Борис Михайлов - Немецкая любовь Севы Васильева

Такого бурного проявления страсти Сева еще не видел и испугался. "Что с ней? На почве алкоголя приступ безумия"? Это было не безумие, а несдерживаемая страсть сексуально озабоченной акселератки. Она продолжала проявлять активность, взгромоздилась на него, и любовные качели пришли в движение.

Сева блаженствовал. После ухода Ларисы, не имел женщин, и, захваченный страстью, отдался во власть опытной партнерши. Надя на голову ниже Ларисы, с ней всё получалось по-другому. Приятнее. Получал неиспытанное, а может забытое, наслаждение. Энергии и неутомимости Надежды к наслаждению хватало на двоих. С короткими перерывами всю ночь они занимались любовью, и заснули лишь к утру.

Первой проснулась Надя, часы показывали час дня. Она оделась, вышла на кухню, что-нибудь приготовить. Нина, увидев гостью, удивилась.

— Звонка не слышала. Ночевала? Не слышала, когда пришла.

— Только — что.

— А я подумала, сосед начал блядюшек водить.

Как ни хотелось обматерить Севину соседку, Надя сдержалась. Вернувшись в комнату, пожаловалась Севе.

— Скандальная баба. Хорошо, что не поняла. Растрезвонит на заводе. Причешись, пожалуйста, и оденься по-настоящему. Сегодня воскресенье, кто-нибудь из ребят завалится. Не хочу, чтобы о тебе говорили.

— Пусть говорят, наплевать.

Сева ругал себя, что не выпроводил её, уступил плотским желаниям. "Теперь не отстанет. Как на работе требовать с неё? Польстился на ребенка. С кем переспать всегда могу найти. Достаточно самостоятельных женщин, продолжения не потребуют, а Надя…"

После этой ночи Надя еще не раз оставалась, выпроводить не хватало воли. Надя видела холодность Севы, но надеялась приручить, взять его любовь измором. Для него она оставалась сексуально озабоченной девчонкой, с которой приятно заниматься сексом. На роль жены никак не подходила. Сказал ей — Надя не обиделась, продолжала надеяться, что полюбит её.

— Сегодня нам хорошо, не будем загадывать.

Как-то спросила:

— Боишься, постареешь — изменять буду?

— Это тоже.

Они продолжали встречаться. Изредка ходили в кино, она приходила без предупреждения к нему домой. Сева продолжал удивляться "Неужели молодых ухажеров недостаточно"?

Ей первой после Гали и Юры, рассказал о родителях. Исповедь его она встретила без эмоций.

— Давно бы поделился, ходишь хмурый. Не виноват ты, и на немца не похож. А письмо напиши. Интересно, что ответит господин Клуге. Может он и не отец.

Поделившись своей болью, Сева уже не так остро переживал, что на половину немец — "фашистское отродье".

Написать господину Клуге не передумал. С преподавательницей немецкого, из вечерней школы, которую давно закончил, Сева продолжал поддерживать добрые отношения. Встречаясь на улице, они обычно останавливались, обменивались новостями. Попросить помочь — не проблема. Наталья Петровна незамужняя и всего лет на пять старше Севы. До знакомства с Ларисой, Сева даже подумывал, не приударить ли за ней. Судя по взглядам, она не против.

Наталья Петровна близко к сердцу приняла его историю, поохала, посоветовала не комплексовать и охотно взялась составить послание в Германию.

***

Отгремели майские грозы, отлетел тополиный пух. В июле Сева получил письмо из Бонна. В нем г-н фон Клуге признал Севы сыном, писал, что очень хочет его увидеть. Одновременно прислал приглашение приехать к нему в Германию. Сева не успел обсудить новость с друзьями, как вызвали в городской отдел Комитета Государственной Безопасности.

Мужчина средних лет в штатском, под портретами Ф. Дзержинского и Ю. Андропова, долго расспрашивал Севу о детдоме, почему не живет с Ларисой, как узнал адрес господина фон Клуге. Сева подробно объяснял.

— Говоришь, г-н Клуге отец. Уверен?

— Пишет. Вы же читали.

— Ты его не видел. Любой может назваться отцом. Сомневаюсь, что отец.

— Не пойму никак, зачем меня сюда вызвали? — вскипел Сева. За границей ни он, ни друзья не бывали, об участии КГБ в подготовке поездки даже в социалистическую страну понятия не имел. Чего от него добивались в этом учреждении, понял не сразу.

— Что-то не так в приглашении?

— Спрашиваю здесь я, уясни. Вызвали предостеречь.

Скучный тягучий разговор, во время которого собеседник неоднократно возвращался к сказанному, раздражал Севу.

— Не пугайте, все равно поеду!

— Тебя не пугают, а советуют. Разговаривали бы иначе. Незачем простому советскому парню, недавнему комсомольцу, ехать к бывшему фашисту.

Убедить Севу отказаться от поездки не удалось. Напоследок "товарищ в штатском" сказал, что разговор не окончен, в областном управлении продолжится. Действительно, вскоре пришла повестка явиться в областное управление. Там всё повторилось. Только мужчина, тоже в штатском, оказался настроен дружелюбнее к Севе. Не стращал, но и он не рекомендовал ехать неизвестно к кому.

— Хочешь увидеть заграницу? В завкоме есть путевки в Болгарию, в ту же ГДР.

Уже будучи в Германии, Сева узнал, что письмо и приглашение из Бонна он получил лишь благодаря журналистам. Ответа ждала вся пресса ФРГ, в курсе событий было немецкое посольство в Москве.

***

О своем решении поехать в Германию, встретиться с человеком, назвавшемся отцом, кроме близких друзей, Сева не собирался кому-либо рассказывать. Однако в маленьком городе секреты не держатся долго. Почтовые ли работники или кто-то из УВД поделился, на заводе вскоре узнали, что он собирается в ФРГ. Известие стало сенсацией. Стародубск город закрытый, хорошо, если нескольким человек в год удавалось посетить капиталистические страны.

Слух о поездке долетел в цех в обеденный перерыв. Уже отобедали, мужчины коротали время в домино, женщины обменивались домашними проблемами, молодежь балагурила с девчонками, и в этот момент кто-то принес новость. Её принялись бурно обсуждать.

— Похож на немца. Глаза голубые, волосы почти рыжие.

— Не рыжие, а пегие.

— Натворит делов бригадир. Хочет убить немца, что изнасиловал мать, представляешь!

— Из-за какого-то ублюдка на электрический стул? Глупости. Никого Всеволод не убьет.

— Электрический стул в Америке. В ФРГ нет смертной казни.

— Плохо ли свет повидать?

Подходили люди из соседних бригад и присоединялись к обсуждению. Появился Сева, и разговоры смолкли.

— Чего замолчали?

— Всеволод Иванович, правда, собираетесь в ФРГ? — решилась опросить одна из молодых станочниц. — Сева кивнул. — Зачем, если не секрет?

— Обменяться опытом. Посмотрю, как проклятые капиталисты загнивают, — попытался отделаться шуткой Сева. — Расскажу о нашем житье — бытье, может, кого-то сагитирую в нашу веру.

— Самого бы не сагитировали, — серьезно заметил степенный дядя Гриша.