Борис Михайлов - Приключения соломенной вдовы

— Нет необходимости что-то вживлять, могу сказать даже после поверхностного осмотра и беседы с ним. Профессор выписал направление в стационар и посоветовал зайти сейчас в приемный покой. Я положила ему в карман халата пять сотенок евро. Они сыграли свою роль. Когда мы обратились в регистратуру приемного отделения, нас уже ждали.

Очень вежливая девушка предложила положить прямо сейчас, и тут же добавила, что сегодня нет смысла — уже поздно, и никто серьезно заниматься больным не станет, лучше завтра с утра придти. Дала листок с перечнем необходимых вещей, какие больной должен иметь с собой: зубную щетку, бритву и т. п.

***

На следующий день мы приехали укладывать Валерия в стационар. С приездом Галины он стал более покладистым, она дала слово каждый день навещать, и Валерий согласился лечь в больницу.

Мой небольшой аванс профессору помогал и дальше. Валерию предложили одноместную палату. Дежурная врач, однако, посоветовала положить Валерия в двухместную, куда уже подобрали для него соседа.

— В его положении полезнее постоянное общение, а не одиночество.

Нам выдали халаты, на ноги бахилы и мы проводили Валерия в палату. Вторую кровать занимал мужчина лет пятидесяти. Он приветствовал подселение Валерия. Представился.

— Николай Анисимович Костенко. Рад, что будет у меня собеседник.

— Валерий Бурлаков. Валерий Александрович, — в последние дни, как он узнал свое настоящее имя, ему доставляло удовольствие, представляясь, называть себя.

— Николай Анисимович человек разговорчивый, не будет скучно, — пояснила врач.

— А что с ним? — показывая на больного, спросила Евдокия Андреевна.

— Проблемы с головой. Когда боли не особо мучают, люблю поговорить. Здесь я на обследовании, — пояснил сосед по палате.

В палате были туалет, умывальник, холодильник, телевизор с наушниками. Евдокия Андреевна первым делом осмотрела прикроватную тумбочку, сложила на полки Валерины вещи, на столик положила мобильник, фрукты и воду отправила в холодильник. Мы посидели недолго, пришла медсестра и увела Валерия, нам посоветовала попрощаться с ним до завтрашнего утра.

— Я тебе вечером позвоню! — целуя Валерия, сказала Галина.

***

Дни бежали, Валерия смотрели специалисты, прописывали какие-то процедуры. Через Кирилла я доставала немецкие дефицитные лекарства. Общение с соседом по палате не давало ему скучать.

Галя ежедневно, а то и дважды в день приезжала в институт, поддерживала его морально. Я предложила ей пользоваться моей "Ауди" для поездок по городу и в клинику. Самой ездить по московским улицам Галина не решалась и брала водителя. Евдокия Андреевна тоже каждый день бывала у Валерия. Часто приезжала вместе с Галей, изредка со мной. И Галя, и я платили дежурным сестрам и санитаркам, нас пускали к Валерию в любое время.

Я продолжала встречаться с Михаилом, иногда он заходил ко мне, играл с Игорьком. Вечера посвящали вечеринкам у друзей и тусовкам, несколько раз были в театре, ночи часто проводили в квартире на Люблинской.

Валерий чувствовал себя превосходно, много улыбался, всё больше походил на себя, которого я помнила. Схватывал на лету новую информацию, много читал. Понравился вдруг японец Мураками Харуки. Читал быстро и мы с Галей обзванивали книжные магазины, искали ему все новые переводы, пока не прочитал всё. Благодаря Валерию, и я пристрастилась к японскому писателю. Когда-то по рекомендации Кирилла я прочла лишь "Кафка на пляже" и рассказ "Тони Такитани" после просмотра фильма по нему. Потом Харуки мне не попадался, а теперь вместе с Валерием взялись за японца и мы с Галей.

Несмотря на общее улучшение здоровья, память Валерия к прошлому не возвращалась. Он в деталях помнил события, разговоры, людей и фильмы — всё, начиная с каторжной работы на стройке, как оказался у Галины. Ученые ломали головы, что еще предложить пациенту. Диагноз аналогичен питерскому, рекомендации: ждать, что со временем память возвратится. Евдокия Андреевна предлагала немедленно забрать из клиники и везти к заграничным врачам. Благо, со дня на день обещали российский и заграничный паспорта.

Пока врачи исследовали Валерия, Наум Михайлович практически завершил возрождение Валерия Александровича Бурлакова, как гражданина Российской Федерации.

Осталась одна формальность — проверить отпечатки пальцев. Как ни доказывал наш адвокат, что это лишнее, предлагал милицейским экспертам приехать в клинику и взять отпечатки, раз так необходимо, все впустую. Валерию требовалось явиться самому. Не лежачий больной, но врачи не разрешали покидать клинику, травмировать психику.

— Я успокаивала Евдокию Андреевну и адвоката.

— Что, горит? Выпишется из клиники и съездит.

Наум Михайлович торопил оформить паспорт, пока на месте нужные люди. На носу бархатный сезон, кто-то уедет.

У меня дома Галя не скучала без дела, помогала по хозяйству Даше, занималась с Игорьком, торопила меня с приведением в божеский вид салона, куда привезла ее однажды. Как и я оказалась трудоголиком.

Неожиданно позвонила её подруга Валентина и огорошила новостью. Молодая жена Сергея Вороненко выгнала его из дома и подала на развод. Дмитрий вынужден снимать номер в гостинице. Не застав Галину в Питере, пришел к ней поплакаться на судьбу.

— Раскаивается, готов ползти на коленях за прощением, — рассказывала Валентина. — Я объяснила, что ты встретила достойного мужчину своего возраста и скоро оформишь брак. Он умоляет убедить тебя простить его, у вас сын Герман.

— А ты?

— Что я? Обещала поговорить с тобой, решать должны сами.

— Я имею в виду, что посоветуешь?.. Не могу представить, как после всего жить вместе. Герман, вероятно, не поймет меня, если не прощу отца. Повзрослеет, разберется.

— Все-таки 12 лет вместе… А Миша…Или как теперь звать, Валерий. При всех положительных качествах темная лошадка. Влюбилась, как школьница. Ничего не зная, кто он, что.

— Советуешь простить, принять Димку? Ты бы приняла беглого мужа?

— Мой не собирается возвращаться. Он и не знает, жива я или нет.

— Если Валерий не оставит, как вернется память, посвящу всю себя ему.

Они еще долго говорили, и как позднее призналась Галя, подруга внесла смятение в душу.

34

Тем временем, пока Валерия продолжали исследовать в институте Сербского, Наум Михайлович, не посоветовавшись со мной и Галиной, послал помощника в Сестрорецк, на строительную площадку, где работал Валерий.

Стройплощадка оказалась разгорожена, в поселке завершались работы по благоустройству. Часть домов заселена, в некоторых еще продолжались работы. Вели их строители другой фирмы.

Возвращаясь в город, на вокзале Сестрорецка Олег случайно познакомился с ожидающим электричку бомжем, который, как и Валерий строил поселок за забором на берегу озера. Помощник адвоката, накормил бомжа, взял ему чекушку, и тот рассказал много интересного. Оказалось, историю с глухонемым, которого шибануло током, и он заговорил, слышал. Ничего о Валерии сказать не мог. Рассказал о себе и помог представить, что могло произойти с Валерием.