Сьюзен Элизабет Филлипс - Что я сделал ради любви

Камера незаметно изменила сущность отношений между ними. Впервые с той минуты, как они встретились, Чаз выглядела неуверенной.

— Люди должны заниматься тем, к чему у них талант, — выговорила она наконец. — Я ничего другого не умею. — Она попыталась вернуться к работе, однако камера явно ее беспокоила — Выключите эту штуку.

— Как это случилось? — Джорджи обошла вокруг стола и снова взяла ее в фокус. — Как ты выучилась вести дом в таком молодом возрасте?

Чаз вымела мусор из угла.

— Занималась этим с детства.

Джорджи молчала. И, к ее удивлению, Чаз продолжила:

— Мачеха работала в мотеле, недалеко от Барстоу. Двенадцать комнат и закусочная. Вы выключите это или нет?

— Через минуту.

При виде камеры многие люди замыкались. Другие были готовы говорить. Очевидно, Чаз принадлежала к последним. Джорджи снова отошла в сторону.

— Ты там работала?

— Иногда. Мачеха любила повеселиться и не всегда приходила домой вовремя, чтобы успеть на работу на следующий день. Когда так бывало, я пропускала школу и шла убирать мотель.

Джорджи взяла крупным планом лицо девушки, наслаждаясь обретенной свободой.

— Сколько лет тебе было?

— Не знаю. Одиннадцать или около того.

Она принялась орудовать веником на том месте, которое уже успела подмести несколько минут назад.

— Тому типу, что владел мотелем, было наплевать, сколько мне лет; главное — чтобы работа была сделана. А я работала намного лучше ее.

Камера отражала факты. И не высказывала мнения о тяжком труде одиннадцатилетней девочки.

— А как ты относилась к тому, что пропускала школу?

Похоже, батарея вот-вот разрядится.

Чаз пожала плечами:

— Нам нужны были деньги.

— Но работа, наверное, была тебе не по силам.

— Были и хорошие моменты.

— Какие именно?

Чаз продолжала тыкать веником в то же злополучное место на полу.

— Не помню, — выдавила она и, прислонив веник к стенке, взялась за тряпку для пыли.

— Сомневаюсь, что было много хороших моментов, — осторожно заметила Джорджи.

Чаз протерла книжную полку.

— Иногда в мотеле останавливалась семья с ребятишками. Заказывали пиццу или приносили бургеры из закусочной. Дети обязательно проливали что-нибудь на ковер. Страшно было видеть, во что превращался номер. — Она рассеянно протирала одну и ту же книгу. — Повсюду мусор и остатки еды. Простыни на полу, грязные полотенца. Но я старалась привести комнату в порядок.

Лопатки сошлись на худенькой спине, как сложенные крылья. Чаз отшвырнула тряпку.

— Все чушь собачья. Мне нужно работать. Вернусь, когда вас здесь не будет.

Она закрыла за собой дверь как раз в тот момент, когда батарейка камеры разрядилась.

Джорджи только сейчас сообразила, что все это время старалась не дышать. Чаз никогда не рассказала бы так много, не будь у Джорджи камеры. Вынув кассету с пленкой и сунув в карман, она ощутила такой же подъем, который всегда испытывала перед трудной сценой из очередного фильма.

Вечером она нашла на кухне абсолютно отвратительный сандвич, приготовленный, очевидно, для нее: монументальное уродство, сооруженное из толстых ломтей хлеба и таких же кусков мяса и сыра. Все это утопало в майонезе.

Джорджи разобрала сандвич, сделала себе другой, попроще, и поела в одиночестве на веранде. Брэма она так и не увидела.

На следующий день Эрон отдал ей новый выпуск «Флэш». Обложку украшал один из снимков Мела Даффи, сделанный на балконе. Заголовки прямо-таки вопили: «Свадьба, которая потрясла мир!»; «Эксклюзивные фото супружеского счастья Скипа и Скутер!»

На снимке Брэм держал ее в объятиях. Прозрачная белая юбка Джорджи драпировала его рукава. Оба нежно смотрели друг другу в глаза.

Свадебное фото с Лансом появлялось на этой же обложке. Но даже настоящие новобрачные не выглядели такими влюбленными. Как эти. Фальшивые.

Ей следовало бы радоваться. Они предмет не жалости, а зависти.

«Поклонники Джорджи Йорк потрясены ее шокирующим побегом в Лас-Вегас вместе с бывшим партнером по ситкому «Скип и Скутер», плохишом Брэмуэллом Шепардом. «Они несколько месяцев встречались тайком», — утверждает лучшая подруга Джорджи Эйприл Пэтриот, — и сейчас на седьмом небе от счастья. А мы счастливы за них».

Джорджи мысленно поблагодарила Эйприл и дочитала статью.

«Пиар-агент Джорджи отметает истории о жестокой вражде между звездами «Скип и Скутер»: «Они никогда не были врагами. И Брэм давно изменил к ней отношение».

Какая гнусная ложь!

«Друзья считают, что у них много общего…»

Интересно, что же у них общего? Кроме взаимной ненависти, конечно.

Джорджи отбросила журнал и, поскольку делать было нечего, вышла в столовую и оборвала засохшие листья с лимонного деревца. Уголком глаза она увидела, как в кухню входит Брэм — возможно, за спиртным. Джорджи не хотела, чтобы он думал, будто она намеренно избегает его, и поэтому взяла мобильник и позвонила ему:

— Ты выиграл этот дом в покер? Тогда это все объясняет.

— Что именно?

— Прекрасную обстановку, изумительный сад, книги, в которых есть слова, а не только картинки. Но не важно. Скипу и Скутер необходимо сегодня же появиться на публике. Как насчет того, чтобы пробежаться по кофейням?

— Согласен.

Он вошел в столовую, прижав телефон к уху. На нем были джинсы и винтажная майка с логотипом «Нирваны».

— Почему ты звонишь мне, вместо того чтобы просто поговорить?

Джорджи поднесла телефон к другому уху.

— Решила, что с тобой лучше общаться на расстоянии.

— С каких это пор? А, помню. С той самой ночи, когда я поцеловал тебя на пляже. — Он прислонился к косяку, пожирая ее глазами. — Я сразу понял по тому, как ты смотришь на меня. Я завожу тебя, и ты чертовски этого боишься.

— Ты роскошен, а во мне всегда таились инстинкты шлюхи, так как же я могу с собой совладать? — Джорджи плотнее прижала телефон к уху. — К счастью, некоторые черты твоего характера полностью уничтожают эффект. Причина, по которой я тебе звоню…

— …вместо того чтобы пересечь комнату и поговорить со мной лицом к лицу…

— …потому что это деловое соглашение, и…

— С каких это пор брак стал деловым соглашением? — возмутился Брэм.

Джорджи так взбесилась, что рывком закрыла телефон.

— С тех самых пор как ты выманил у меня пятьдесят тысяч в месяц.

— Неплохой аргумент.

Он сунул в карман свой мобильник и направился к ней.

— Я слышал, что Лузер при разводе не дал тебе ни цента.

Джорджи могла получить миллионы от терзаемого угрызениями совести Ланса, но зачем? Ей не нужны его деньги. Она хотела мужа.

— Кому нужны деньги? — повторила она вслух. — Ой, совсем забыла. Тебе, конечно.

— Мне нужно сделать несколько звонков. Дай мне полчаса, — попросил Брэм, сунув руку в карман джинсов. — И еще одно. — Он протянул ей коробочку с кольцом: — Я купил это за сотню баксов на интернет-аукционе. Признайся, смотрится как настоящее.