Борис Михайлов - Приключения соломенной вдовы

— Будут думать. Отец Ланы человек дела, слёту капризам дочери не потакает.

Вечером я позвонила Лане, отца она не видела, общалась по телефону. Предложение с салоном назвал перспективным, требующим всестороннего изучения.

3

Звонок из Самары не заставил долго ждать. Позвонил Сергей и огорошил: криминалистическая экспертиза оценила оба снимка, как пятьдесят на пятьдесят. Возможно на фотографии изменившийся Валерий. Может и не он. Сам Сергей послезавтра на неделю улетает в Штаты, а мама требует немедленно ехать в Новокумск. Мне ничего не оставалось, как пообещать созвониться с психбольницей, откуда снимки, и лететь, встретиться с больными, похожими на Валерия. Сергей настаивал, вылететь сегодня же, мать ждет — не дождется ответа на мучившие сомнения.

Заказала переговоры с Новокумском. Через час телефонистка ответила, что больница не в самом городе, и, после урагана, бушевавшего на Дону, линию еще не восстановили. На вопрос, а когда заработает, ничего определенного сказать не могла. Собралась спросить, а дорога хоть до больницы есть, но в Новокумске уже отключились. Заказывать снова не стала. Позвонила шоферу — охраннику Саше и предупредила, завтра летим в Ростов. Он не поинтересовался, на сколько, зачем, спросил, почему бы не на машине. Предложил мне лететь самолетом, а он на машине встретит в Ростове. Предложение дельное, но я отказалась, не зная куда еду, на сколько, и вообще все неизвестно.

***

Из Ростова до Новокумска сто с лишним километров. Взяв в аэропорту такси, поехали в прокат автомобилей взять машину. По пути шофер отговорил: машины старые, дорога никудышная. Надежнее взять такси и оплатить оба конца.

— Согласна, поехали, — предложила я. Водитель отказался и вызвался доставить на стоянку, где найдутся желающие совершить это нелегкое, по его словам, путешествие. Найти машину оказалось не просто. Водители не желали ехать в Новокумск ни за какие деньги, — слишком разбитая дорога, к тому же, есть участок, где еще несколько дней назад стояла вода, разлившегося Дона. Автобус идет пять часов, на него опоздали, ждать завтрашнего дня, не резон. Уговорила Сашу рискнуть взять машину в прокате, но тут объявился охотник за триста баксов отвезти нас в Новокумск. Частник на "Фольксваген — пассате". Саша критически окинул взглядом авто, хмыкнул и сказал:

— Рискнем.

Водитель, приличного вида мужчина, лет пятидесяти, рассказал, что живет извозом, работает в одной из многочисленных частных таксомоторных компаний, заработки небольшие, потому и отважился поехать с нами. Спросил, чем привлек Богом забытый в степи городок. Я рассказала, водитель, оказалось, знает психбольницу. Обрадовал, она по пути, километров двадцать не доезжая до города.

В больнице нам не удивились. После показа фотографий по ЦТ, сюда паломничество надеющихся найти близкого человека. Нас заставили подождать, пока закончится послеобеденный сон.

К концу "Мертвого часа" объявился главный врач. Не теряя времени, я достала отпечатки всех четырех снимков, показала, с кем хотела бы встретиться.

— Из Москвы? — не удивился врач, взяв мои ксерокопии. — Не далеко. С Сахалина приезжали, после показа наших больных.

Снимок, который у тещи вызвал сомнение, сразу же отложил.

— Его уже забрали. Приехала жена, узнала и увезла.

С души словно камень сняли. Не Валерий! Кто-то осудит меня, чему обрадовалась? Почувствовала облегчение, напряжение последних дней отпустило.

Главврач взял вторую мою ксерокопию.

— Эту фотографию секретарь по ошибке передала на телевидение. Год назад сбежал. Судьба его не известна.

— Обрадовали, — заметил Саша. — Вдруг сбежавший и есть мужчина, которого ищем.

— Евдокия Андреевна указала на того, у которого нашлась жена, — поправила я.

— Жаль парня, — продолжал главврач о сбежавшем. — Пропадет, а у него были подвижки. Наш гипнотизер уверен, больной должен скоро заговорить. Оставшихся двух сейчас увидите.

Я уже не слушала — не Валерий, раз объявились жена и мать. Как увидела фотографии, поняла, ни на одной нет Валерия. Но Евдокия Андреевна… Для нее блеснул луч надежды.

— Часто у вас дурики сбегают? — нарушил наступившее молчание Саша.

— Бывает. Как правило, быстро находим. Фотографию Михаила — врач снова показал на снимок сбежавшего, — показывали по Ростовскому телевидению, есть у милиции.

— Спасибо, всё выяснила, зачем приехала, — поблагодарила я главного врача, вставая. Он удивился и остановил.

— Сейчас приведут оставшихся двух мужчин, снимки которых показывали на ТВ.

— Зачем? Мне все ясно.

— Давай все же посмотрим для полной уверенности, раз приехали, — поддержал врача Саша, и я вынуждено согласилась. Вскоре медсестра ввела в кабинет высокого, постоянно улыбающегося мужчину. Одного взгляда на рост достаточно — великан, не Валерий. Привели второго, он тоже улыбался, что-то радостно мычал, показывая на меня.

— Знаешь эту женщину? — спросил врач.

Больной радостно закивал, а я испугалась. Заставят еще забрать этого шизика.

— А мужчину знаешь? — теперь врач показал на Сашу и больной отреагировал также.

— Оба симпатичные, а второй так просто красавец, почему на ТВ отправили такие страшные фотографии?

— Как получилось, профессионального фотографа у нас нет.

— Носишься с компьютерными ксерокопиями, вместо того, чтобы поискать оригиналы, — вступился за неизвестного фотографа Саша. Сейчас и мне в голову пришло — следовало найти фотографии.

— Нет у вас приличной фотографии сбежавшего? — спросила на всякий случай. На снимках, что дали на ТВ, на Валерия больше походил именно он, а не тот, на кого указала мать.

Врач встал, достал со стеллажа толстую папку с историями болезней, перебрал стопку и открыл нужную.

— Больного привезли военные. Здесь записаны имена и адрес доставивших больного из госпиталя. Запишите?

— На кой они мне? Тем более, шизик сбежал, — ответила я.

Главврач осуждающе посмотрел на меня, "шизик" — явно не из его лексики, и продолжил пересказывать историю больного. Нашли в Чечне, военные придумали имя Миша. В истории болезни записан как Михаил Михайлович Михайлов. Возраст сорок — сорок пять. У чеченцев в плену испытал, вероятно, сильный шок. Внешне физически крепок. В больнице есть еще прошедшие чеченский плен и потерявшие память.

Опытным взглядом, определив во мне состоятельную женщину, главный врач отнесся к нам с показным вниманием, в надежде на вознаграждение.

В истории болезни нашлась фотография, копию с которой показали по ТВ. На ней мужчина больше походил на Валерия.

За годы, что не виделись, Валерий не мог так изменился — подумала я о сбежавшем.

— Спасибо за участие, простите, отняли у вас время, — я достала зеленую сотенку и протянула врачу. Меня предупредили, на Северном Кавказе всем необходимо платить. Он спокойно взял деньги и объяснил, его врачебный долг радушно относится и ко всем посетителям, не только к больным.