Джастин Валенти - Протеже

Диану часто занимал один и тот же вопрос: когда Оливер Феранти умудряется проворачивать всю бумажную работу? Ведь всякий раз она заставала его либо за телефонными переговорами, либо на совещаниях. Хотя сегодня ей было назначено на четыре тридцать, Диана явилась за пятьдесят минут до встречи в надежде урвать лишних четверть часа в том случае, если директор освободится раньше, чем предполагал.

Ева, его секретарша – юная холеная красотка в сногсшибательном костюме, – говорила с кем-то по телефону. Заметив посетительницу, она покачала головой. Значит, Феранти все еще занят.

Диана с досадой подумала, что успела бы заглянуть в дамскую комнату и привести в порядок прическу. Ей стоило немалого труда выбрать сегодня подобающий случаю наряд – деловой, но при этом такой, чтобы не помялся во время переодеваний в теннисном клубе и был достаточно романтичным для обеда вдвоем. После долгих раздумий она надела пепельно-розовый кашемировый костюм. Тонкая ткань мягко облегала стройную фигуру, не подчеркивая, но и не скрывая ее прелести, отчего Диана чувствовала себя невероятно женственной и неотразимой.

Ну, насчет неотразимости она, пожалуй, преувеличила. Точнее сказать – привлекательной. Так и этак поворачиваясь перед зеркалом, Диана размышляла, какой предстанет перед Диком. То и дело поправляя легкие каштановые волосы, она уложила их пышными волнами, ниспадавшими до самых плеч. Высокий чистый лоб, карие глаза, опушенные длинными густыми ресницами, – хорошо бы они были не такими телячьими, а более страстными. Нос прямой, даже надменный, а рот широкий – пожалуй, слишком широкий. Улыбка не очень-то красила ее лицо. Если уж на то пошло, только по-настоящему влюбленный назвал бы ее красавицей.

Наконец Диана вернулась в приемную к шефу, где явно смущенная Ева сообщила:

– Вы уж извините, но он все еще занят и вряд ли освободится раньше пяти. В пять у него назначен деловой коктейль, а сразу после этого деловой обед. Так что сегодня ему не удастся принять вас.

– Но ведь это тянется уже не одну неделю… – Диана чуть не задохнулась от злости.

– Знаю. Перед праздниками все будто сходят с ума. И его буквально разрывают на части.

Тут на столе у Евы зазвонил телефон.

Полыхая праведным гневом, Диана плюхнулась в кресло. Черта с два он так просто от нее отделается! Надо же и совесть иметь! Разве мало ему тех миллионов, которые «Альфа» огребла на «Мамаше и Мэг»? Даже если Феранти не понравился ее проект, пусть вежливо скажет об этом сам!

– Вы напрасно ждете! – Во взгляде Евы промелькнуло раздражение. – Он действительно сегодня слишком занят.

– Спасибо, Ева, но я все же подожду. – Ведь рано или поздно ему придется выйти из кабинета – хотя бы по нужде!

Диана поудобнее уселась в кресле, нервно покачивая ногой и вспоминая предостережения Молли. Черт побери, она опять оказалась права!

Молли была права всегда и во всем – с самой первой их встречи в буфете студии в Лос-Анджелесе. Диана едва приступила к ленчу, когда возле ее столика остановилась миниатюрная темноволосая незнакомка и заявила:

– Эй, детка, не вздумай есть эту дрянь! Этот «цыпленок по-королевски» хуже помойной тряпки!

Диана простодушно улыбнулась, немного шокированная такой грубоватой прямотой и заинтригованная проявлением, как ей казалось, настоящего нью-йоркского лоска.

– Лучше возьми сандвич с ростбифом и салатом, – посоветовала Молли. – Можно, я сяду с тобой?

Диана и глазом моргнуть не успела, как Молли стала ее подругой и наставницей, помогла быстро избавиться от детских иллюзий и по-настоящему заняться карьерой. Прежде всего пришлось осознать, что никому из телевизионных воротил нет необходимости открывать свету молодого талантливого автора. Хочешь стать сценаристом – пробивай себе дорогу самостоятельно.

Именно Молли, имевшая к тому времени богатый сценарный опыт и известность в мире телебизнеса, убедила Диану написать первый сценарий, а затем велела переделать его, сочтя совершенно негодным. Первые шаги Диане предстояло сделать на поприще драмы, поскольку Молли работала всю жизнь в этом жанре.

Они дружили уже больше года, когда Молли все чаще стала поговаривать о том, что лучше покинуть эту «страну иллюзий» и вернуться в Нью-Йорк. При этом она повторяла, что возвращение должно стать новой ступенью наверх, а для этого нужно создать проект со сногсшибательной ролью для какой-нибудь телезвезды, не желающей расставаться с Большим Яблоком [2]. Именно так они и поступили.

Стоило вспомнить о той борьбе, какую пришлось выдержать, чтобы пристроить сценарий и создать сериал, и Диана распалилась еще сильнее. В конце концов, «Эбботт и Синклер» неплохо заявили о себе, запустив в эфир «Мамашу и Мэг». Впервые прайм-тайм достался драме, созданной женщинами и о женщинах – не о каких-то там мыльных ангелочках, а о матери и дочери, имевших смелость открыть собственное сыскное агентство. Прочие телестудии тут же начали выпускать подражания их сериалу: женщины-копы и женщины-следователи замелькали на экране. Диана твердо считала: столь баснословный успех дает им право гордиться собой, и Феранти должен понимать, что у них нет недостатка в новых идеях. Ради всего святого, неужели у него не нашлось хотя бы четверти часа?!

Наконец в двадцать минут шестого из его кабинета вышли двое мужчин. Ева не успела и охнуть, как Диана подхватила свои вещички и проскользнула в дверь кабинета.

Оливер Феранти – смуглый мужчина лет сорока пяти, среднего роста, с тщательно ухоженными усами – растерянно наблюдал, как Диана решительно швырнула на его диван свою шубу и теннисную сумку.

– Ради Бога, Диана, Ева же сказала…

– Норин Сандерс, – вкрадчиво перебила его Диана, – не прочь сняться в «Браунстоуне» в роли Селены.

Однако уже в следующее мгновение недоумение Феранти убедило ее в том, что он даже не заглядывал в ее проект. Более того, понятия не имеет, что за чертовщину она несет. Директор лишь слегка оживился при упоминании известного имени.

– Вот как, Норин Сандерс? В самом деле?

Настырно зажужжал интерком, и Диана выругалась про себя. Ему все-таки удалось выкрутиться! Ну, Ева, пеняй на себя!

– Я опаздываю на крайне важное совещание! – предупредил Феранти, копаясь в своем кейсе.

– Наверняка. Но по пути туда вы все же подумайте о Норин Сандерс. Публика ее обожает. У нас не слишком много столь популярных актрис. А «Браунстоун» пришелся ей по вкусу, потому что это будет прорыв…

– Публике не нужен никакой прорыв. – Феранти нетерпеливо забарабанил пальцами по столу. – Она хочет, чтобы ее развлекали.

– Ее и будут развлекать – в этом-то и состоит изюминка! – затараторила Диана, невольно жалея о том, что так и не сумела освоить проклятую нью-йоркскую скороговорку, когда слова вылетают как из пулемета.