Татьяна Туринская - Спроси у зеркала

— Дурак, — равнодушно заявила Лариска. — Можно и водку, но лучше спирт. Иначе эту фигню шиш смоешь.

И, не выходя из-за стола, принялась разматывать грязную повязку на руке. Полюбовалась пару секунд на собственное художество — действительно красиво получилось, буковки все ровненькие, одна к одной, как будто через трафарет нанесены. Плюнула на скомканный в руке бинт, потерла надпись. Картинка только немножко размазалась, но стираться и не думала.

— Ну так как насчет спирта? — недовольно спросила она.

Дидковский замер. Может, сейчас она откроет тайну — кто его соперник?

— Лар, а что это за Андрей такой? — спросил как можно безразличнее, но внимательный слушатель непременно обратил бы внимание на напряженность в его голосе. Однако к его счастью внимательных слушателей за столом не оказалось.

— Да так, — совершенно равнодушно ответила Лариска. — Ты его не знаешь. Так ты мне дашь спирт или как? Ген, у твоих-то стариков наверняка спирт должен быть, от Валерки фиг дождешься. Пошли к тебе, смоем эту фигню.

И, не обращая ни малейшего внимания на то, что хозяин со всех ног кинулся на кухню за водкой, Ларочка решительно направилась в коридор. Уже обуваясь, недовольно оглянулась:

— Ген, ну ты идешь, или как?

Горожанинов лениво поднялся и пошел в прихожую.

Откружил школьный вальс, отгремел выпускной бал. Впереди маячило поступление в институты-университеты. Пожалуй, самое тяжелое лето для всех выпускников школ, самое напряженное. А потому Изольда Ильинична озаботилась здоровьем любимого сыночка. Дидковские каждое лето выезжали к морю всей семьей, теперь же, казалось, сам Бог велел. И предстоящее поступление в Университет Экономики и Финансов вовсе не повод отказываться от летнего отдыха.

Единственное, что отличало это лето от всех предыдущих, так это то, что Изольда Ильинична озаботилась не только Валеркиным отдыхом.

— Лиза, я вот что хотела у тебя спросить, — завела она разговор при очередной встрече с парикмахершей. — Где вы собираетесь отдыхать этим летом?

Елизавета Николаевна грустно усмехнулась:

— Ой, Изольда Ильинична, я вас умоляю — какой отдых? Лето в разгаре, у меня самая работа. Народ разъезжается по курортам-санаториям, каждый хочет быть там самым красивым. Да и те, что остаются в городе, про меня не забывают. Это зимой клиентов не дозовешься, не докричишься — под шапки спрячутся и думают, что и так сойдет. А лето у меня — горячая пора, как у колхозников. Если мне и можно когда недельку-другую отпуска взять, так это зимой. Да вы ж знаете, я и зимой не особо отдыхаю — некогда мне отдыхать, деньги зарабатывать надо.

Клиентка отозвалась:

— Зарабатывать, оно то, конечно, дело хорошее, да вот только и отдыхать ведь надо время от времени, оздоравливаться. Всех денег все равно не заработаешь, а здоровье — дело хрупкое. Смолоду надорвешься — потом никаких денег не хватит на его восстановление.

— Ох, Изольда Ильинична, мне даже думать об отдыхе некогда. У музыкантов зарплата сами знаете какая. Мы только-только за квартиру расплатились, меблишку какую-никакую прикупили, так уже опять нужно делать ремонт. Да и о Лариске надо бы подумать…

— Это ты о приданом, что ли? — усмехнулась Дидковская.

— Ой, да какое там приданое? Кто в наше время думает об этой чепухе? Были бы деньги, а приданое молодые сами купят. Нет, Изольда Ильинична, я говорю об образовании. Нынче бесплатные университеты только во дворе, да нам такое образование даром не надо. Знаниями она у меня особо не блещет и надежды на то, что она вдруг резко изменит отношение к учебе, у меня уже не осталось. А стало быть, на бесплатное образование Лариске рассчитывать нечего — понабегут медалисты да блатные, моей при любом раскладе места не хватит. Так что уже сейчас нужно что-то откладывать, чтобы потом не плакать горько. А вы говорите — отдых…

Елизавета Николаевна ловко взбивала не слишком густые и уж совсем тонкие волосы клиентки, подбрызгивала лаком у самых корней, чтобы хоть как-то создать необходимый объем. Клиентка же на какое-то время притихла, словно обдумывая внезапно пришедшую в голову идею. На самом-то деле идея была далеко не свежа — Изольда Ильинична вынашивала ее еще с зимних каникул.

— А что ты скажешь, Лиза, если я предложу тебе взять Ларочку с собой? Ты же знаешь, мы каждый год ездим к морю, поедем и в этом, я как раз собиралась заказывать путевки. У Валерика год очень тяжелый выдался, я просто обязана его оздоровить, несмотря на грядущее поступление в университет. Мы могли бы и Ларочку с собой прихватить. Как ты на это смотришь?

Елизавета Николаевна только отмахнулась:

— Ой, Изольда Ильинична, о чем вы говорите? Оно вам надо, мои проблемы решать? Вы и так ее столько лет можно сказать на своих плечах тащили, за что я вам премного благодарна. Нет-нет, милочка, спасибо огромное за предложение, но я же прекрасно понимаю, что вы его сделали сугубо под впечатлением моего рассказа о тяжелом житье-бытье. Нет-нет, у нас все совсем не так уж и плохо, это я несколько сгустила краски. Просто времени у меня ни на что не хватает, а в остальном — все в полном порядке…

— Да где же 'в порядке', Лиза, о каком порядке ты можешь говорить, если у тебя Ларочка к тринадцати годам моря не видела! И не спорь со мной, она нам не помешает. Так что я заказываю путевку и на нее тоже.

— Ну что вы, Изольда Ильинична, зачем вам моя обуза? Нет, я так не могу. Не надо, она и в городе нормально отдохнет. Поедет к бабушке на дачу…

Однако Дидковская не была намерена уступать победу в этом споре кому бы то ни было. Она уже все давным-давно решила, и четыре путевки были уже не только заказаны, но и выкуплены, а стало быть, все именно так и будет, или она не Дидковская!

— Дача-то наверное тоже неплохо, свежий воздух, витамины, но, Лиза — нельзя же отдых на даче приравнять к отдыху на море! Да и сколько она у тебя будет на даче? В лучшем случае будет приезжать на выходные, а остальные дни будет дышать пылью и бетонным московским воздухом. Нет, дорогая, Ларочка поедет с нами. И не смей называть ребенка обузой! Ты же знаешь, для нас Ларочка — как родная, я люблю ее искренно и нежно. Все, Лиза, даже и не спорь, я приняла такое решение. Да не переживай ты так — я с нее глаз не спущу. А если я и отвернусь когда — Валерик непременно будет рядом. Не волнуйся, привезу я твоего ребенка живого-здорового, все будет хорошо.

Елизавета Николаевна заколебалась. Вроде и хотелось, чтобы Ларочка отдохнула по-человечески, чтобы ребенок, наконец, увидел море. Да неудобно навешивать свои проблемы на чужих людей. Спасибо Изольде Ильиничне за доброту, за согласие приглядеть там за Ларочкой, но надо все-таки хотя бы оплатить путевку.