и этого Джангбу, безработного помощника официанта. Они мило приняли извинения. И вскоре СНОВА зазвонил домофон. Я была просто УВЕРЕНА, что на этот раз это Майкл. Он обещал забрать и принести мою остальную домашнюю работу.

Так что можно представить себе мой ужас – мое оцепенение, когда я схватила трубку, нажала кнопку «говорите», заорала: «Кто там?», и в ответ раздался не низкий, теплый, знакомый голос моего любимого…

…а душераздирающий кашель бабушки!!!!!!!!!

9 мая, пятница, час ночи, тахта в гостиной

Это какой-то страшный сон. Иначе просто не может быть. Надо, чтобы кто-то меня ущипнул, и тогда я проснусь, и все уже закончится, и я окажусь в безопасности своей собственной теплой постельки, а не здесь, на этой тахте. Почему я никогда не замечала, какая она ЖЕСТКАЯ?

Только я точно знаю, что это НЕ страшный сон. Я знаю, что это не страшный сон, так как увидеть страшный сон можно только, если ЗАСНЕШЬ, а я этого физически не могу сделать, так как бабушка СЛИШКОМ ГРОМКО ХРАПИТ.

Так и есть. Моя бабушка храпит. Неплохая сенсация для «Поста», а? Надо позвонить им и развернуть трубку в направлении моей комнаты (бабушку можно слышать даже при ЗАКРЫТОЙ двери). Прямо так и вижу перед глазами заголовок:

ВДОВСТВУЮЩАЯ ПРИНЦЕССА:

КОРОЛЕВСКИЙ ХРАП

Просто не верю, что это все происходит на самом деле. Как будто моя жизнь и так недостаточно сложна. Так вот, теперь ко мне переехала моя психованная бабушка!

Я с трудом поверила собственным глазам, когда открыла входную дверь и увидела бабушку, а за ней нагруженного кучей пакетов шофера. Минуту я находилась в полной прострации, пока бабушке не надоело.

– Так, Амелия, ты разве не пригласишь нас войти?

И, не успела я ни слова пискнуть, она вломилась мимо меня в квартиру, жалуясь по дороге, что у нас нет лифта, и как мы воображаем себе путь с первого этажа на третий пешком для дамы ее возраста? Я, кстати, отметила про себя, что шоферу пришлось пройти вышеупомянутые три этажа с огромным грузом.

После этого она принялась расхаживать по нашей мансарде, – приходя сюда, она всегда так делает, – хватала вещи и неодобрительно осматривала их, ставила на место и брала следующую. Например, перехватала всю коллекцию маминых скелетов Цинко ди Майо, а потом перешла к кубкам мистера Джанини из Национального студенческого спортивного общества, четвертый финал.

Тем временем мама с мистером Джанини, услышав суматоху, вышли из своей комнаты и оцепенели на пороге – оба сразу – в ужасе, увидев картину, развернувшуюся у них перед глазами. Мне самой было страшновато… особенно когда Роммель выбрался из бабушкиной сумочки и начал крутиться по комнате на своих тоненьких ножках. Они у него, как у Бэмби. При этом он деликатно принюхивался, будто думал, что в любой момент все может взорваться и полететь ему в мордочку. Что наверняка и случится, когда он примется обнюхивать Толстого Луи.

– Э-ээ, Кларисса, – сказала моя мама, храбрая женщина, – не затруднит ли вас сообщить, что вы здесь делаете? И, как мне кажется, со всем вашим гардеробом?

– Не могу оставаться в этом отеле ни минуты, – сказала бабушка и поставила на место лампу мистера Джанини, сделанную из натуральной лавы, даже не взглянув на мою маму, чья беременность, по мнению бабушки, странное, даже неслыханное явление. «Надо же, в таком преклонном возрасте», – любит повторять бабушка, хотя, как мне кажется, мама выглядит значительно лучше многих звезд, которые, забеременев, снимаются в модных журналах. – Там никто больше не работает! Отель превратился в хаос! Ни единой души, не допросишься хоть что-нибудь сделать в апартаментах. Никакого сервиса. Никто не помнит, во сколько мне необходимо наполнить ванну. И вот я пришла сюда. – Она невинно моргнула. – Я пришла в лоно своей семьи. По традиции, в тяжелые времена родственники принимают к себе попавшего в беду.

Но мама совершенно не прониклась уважением к этой традиции. Бабушке ни капельки не удалось разжалобить ее.

– Кларисса, – сказала мама и сложила руки на груди (ей сейчас это довольно сложно из-за того, что размер увеличился в несколько раз. Надеюсь, когда я забеременею, мои физиологические прыщики достигнут хотя бы половины этого размера), – сейчас забастовка гостиничных работников. Никто, собственно, не собирается забрасывать «Плазу» разрывными снарядами. По-моему, вы немного перепутали…

Тут зазвонил телефон. Но, увы, это снова был не Майкл. Это был мой папа.

– Миа, – сказал он обеспокоенно, – твоя бабушка у вас?

– Да, папа, а как же, – сказала я, – хочешь с ней поговорить?

– Боже милостивый, – провыл папа, – нет. Позови, пожалуйста, твою маму.

Папа, значит, был в курсе происходящего. Я протянула трубку маме, и она взяла ее с таким страдальческим выражением лица, какое у нее всегда возникает при виде бабушки. Она только открыла рот сказать « алле », а бабушка уже говорила шоферу:

– Гастон, это все. Отнесите багаж в комнату Амелии, затем ступайте.

– Стойте, где стоите, Гастон! – воскликнула мама.

– Почему ко мне? Почему в мою комнату? – заорала я.

Бабушка язвительно посмотрела на меня.

– Потому что в тяжелые времена, юная леди, младшие члены семьи обычно жертвуют своим комфортом в пользу старших.

Я никогда раньше не слышала о такой варварской традиции.

В это время мама общалась по телефону с папой.

– Филипп, – рычала она, – что происходит?

Тем временем мистер Дж, пытался сделать хорошую мину при плохой игре. Он спросил бабушку, не угодно ли ей освежающего напитка.

– «Сайдкар», пожалуйста, – сказала бабушка, глядя не на него, а на магнитный алфавит на холодильнике, – с парой кубиков льда.

– Филипп! – повторяла мама тоном усиливающегося раздражения.

Однако это не помогало. Папа ничего не мог поделать. Он и его работники – Ларе, Ханс и Гастон – вполне уживались в новых условиях отсутствия гостиничного обслуживания. Но бабушке это было невыносимо. Она ночью позвонила и заказала ромашковый чай с печеньем, и когда поняла, что подать заказанное некому, совершенно озверела и ногой разбила желобок для писем. Очевидно, создав опасность для бедного почтальона, который приходит за письмами. Теперь он может повредить себе пальцы.

– Но Филипп, – продолжала стонать мама, – почему сюда!