Борис Михайлов - Предательство любви не прощается

Леонид Степанович рассказал мою историю, я кое-что по ходу прибавила. Василий Петрович выразил сочувствие и заверил, если сестру удочерил Виктор, переживать не стоит, наверняка сумел поставить на ноги и дать образование.

— Сестра не знает, что у нее есть я! Должна найти ее! У меня никого кроме неё не осталось.

— Чем я помогу? Куда уехал Виктор, где он — не знаю. Может, никуда не уезжал, а живет где-нибудь на Сухой Самарке в поселке "Волготанкера". Хотя, вряд ли. Поищите на всякий случай. Не виделись лет двадцать, а то и больше. За эти годы на заводе не раз отмечали разные юбилеи, праздники, собирали всех ветеранов, должен бы объявиться. Возможно, вернулся на родину в Москву? Так там никого из родственников не осталось, насколько помню.

Леонид Степанович записал имена — отчества родителей Ломова, в надежде найти их, если живы. Василий Петрович разочаровал — и его, и Виктора родители давно умерли.

— Хорошо, что вы пошли со мной, — сказал детектив, когда мы оказались на улице. — Мне сложно было бы передать все подробности разговора. Последняя ниточка лопнула. Поеду в пароходство "Волготанкер".

Мне показалось Гвоздев изменился в лице, когда услышал про сестру. Сказала детективу, он ничего необычного в поведении пожилого человека не заметил.

Расставшись с детективом, я позвонила Наташе и поехала к ней.

На следующее утро я встретилась с Леонидом Степановичем, и он доложил, что перевернул все архивы в ЖЭКах "Волготанкера" и Судоремонтного завода, фамилии Ломова не нашел, но появилась тоненькая новая ниточка. Пока он занимался поисками следов в отделе кадров пароходства, туда случайно заглянул по своим делам капитан танкера. Они разговорились, и, услышав, что Леонид Степанович разыскивает некоего Ломова, вспомнил, что встречался с каким-то Ломовым. Фамилию запомнил, потому что Ломов — девичья фамилия его жены.

— Представительный мужчина начальственного вида. Имя — отчества не помню. Команда перегружала с плавучки (Плавучий магазин — теплоход) ящики с водкой, мы собирались в Финляндию, и вдруг он появился на палубе. Покачал головой, спросил куда столько, не обопьемся? Ответить, что не для себя, а на обмен, никак нельзя, сняли бы с линии. Мы перепугались, не зная мужика, вдруг из политработников и заложит. Закончилось все благополучно, мужик искал попутный танкер к новому месту работы. Мы уходили на следующий день, а он спешил. Я затащил его к себе в каюту, пропустили по маленькой, познакомились. Из рассказа капитана детектив понял, что в Куйбышеве Ломов работал не долго. Его отправили в представительство пароходства "Волготанкер" куда-то в Астрахань, Ярославль или Ленинград. Было это еще при советской власти, тогда пароходство было огромной империей перевозчиков нефтепродуктов. Танкера по Волге ходили в Каспий, в страны Средиземноморья и Балтики. Капитан заверил детектива, что личные дела тех, кто работал не в Куйбышеве, держали здесь. Посоветовал еще покопаться в архивах пароходства. Леонид Степанович взялся за поиски с удвоенной энергией, но безрезультатно. Крупнейшее в мире речное пароходство с развалом Советского Союза приказало долго жить. Распалось на множество фирм и фирмочек, десятки судов закончили или заканчивают существование в затонах, где ржавеют и разрушаются. Единый архив пароходства тоже не сохранился полностью.

— Придется объехать все бывшие базы пароходства, — делился со мной Леонид Степанович. — С какой начинать? Думаю, с Астрахани. Наш герой недавно пришел в пароходство, вряд ли назначат в престижный Ленинград или близкий к Москве Ярославль. Поеду в Астрахань, а не найду, отправлюсь вверх по Волге.

Спросила, а нельзя ли по Интернету, через коллег — детективов, проверить адресные базы в этих трех городах, не тратить время и деньги на поездки. Леонид Степанович убедил, что его агентство частное, никто не будет за него работать, а главное, никому не может довериться. Вспомнил, что когда работал в органах, и требовалось получить какую-нибудь справку из другого города, нередко получали не полную, а то и неверную информацию.

Я распрощалась с милым Леонидом Степановичем и вернулась в Москву. Рано обрадовалась, поверив первому детективу, что скоро встречусь с сестрой или хотя бы буду знать, где она.

22

Дома, еще не пришла в себя с дороги, как позвонил Михаил. Удивилась, откуда узнал о моем приезде.

— Интуиция. Очень ждал и дождался.

Приглашал вечером на великосветский прием, куда получил пригласительный билет на два лица. Объяснила, после переживаний и разочарований в Самаре, собираюсь побыть одна, отдохнуть. Посоветовала пригласить кого-нибудь из знакомых. Михаил не отставал и продолжал убеждать, уже предупредил, что придет со мной, а идти одному неудобно,

— В "Форум — холле" бывала?

— Не один раз.

— Соберется не обычный московский бомонд, а лишь избранные, удостоенные приглашения юбиляра на День рождения.

— Не тяни, скажи, кто приглашает — Президент, Председатель Государственной Думы, Страшнова, Федя Киров? С последними знакома, с первыми встречаться не испытываю особого желания.

— Сказал, не угадаешь. Страшнову с Кировым, думаю, туда не пригласят — не тот калибр. На подобной тусовке, уверен, не была.

В итоге, дожимая меня, Миша признался, что поедем на прием, посвященный шестидесятилетию Никанора Малинкова. Я удивилась знакомству Михаила со знаменитым актером и режиссером. Он признался, что Никанор Сергеевич одноклассник его мамы, недавно был у них на мамином юбилее, общался с Михаилом. Я вспомнила, что Малинковы тоже живут на Николиной Горе. Про себя подумала, Инессе Серафимовне, значит тоже шестьдесят, а я считала в районе пятидесяти. Отлично выглядит!

— Подъезжай к восьми, буду готова, — согласилась я, заинтригованная приглашением.

Долго выбирала, что надеть, хотела выглядеть стильно и не вызывающе. Выбрала черное платье — декольте из панбархата, на шею гранатовое колье, в комплекте с сережками, черные туфли с открытой пяткой и носком. Рост у меня всего 175, до модели немного не дотягиваю, но на каблуках догоню Михаила. В черном я выглядела несколько старше, но всегда очень торжественно и неотразимо. В гардеробе у меня несколько черных выходных платьев. Они шли мне, когда я была естественной шатенкой и когда слегка осветлялась. Еще в швейном колледже, я прочитала у Коко Шанель, и запомнила на всю жизнь, что: "У каждой женщины должно быть маленькое черное платье. Оно может быть даже не очень дорогим, главное — уметь его носить так, чтобы ни у кого не возникало сомнений — оно стоит бешеных денег". Теперь стоимость моих платьев сомнений не вызывала, но главнее — они очень шли мне.

Без четверти восемь я отпустила визажистку и маникюрщицу, была готова к выходу. В пять минут девятого занервничала. Лучше бы взяла машину и добралась сама. Проходит еще минут десять и звонит охранник: пришел Михаил Халецкий.