Борис Михайлов - Предательство любви не прощается

Слава Богу, Инессе хватило такта не сказать, что сын дважды привозил меня к ним в Ниццу.

Не знаю, о чем они еще говорили, и что рассказала Софья. Мне она только выразила удивление звонком Инессы, с которой давно знакома, но никогда не была близка. Спросила, правда ли, что у меня роман с Мишей.

Я честно ответила, что сама не знаю. Он преследует меня. Несколько раз подвез, в клубе приглашал танцевать.

— Ваша жизнь дала трещину, виноват Кирилл. Я понимаю тебя и не виню, — завела трудный разговор свекровь, — Ты, как любая женщина, ищешь в мужчине защиты и понимания, ласки. Хочешь чувствовать свою нужность, повседневную необходимость для Кирилла, а ему теперь не до тебя. Но запомни, семья держится не только и не столько на любви, а на том, что люди нужны друг другу. У вас хорошая семья. Замечательный сын. Мы с Георгием Семеновичем всей душой полюбили тебя и никакая другая невестка нам не нужна. Потерпи немного, образумится Кирилл. Пусть пока все останется как есть. Хотя бы ради Игоря

Что мне было ответить? Сказала, буду думать, до приезда Кирилла и разговора с ним, на развод не подам.

Из Самары не звонили, и понедельник я посвятила сыну. Температура у Игорька спала, энергия била через край, требовал идти в гости к своему приятелю Вариному Сашке, а после сна ехать в зоопарк. Я позвонила Варе и спросила можно ли привести Игоря на часик — другой поиграть с Сашей. Юный приятель ждал Игоря и, едва мы переступили порог, друзья ринулись в детскую.

Варя обрадовалась моему визиту, — получила повод отложить занятия французским языком. Выключила проигрыватель, на всю комнату орущий французские глаголы.

— Миша требует, чтобы освоила в совершенстве. После обеда придет преподавательница, вот я и повторяю.

— Никак не соберусь заняться немецким. За границей всегда обхожусь английским. Спасибо Валерию, нанял педагогов, заставил выучить. Американские фильмы со спутниковых ТВ — каналов понимаю без перевода. В магазинах и кафе чувствую себя как в России. Кирилловы предки настаивают заняться еще немецким. Начинала, но что-то не идет.

— У Комаровских, помнится, дом в Баден — Бадене? — спросила Варя.

— Вилла, а не дом. Нет бы, как все, купить недвижимость на Ривьере, а они всё связывают с Германией. Собираются еще купить квартиру в Штутгарте или Франкфурте. В Баден — Бадене тоже прекрасно. Недалеко сказочные озера. Вода в них, правда, холодная, но красотища вокруг! Горы! Поспорят с Францией. Среди жителей много русских. Приемы устраивают. Всё хорошо, только люди… Все больше пенсионного возраста.

— Миша собирается продать наш дом в Кань-сюр-Мер и тоже перебраться на мыс, вот я и совершенствую язык. В институте вторым был немецкий, французский приходится учить с азов.

— Кань-сюр-Мер — это где музей Ренуара? Варя кивнула.

— Ты же была у нас, забыла? Мы купили здесь домик одними из первых русских, когда Антиб не пользовался особой популярностью у русских. Это потом, лет через пять, вслед за Березовским все ринулись на мыс. Сейчас там так взвинтили цены! Мне нравится Кань-сюр-Мер, патриархальный быт, тихий рыбацкий городок. Захочется развлечений — двадцать минут и ты в Ницце или в Антибе. Но Миша считает, с его положением, не престижно жить в такой дыре и пора перебраться на мыс.

Не стала убеждать, что их дом тоже в прекрасном курортном месте, а обратила внимание, что за две недели, как мы не виделись, она здорово похудела и похорошела.

— Кремлевская диета плюс аппликаторы, — довольная моим замечанием, призналась Варя. — Правда, лучше стала выглядеть?

— Ты всегда хорошо выглядела.

У меня в сумочке запел мобильник. Звонила архивариус Аня из Самары. Нашла следы роддомовских документов в другом архиве, но сомневается, допустят ли до них. Я перебила.

— Обещай заплатить, сколько потребуют, только найди нужные мне справки!

— С сестрой связаны? — спросила Варя, когда я отключилась.

— Пытаюсь установить, кто выписывал справку о моем рождении. Этот человек знает о сестре.

Рассказала о своих безуспешных поисках. Варя поинтересовалась, где провела последний уик-энд. Оказывается, заходила с Сашенькой к нам и Даша призналась, что улетела куда-то отдыхать. Пришлось признаться, что летала в Ниццу.

— С Халецким Мишей? — уточнила она. И опять пришлось признаться, потому что через день — два подруги все равно доложат. Дальше посыпались вопросы насколько у нас серьезно, знает ли Кирилл.

Как и Софье Михайловне, честно призналась, что нахожусь на перепутье. С Кириллом вряд ли сложится. Михаил нравится, насчет "серьезно" в обозримом будущем никаких планов. Замуж больше не собираюсь.

— Вы оба самостоятельны, у тебя салон, вполне можешь не зависеть от Кирилла.

— Это меня и успокаивает, позволяет держаться с достоинством и не беспокоиться о будущем. Не только салон. Дом в Жуковке и квартиру в Люблино, всё я принесла с собой.

Варя посочувствовала моим колебаниям, пожалела, призналась, хотела бы, чтобы я осталась с Кириллом. Он ей нравится.

Из детской послышались крики, и мы кинулись к детям.

18

Наконец раздался долгожданный звонок из Самары. Аня сказала, что за разрешение покопаться в чужом архиве требуют 250 долларов. Я не поверила, но успокоила, все труды оплачу и завтра буду в Самаре.

Заказала нам с Сашей билеты на утренний самолет и во вторник днем встретилась с Аней. В копии, снятой Анной со страницы книги дежурств приемного отделения роддома, значились четыре фамилии. С ними я поехала в роддом. Среди фамилий была и Воронцова Светлана Васильевна, её назвала главврач в первый визит, и мы искали через Адресное бюро. Телефона у неё нет, Саша заезжал домой и не застал, соседка сказала, что пока роддом не работает, Светлана Васильевна на даче в Подгорах. Это на другом берегу Волги.

На этот раз главврач встретила меня доброжелательно, возможно, раскаивалась, что не взяла предложенные в прошлый раз деньги. Прочитала фамилии в справке из городского архива и сразу же взялась за телефон.

— Вера Васильевна, поищите, пожалуйста, Марию Федоровну. Если еще не ушла, пусть зайдет. Повернувшись ко мне, сказала, что одна из названных в справке, — Сорокина сейчас где-то здесь, зачем-то пришла. Воронцова пока в отпуске, о Летуновой и Бодровой ничего не знает — при ней не работали.

— Скажите честно, с какой целью разыскиваете этих людей? В сказку про запоздалую благодарность и диссертацию, которую собираетесь писать, я не верю.

Я внимательно посмотрела на врача. Она внушала доверие, и я собралась сказать правду, но в последнюю секунду передумала.

— Вы проницательны. Обещаю, узнаете правду. Не сейчас. Поверьте, для меня очень важно встретиться с этими людьми.

Наверное, следовало рассказать всё, потому что через четверть часа я беседовала с одной из акушерок, дежуривших 24 апреля 1975 года, и открыла правду.