Татьяна Белая - Сплетение судеб

— Ой, ой, ой, — усмехнулась женщина, — сразу чувствуется твое общение в Новомиром Львовичем. Знаешь, как комплимент сделать. Конечно, для каждой матери ее ребенок самый красивый. Сейчас Темка наелся и может спокойно поиграть в манежике, — сказала она, собираясь выйти.

— Оля, дай я его понесу, — попросил парень.

— Мира, он у меня капризный, к чужим на руки не идет.

— Ну, как это не идет, — возразил Мирик, вставая и подходя к ней. — Темочка, пойдешь к дяде? — с ласковой улыбкой сказал он, протягивая к тому руки и призывно шевеля пальцами.

Малыш удивленно посмотрел на незнакомца, потом вдруг улыбнулся и протянул к нему свои ручки. Юноша взял малыша и направился в его комнату, приговаривая на ходу ласковые слова мальчику.

— Ничего себе, — с удивлением произнесла мать, когда вслед за ними зашла в комнату. — Чем это ты ему понравился?

— А чему ты удивляешься? Он голос крови услышал, — засмеялся юноша. — Вот смотри, — Янка мне сестра, а Тема ее братик, значит и мне он тоже братик. Ну, пусть будем считать, что двоюродный.

— Насочинял сто верст до небес, — усмехнулась Ольга. — Посади его в манеж и можно пойти на кухню, поговорить. Когда Темка сытый и сухой, то долго может ползать с игрушками один. А на кухне я монитор включу, и буду наблюдать, чем он там занимается.

— Тебя, может быть, чем-нибудь более существенным покормить? — спросила женщина, когда они вернулись на кухню и уселись за стол.

— Ничего не надо, — ответил Мирик. — Давай лучше за счастье твоих детей выпьем. Они же мне не чужие, я за них переживаю.

— За это можно, — согласилась Оля. — Только не надо сочинять ничего. В Артемке Крылатовской крови нет, так что тебе он не родня.

— Так в нем твоя кровь и кровь спасителя моего родного отца. Ты считаешь, этого мало, чтобы мальчик был мне дорог? — решительно произнес парень, глядя на Ольгу таким знакомым ей восторженным взглядом. — А за сестру я бы этому Гоше уши обрезал, — зло сказал он.

— Господи, еще один "народный мститель" нашелся, — вздохнула женщина. — Новомир тоже порывался с ним разобраться, теперь ты. Глупости все это. Надо, чтобы Яна сама поняла его сущность и отказалась от парня. Я один раз видела этого Гошу, — с усмешкой добавила она, — амбал, чуть ли не двухметрового роста, с накачанными бицепсами. Он вас обоих одним щелчком с ног собьет.

— Не обязательно же морду бить, — возразил парень, — можно просто поговорить по-человечески.

— Давай оставим этот разговор, — усмехнулась Ольга, — постараемся решить эту проблему без Крылатовых и Милорадовых.

Мирик пробыл у Ольги до самого вечера. Женщина вела себя очень спокойно. Ни о каких своих проблемах не заикалась и о взаимоотношениях с бывшим учеником разговор не заводила. Когда она уложила сынишку спать, Мирик понял, что ему тоже пора уходить.

Ольга вышла в прихожую, чтобы запереть за ним дверь. Юноша оделся и направился к выходу, но вдруг резко повернулся и шагнул назад.

— Оленька, — произнес он, обнимая и прижимая женщину к груди, — как я хочу видеть тебя счастливой. Я хотел бы вот так крепко обнять тебя и защитить от всех бед и несчастий, от любых невзгод, — прошептал парень, поглаживая ее волосы.

Это был не страстный порыв молодого любовника, это было объятие сильного мужчины, который желает уберечь слабую женщину от опасности. У Ольги комок подкатил к горлу, и невольно потекли слезы.

— Оленька, почему ты плачешь? — обеспокоено спросил он, заметив ее слезы. — Не надо, милая, прошу тебя, — сказал парень, продолжая гладить ее по волосам.

Но от его слов Оля заплакала еще сильнее. Тогда Мирик снял пальто, обнял женщину за плечи и увел в комнату.

— Ну, в таком состоянии я не могу тебя оставить, — сказал он, усаживая ее на диван и продолжая обнимать за плечи. — Я чем-то тебя обидел?

— Нет, Мирочка, не обращай внимания, — сквозь слезы ответила женщина, доверчиво прижимаясь к его груди. — Ты здесь совершенно не при чем.

И тут ее, как прорвало, уткнувшись в юношу лицом, она стала рассказывать обо всем, что пережила за это время. О страшном шоке, который она испытала, узнав о смерти мужа, о своих страхах и растерянности. Ольга вдруг почувствовала себя маленькой девочкой, которая жалуется родному человеку на свои обиды. Милорадов слушал ее молча, не перебивал, только продолжал тихонечко поглаживать по плечу.

Выговорившись, женщина почувствовала душевное облегчение. Она украдкой вытерла слезы и подняла голову.

— Извини, Мирик, за мою слабость, — с горькой усмешкой произнесла Оля. — Все уже нормально, все хорошо. Иди домой, тебя там родители заждались. Только приехал, и на целый день пропал.

— Да успею я с родителями навидаться, — ответил тот. — Вот, послушал я тебя, и мне тоже захотелось высказаться тебе совершенно откровенно. Ты не против?

— Нет, конечно. Говори, я слушаю.

— Оленька, поверь, что я искренне сочувствую твоему горю. Ты более двадцати лет прожила с Валерием Владимировичем в счастливом браке, и после утраты родного человека, видимо, растерялась. Ты, как мне кажется, по сути, семейный человек.

— Ты прав, Мирик, — согласилась Ольга. — Я только после гибели Валеры поняла, насколько я слабая. Привыкла, что всю жизнь со мной рядом сильный мужчина, который всегда оберегал меня. И вот сегодня, когда ты обнял меня, я вдруг почувствовала в тебе столь привычную мне защиту и опору. Почувствовала, что могу довериться тебе, как другу.

— Знаешь, Оля, когда прошлым летом я увидел тебя с колясочкой, в которой находился твой новорожденный сынок, посмотрел, с какой любовью ты смотришь на Артемку, какая ты счастливая, то ясно понял одну вещь. Я понял, что не имею ни малейшего права лезть в твою жизнь. В тот день я окончательно смирился, что никогда не буду с тобой.

Я смирился, — горько усмехнулся юноша, — и сам себе поклялся больше не донимать тебя признаниями в любви и беспокоить. Меня успокаивало лишь то, что рядом с моей любимой женщиной находится очень порядочный, умный и любящий ее мужчина.

Узнав о трагедии с твоим мужем, я был потрясен. Хотел тут же рвануть в Питер. Только отцу удалось меня уговорить не приезжать.

— А зачем ты хотел приехать? — недоуменно спросила Ольга.

— Да я хотел поддержать тебя, утешить, посочувствовать, — ответил тот. — Сам не знаю, что я хотел сделать. Но, когда я тебе позвонил, ты, как мне показалось, даже не узнала меня.

— Я тебя узнала, Мирочка, — тихо произнесла женщина, — но мне в тот момент ни до кого не было дела.

— Оля, — обратился юноша к ней, глядя прямо в глаза, — только ты не думай, что я пришел вновь надоедать своими признаниями и навязываться тебе. У меня душа за тебя изболелась. Ты же не хотела даже по телефону со мной говорить. Прошу тебя знать только одно, что я у тебя есть. И всегда буду рядом. Если хоть в чем-нибудь нужна будет моя помощь, только скажи. Даже, если захочется вновь "поплакаться в жилетку", — усмехнулся он.