Андрей Максимов - Карма

Сейчас он знал бы, за кого просить. Стоп. Это опять лирические, а значит, лишние размышления.

Он подошел к бабушке за конторкой, а бабушка спросила: «Какое сегодня число?» Потом еще добавила: «Вот с сегодняшнего дня год и отсчитайте».

Значит, если Наташе снился именно он, Павел Иванович Пестель, то день, когда он заказывал молитву, и день, когда Наташа узнала о своей болезни, должны быть одним и тем же днем: числа должны совпасть. Если совпадут, тогда уже можно думать, почему именно он затащил Наташу в болезнь.

– Наташ, а я могу поговорить с этим Семеном Львовичем?

– Не знаю, – вздохнула Наташа. – Он – странный человек. Появляется, только когда нужен. Раз он пока не появляется, значит, ни у тебя, ни у меня в нем нет необходимости.

Павел Иванович улыбнулся:

– Придется самому кумекать, как тут и чего.

Павел Иванович в мистику не верил, слово ему уж больно не нравилось. Несерьезное какое-то и глупое. А вот в непознанное верил. И не просто верил, а знал, что оно существует. Существование непознанного доказывал жизненный опыт, а ему Павел Иванович доверял всегда.

Вот, например, его повторяющийся сон невозможно объяснить известными науке законами. А чувство опасности, этот будильник, который трезвонит внутри и который недавно спас ему жизнь, – он откуда берется? Тоже непознаваемо это. Непознаваемо, а есть!

И если числа совпадут, то это будет просто еще одно подтверждение существования второй реальности. Вот и все.

На следующее утро Пестель помчался в церковь. Амбарную книгу ему категорически отказывались показывать. Однако оказалось, что власть денег распространяется и на церковных служителей.

Свою фамилию рядом с искомой датой нашел быстро. Даты совпали.

Купил свечи, подошел к Лику. Лик смотрел строго, но светло.

Павел Иванович вспомнил, как в тот самый день вышел из церкви счастливый. Теперь стала абсолютно понятной причина этого счастья: тот день объединил их с Наташей. Они-то еще об этом не знали, а Бог – ведал. Оттого и смотрел так светло.

Теперь оставалось найти ответ на главный вопрос: почему именно он, Павел Иванович Пестель, стал в лучшем случае вестником, а то и носителем страшной болезни? И почему он принес ее человеку, которого полюбил так, как никого в жизни не любил?

Итак, что мы имеем?

Им с Наташей снился один и тот же сон. Этого не могло быть, но так случилось. Как сказано в одном хорошем фильме: «Это хуже, чем факт. Так оно и было на самом деле…»

Почему так случилось?

Директор интерната, Николай Николаевич Сидоров, говорил:

– Вопрос – не дождь: от него не спрячешься. Возник в твоей жизни вопрос – не убегай, а ищи ответ. Иначе зальет – не выплывешь.

Павел Иванович всегда старался следовать этому незамысловатому закону.

В храме было пусто. Несколько одиноких людей стояли у икон, страстно и беззвучно шевеля губами.

Пестель снова подошел к бабушке, продающей свечи.

– Я хочу молитву заказать.

– Опять умер кто?

– А что, на живых нельзя? – удивился Павел Иванович.

– Отчего ж? Можно, конечно. Можно за упокой, а можно и за здравие. Таков порядок. Опять на год?

Подумал: «Чем бы вся эта история ни закончилась, у меня уже есть человек, для которого я хочу заказать заздравную молитву. А это уже немало».

– На год, – твердо сказал Пестель. – Зовут Наталья. Фамилия…

Бабушка перебила:

– Господу фамилии излишни. Мы все – дети Его: Он и без фамилий этих нас не перепутает.

Первым делом надо было поехать в «Обдирочную» и убедиться в собственном здоровье. Хотя и ясно было, что если он и имеет какое-то отношение к Наташиной болезни, то не заразил же он ее привычным путем…

Ясно-то ясно, но провериться не мешало.

Мрачный доктор, хранитель «Обдирочной», услышав, что результаты анализов должны быть готовы через несколько часов, расхохотался. Однако увидев изрядную сумму зеленых денег, посерьезнел и пообещал в порядке исключения помочь.

В ожидании результата Пестель ездил по городу, а потом пошел в ресторан, решив вкусно поесть. Ждал еду, листал какой-то журнал, даже позволили себе сто грамм «Баллантайза»…

По поводу результатов не нервничал вообще. То есть вовсе. И не потому, что вел праведную жизнь – в нашей жизни праведников не осталось, – а потому, что Пестелю было совершенно очевидно: те законы, которые действуют в этом чертовом тонком мире снов, в мире реальном не работают. И если в реальном мире только больной человек может заразить здорового, то в тонком все вполне может быть и по-другому.

Как и ожидалось, Пестель оказался абсолютно здоров.

– Как пацан, – ухмыльнулся хмурый доктор, засовывая деньги в карман халата.

О’кей. Теперь можно было спокойно подумать над создавшейся ситуацией.

Директор интерната любил еще повторять:

– Вопросы – что девушки. Девушки ищут пацанов, вопросы – ответов. Только тут одна разница. Если девушка парня не нашла – значит, не судьба. А если вопрос не нашел ответа – значит, человек дурак, искал плохо.

Впервые за долгие годы Павел Иванович пешком шел по московским улицам. Пешком думалось лучше, чем за рулем.

«Раньше умных людей явно было больше, потому что они пешком больше ходили», – подумал Пестель. Мысль эта ему понравилась, но он ее тут же отогнал как постороннюю.

«Что я хочу узнать? – спросил себя Павел Иванович. – Могу ли я четко сформулировать вопрос, на который ищу ответ? В Наташин сон приходил я. Это факт. Приходил во время собственного сна. Это чушь. Но это реальность, которую необходимо понять. Теперь нужно выяснить: почему так случилось?»

Павла Ивановича всегда успокаивала логика размышлений. В те минуты, когда удавалось найти ответы на свои вопросы, мир казался ему гармоничным.

Пестель почувствовал, что кто-то дергает его за штанину. Это был уличный мальчишка, который изо всех сил старался выглядеть несчастным.

– Дяденька, подайте на хлебушек сироте.

Павел Иванович внимательно посмотрел на мальчика.

– Чего, не верите? – улыбнулся мальчишка. – Я, правда, сирота. Папки не знаю, а мамка от водки померла.

– Сирота? – переспросил Пестель, убыстряя шаги.

– А деньги? – крикнул мальчишка.

Павел Иванович кинул ему сто рублей и бросился искать свою машину.

– Сирота, – тихо повторял он. – Сирота… Тра-та-та… Сирота-та-та…

Он понял, что надо делать.

Проехали один город, потом второй. «Бээмвуха» мчалась легко, словно летела.

– Паш, – пискнула Наташа. – А ты мне так и не скажешь, зачем мы едем в твою Великую Тропу?

– Натусь, давай договоримся так. Мы приедем в город. Поселимся в гостинице. Ты можешь смотреть телевизор, гулять по городу, там достопримечательностей нет, но есть очень красивые церкви. И вообще там красиво. Ты можешь делать все, что угодно. Но я тебя умоляю: ни о чем меня не спрашивай, ладно? Придет время, я сам тебе все расскажу.