Светлана Дениженко - Дороже жизни

— Давай! Время не ждет! Скоро обход, поторопись, — подгонял меня Люмик, подталкивая к капсуле.

Я обернулась в последний раз на друзей и, чуть пригнувшись, побежала в центр ярко освещенного круга.

Вспышка света на миг ослепила меня и, хотя я уже одной ногой была в капсуле, мне необходимо было оказаться в ней полностью, и только при закрытой двери мог произойти перенос домой, не иначе.

— Это же начался обход. Вот черт! — догадалась я, прищурившись, завалилась в капсулу. Поднялась, опираясь о гладкие стены. Торопливо набрала на панели все необходимое и нажала кнопку "Пуск". Уши заложило, как при взлете в салоне самолета, но только гораздо сильнее, носом потекла кровь, я потеряла сознание.

Люк сидел на школьной крыше и, свесив ноги, раскачивал ими взад-вперед. Он любил вот так сидеть и смотреть с высоты четырехэтажного серого здания на поселок, где люди казались живыми куклами, за которыми так интересно было наблюдать. Они ведь не знают, что он все видит.

Вот бабка Шура (у которой в саду самые крупные и самые сладкие ранетки в поселке, это парнишка знал, как никто другой) встретилась с соседкой, которую терпеть не может, теперь же приветливо здороваясь, переходит через дорогу, оборачивается и плюет той вслед. Какие же они ненастоящие и нечестные — эти взрослые. А еще учат, как жить, чему учиться и вечно поучают: туда не лезь, так не ходи, сюда не смотри.

Нет, вот, что касается Люка, то он всегда будет учить только тому, что умеет делать сам. Правда, пока он может совсем не много, но ведь научится. Ему всего-то одиннадцать лет, вся жизнь еще впереди.

— Люк! Спускайся! — позвала Анжелика, его подруга.

В интернате, у Лешки Вешнякова, друзей было не так уж и много: Анжелика Борщевская, Сашка Сидоров и Костик Ивашкин, единственный из их четверки, который рос в детском доме.

Школа-интернат собрала под своей крышей детей из близлежащих поселков. Одна на район с одиннадцатилетним образованием. В Лешкиной деревне — только начальная школа, до третьего класса. В некоторых поселках есть до шестого, а потом все равно ребята едут доучиваться либо сюда, в интернат, либо в город.

Лешка здесь уже второй год, скучал раньше по родителям, а теперь почти привык. Школа стала домом родным, да и друзья — верные, теперь он скучал по ним в каникулы, особенно во время летних.

Анжелику они окрестили — Лика, от её полного имени оторвали последнюю часть. Девчонка была красивая и умная, но не заносчивая, чем и покорила всех остальных друзей. Сашка стал за смешливость и доброту — Шутом, чем очень гордился, Костик стал Конаном, так как, тот был его любимым героем. А Лешка почему-то решил стать Люком.

— Потому что ты хитрый и закрывающийся, как настоящий люк, — шутила Лика.

Вторыми именами ребята пользовались между собой, игра открывала путь в другую жизнь, где каждый был тем, кем хотел.

— На обед зовут? — спросил Люк, поднимаясь в полный рост и отряхивая штаны от налипшего голубиного помета.

— Нет. Рано еще! Спускайся, дело есть! — прищурившись на солнце, ответила знаками девочка.

Сверху она тоже казалась куклой.

— А, ну раз дело… так бы и сказала, — нехотя пробурчал он.

Очень не хотелось спускаться в будничную жизнь. Тут Люк мог помечтать, а теперь до завтра вряд ли найдет возможность, чтобы снова побыть наедине с собой. Ключ от чердака он как-то выпросил у дяди Славы, школьного сторожа, и пообещал, что не свалится оттуда и не наделает беды. Только друзья знали о его "крышных" посещениях. Лешка садился обычно так, чтобы ему было видно всех, а его никто бы не заметил, если только он сам этого не хотел. Он придумал знаковый язык и теперь его друзья, если хотели позвать Люка вниз, становились напротив ветвистой ивы. Её хорошо было видно с его наблюдательного пункта. Там ребята ждали, пока друг заметит их сигналы. Со стороны можно было подумать, что Лика отгоняет назойливую муху. Осенью их было хоть отбавляй.

Парнишка спустился через люк, закрыл чердак и, тихо ступая, оказался в школьном коридоре. Занятия уже закончились и только уборщица тетя Клава — добрая, пышная женщина — шлепая мокрой тряпкой, намотанной на деревянную швабру, отмывала затоптанный пол.

На цыпочках Лешка проскочил мимо нее и кинулся вниз по лестнице, прыгая через три ступеньки. Пробегая пост дежурных, он постарался протиснуться в приоткрытую дверь и вылетел на улицу.

Желтый лист, подхваченный ветром, закружил перед его носом и легкой лодочкой опустился в прозрачную лужу, в которой отражалось гладко-синее небо. Пока было тепло: лето еще не прошло, а осень настала не полностью. Середина сентября. Несмотря на школьные занятия, все еще хотелось носиться по улице и беззаботно играть в казаков-разбойников, вышибалу, салки, футбол, гоняя мяч по школьному двору до позднего вечера. Но даже вдали от дома самый поздний вечер тут заканчивался даже не успев начаться в 9.00, после отбоя. Хотя в это время спать совсем никому не хотелось. Ребята рассказывали друг другу разные жуткие истории, от которых потом уснуть вообще было почти невозможно: про вампиров, оборотней, всяких гоблинов и т. д. и т. п., причем, каждый раз, страшно подвывая, вторя своим же придумкам. Порой рассказчику самому становилось страшно, и он оставлял историю недосказанной до следующего вечера.

— Ну, ты чего так долго? — спросила Лика, забавно нахмурившись.

— А чего случилось-то? — переводя дыхание от быстрого бега, ответил Люк.

Вместо ответа девочка схватила его за руку и потащила за собой вдоль сада, прячась за деревья, стараясь не привлекать постороннего внимания.

— Бежим! Не отставай! — поторапливала Лика. Протиснувшись в узкую щель в заборе, друзья кинулись со всех ног через просеку в лес.

За такой побег, без разрешения воспитателя, грозил выговор и письмо родителям, но Люк и Лика рисковали не в первый раз и им обычно везло. Они оставались незамеченными ни доносчиками, в лице дежурных по школе, ни воспитателями. Обычно оправдывались тем, что заигрались в прятки или зачитались интересной книгой. Читать их компания любила и, как правило, им верили. Конан обычно брал в библиотеке самые интересные и самые толстые книги, которых хватало для чтения на несколько вечеров.

— Долго еще?

— Нет, уже скоро, — ответила, не оборачиваясь, подруга, мелькая впереди. Бегала она быстро.

Они спустились в сырой овраг, скрытый высокой травой. Сам бы Люк его вряд ли заметил. Конан и Шут встретили их встревоженными взглядами.

— Что случи…лось? — замер Люк на полуслове, заметив в руках друзей живое существо, — Кто это? — затаив дыхание, спросил он, оглядывая беспомощно повисшую на руках Шута птицу.