Беверли Бартон - Самый желанный мужчина

Однако Джоли с некоторым любопытством думала о своей единокровной сестре. Презирает ли ее Меллори так же, как Джорджетт и Макс? Вероятнее всего, презирает. Но ведь это не имеет значения? В конце концов, Меллори, в сущности, не ее сестра, а сестра Макса.

Джоли достала из багажника внедорожника небольшой чемодан, заперла машину и пошла к входу в отель. На стуле за стойкой сидел долговязый молодой парень, красивый, как фотомодель. Глаза его были закрыты, рот приоткрыт. Джоли кашлянула. Парень открыл глаза и потянулся. Медленно потянулся. Томно. Потом улыбнулся Джоли, и ей подумалось, что этот жеребец наверняка разбил немало женских сердец.

Парень встал и шагнул навстречу Джоли, их разделяла только стойка.

— Да, мэм? Чем могу быть полезен?

— Мне нужна комната.

— На одну ночь?

— Нет, на сегодняшнюю и следующую, — сказала Джоли.

— Будете платить наличными или карточкой?

— Карточкой.

Джоли открыла сумку, висевшую на плече на длинном ремне, достала бумажник и вынула одну из своих платиновых карточек. Парень взял карточку и прочитал ее имя:

— Джоли Ройял.

Джоли кивнула.

— Вы дочь мистера Луиса Ройяла? — спросил парень.

— Да. Я его старшая дочь.

— Да, мэм.

Парень сделал все, что полагается делать при регистрации постояльца, и вручил Джоли ключи.

— Номер двести семь. Поднимайтесь полевой лестнице.

— А лифта в этом заведении так и нет?

— К сожалению, нет, мэм.

Джоли взяла ключ, подхватила чемодан и пошла к лестнице.

— Мисс Ройял.

Она остановилась и оглянулась:

— Что?

— Примите мои соболезнования.

— Спасибо.

Джоли поняла, что ей нужно привыкнуть к тому, что ей будут выражать соболезнования. От нее ожидают скорби. Вот чем ей больше всего не нравилась жизнь в маленьких городках: необходимостью соответствовать ожиданиям других.

Джоли было плевать, что подумают о ней в Саммервиле, но тете Кларис это небезразлично. И маме бы, будь она жива, тоже было бы не все равно. Возможно, это ее долг перед семьей, перед Десмондами — по крайней мере сыграть роль настоящей леди-южанки.

Джоли поднялась по лестнице, нашла свой номер, отперла дверь и вошла внутрь. Включив свет, она была приятно удивлена простотой убранства номера. Обстановка вполне типичная для отеля эконом-класса, но все чисто и опрятно.

Она бросила чемодан на кровать, стоящую слева, сбросила босоножки, сняла открытое летнее платье и рухнула па ту кровать, что стояла справа. Она лежала, глядя в потолок и думала о завтрашнем дне. Похороны отца. Она не может — нет, не будет — изображать чувства, которых не испытывает. Она приехала домой на похороны. Этого достаточно. В конце концов, она приехала не для того, чтобы выразить дань уважения отцу, которого давным-давно потеряла, она приехала, чтобы доставить удовольствие тете Кларис.

И чтобы узнать, принадлежит ли теперь Белль-Роуз ей.

— И что, если принадлежит? — спросила Джоли вслух.

Она улыбнулась, и в ее голове завертелись мысли о сладостной и горькой мести.

То, что Саммервиль за двадцать лет мало изменился, Джоли не удивило. Но почему-то она ожидала, что Белль-Роуз не будет казаться прежним, что все будет по-другому. И было очень странно, что дом выглядел точно так же, как двадцать лет назад, в тот день, когда отец ее отослал. С шоссе вела все та же изгибающаяся подъездная дорога. Вход охранили веете же высокие белые ворота из кованого железа. Казалось, не изменился и парк: те же деревья, тот же аккуратно подстриженный газон, кустарник и цветы — все такое же, каким оно было на ее памяти. И особняк остался прежним, замечательной данью минувшим дням. Конечно, стоя рядом с машиной и глядя между прутьями закрытых ворот, Джоли не могла быть уверена, что вблизи не обнаружатся какие-то мелкие изменения. И совершенно невозможно было сказать, что сделала Джорджетт с интерьерами дома, который принадлежал матери Джоли со времен войны Севера и Юга. Джоли тошнило от одной мысли о том, что эта женщина живет в доме ее матери, стала хозяйкой Белль-Роуз и, вероятно, спит в постели Одри Ройял.

Маленькой девочке, что все еще жила в Джоли, не терпелось проехать в ворота и оказаться дома, в Белль-Роуз. Детские воспоминания проносились в ее памяти, как выцветшие кадры немого фильма. Вот она сидит на коленях у отца, а он читает ей книжку. Вот мать приходит в ее комнату, чтобы расчесать ей волосы, перед тем как уложить спать. Вот она играет простенький мотив на пианино в четыре руки с тетей Лизетт. Вот они с Тероном Картером, школьниками, носятся по дому. Вот она ест за кухонным столом вместе с тетей Кларис, они рассказывают друг другу смешные истории и смеются, таская печенья с патокой, которые только что испекла Ивонн.

Джоли со вздохом покачала головой, села в машину и включила зажигание. Она может вернуться в Белль-Роуз, но она никогда не вернется домой, никогда не вернет прежние, беззаботные, дни.

Двадцать лет назад, когда ее выписали из больницы и отец привез ее домой, Джоли несколько недель жила в ужасе и не могла одна выйти из своей комнаты. Всякий раз, когда она выходила на верхнюю площадку лестницы, ей виделась тетя Лизетт, распростертая на лестнице. А на первом этаже она останавливалась возле двери в кухню, наотрез отказываясь заходить внутрь. Она знала, что увидит в кухне — тело матери. И она чувствовала себя так, как и должна была чувствовать: ее охватывала паника. И как ни пыталась она припомнить хоть что-то об убийце, что угодно, любую мелочь, память ее не слушалась. Сейчас, по прошествии многих лет, Джоли искренне верила, что никогда не видела этого человека и ни при каких обстоятельствах не сможет его опознать. Но через три месяца после трагедии в Белль-Роуз кто-то попытался утопить Джоли, когда она плавала в пруду на территории поместья.

Значит, убийца боялся, что она может его помнить. В тот день Джоли очень захотелось побыть одной, и она ускользнула из дома. В доме ей казалось, что за ней постоянно наблюдают, каждую секунду. За ней следили тетя Кларис, отец или Ивонн, даже дневная прислуга и та следила. Наемных работников разбирало любопытство насчет бедняжки Джоли Ройял, которая выжила в жестокой бойне, но в результате сошла с ума.

В тот день солнце немилосердно пекло, и холодная вода в пруду, который питался ключами, приятно освежала. Джоли пару раз переплыла пруд от берега до берега, наслаждаясь такой свободой, какой она не чувствовала уже несколько месяцев, и не замечая ничего вокруг. Ей было хорошо: ни мучительных воспоминаний, ни всевидящих глаз. Но вдруг она услышала, что кто-то вошел в пруд и нырнул под воду. Джоли подумала, что это Сэнди или, может быть, Терон, который еще не уехал на учебу, и не испугалась. Поначалу не испугалась. Но потом чья-то рука схватила ее за щиколотку и потянула под воду, и Джоли поняла, что это убийца: он пришел закончить свое черное дело. Она стала вырываться, брыкаться, и каким-то чудом ей удалось освободиться. Она поплыла к берегу и выскочила из воды. Бросив одежду на берегу, Джоли со всех ног бросилась бежать через лес и бежала не оглядываясь, пока не добежала до Белль-Роуз и не увидела Ивонн, которая развешивала постельное белье. Джоли и по сей день не знала, как ей удалось убежать.