Хизер Грэм - Дама червей

Удивительно, но Рина почувствовала легкий укол ревности. Ощущение неприятное, давно забытое. Брак у нее был прочный, Полу она всегда доверяла. И вот теперь, когда решила про себя, что никогда и никого больше не полюбит, этот тип, с которым Рина совершенно не желает связываться, заставляет ее испытывать весьма болезненные ощущения.

Может, все дело в том, что эта самая наследница так красива и молода? Двадцать пять это не тридцать три, как Рине. Прямо-таки принцесса из сказки. Волосы у нее цвета дутого золота, глаза даже не столько карие, сколько медовые. Платье без бретелек, с разрезами по бокам, так что, стоит перекинуть ногу на ногу, как обнажаются длинные, безупречной формы бедра. В общем — само совершенство, дразнящее своей недоступностью и в то же время на редкость соблазнительное.

Рядом с таким блеском чувствуешь себя стареющей матроной из «Семейства Адамсов». Ощущение, надо сказать, безрадостное. Давно уже Рина не испытывала ревности, а уж когда в последний раз чувствовала угрозу со стороны другой женщины, и вовсе забыла.

— И все-таки мне больше нравятся красные. А вам, миссис Коллинз?

Рина отложила вилку с недоеденным куском свинины и повернулась направо:

— Извините, лорд Невилл, о чем это вы?

— Да о розах же, о розах, моя дорогая. Садовники говорят, что сейчас в моде желтые, а по мне так существуют — и всегда будут существовать — только красные. Согласны?

Согласна ли она? О Боже, да сейчас ей меньше всего дела до каких-то там роз!

— Вы совершенно правы, лорд Невилл. Белые, желтые — они, быть может, очень милы, но поэты с вами наверняка согласятся. Как подумаешь об этих прекрасных строках…

— Вот например: «губы что розы»?

Рина резко обернулась. Кил Уэллен бросил реплику совершенно непринужденно, как оно и положено общественным деятелям, и только голубая искорка, мелькнувшая у него в глазах, свидетельствовала, что он не просто так встрял в разговор.

— Совершенно верно, молодой человек, — живо откликнулся лорд Невилл.

— А вы носите красное, миссис Коллинз? — вежливо осведомился Кил.

— Нечасто, — кратко ответила она.

— А почему, собственно? Впрочем, черное вам тоже очень идет. Вот, скажем, если бы сюда приколоть розу из сада лорда Невилла. — Он неторопливо поднял руку, едва не коснувшись пальцами груди Рины, а потом снова потянулся к стакану. — Или, допустим, вот сюда, в волосы…

Рина заставила себя сдержанно улыбнуться:

— Не сомневаюсь, конгрессмен, что в Капитолии вы демонстрируете образцы красноречия. Слова подбираете на редкость точно.

— Только когда в том есть нужда, миссис Коллинз.

Джоан Кендрик задала Килу какой-то вопрос, и он, извинившись, повернулся к соседке слева. Лорд же Невилл на сей раз заговорил об орхидеях. Рина поймала взгляд Доналда с противоположной стороны стола. Он в приветственном жесте поднял бокал. Она в ответ приподняла свой, продолжая рассеянно прислушиваться к болтовне лорда. Впрочем, тот скоро замолк и, извинившись, повернулся к жене сенатора, сидевшей справа от него.

— Да спросите хоть у миссис Коллинз, Кил. Уверена, что она скажет вам то же самое. — Положив изящную ладонь на руку Уэллена, Джоан Кендрик перегнулась к Рине. Кил тоже, слегка улыбаясь, посмотрел на нее.

— Ну так как, миссис Коллинз?

— А о чем речь? — любезно улыбнулась Рина.

— О силе тяготения! — со смехом воскликнула Джоан Кендрик. — Кил удивился, узнав, что я каждую неделю провожу по несколько часов в спортивном зале. Чем старше становится женщина, тем, по-моему, ей большей надо отжиматься. А вы занимаетесь гимнастикой, миссис Коллинз?

Рина сильно напряглась и приклеила к лицу улыбку:

— Да почти нет, мисс Кендрик. Правда, я работаю у Доналда Флэгерти, а это само по себе в своем роде гимнастика.

Интересно, это намеренно колкое замечание подействует как-нибудь на Кила или нет, подумала Рина. Никак не подействовало — он по-прежнему простодушно улыбался.

— Похоже, вы действительно слишком много работаете, миссис Коллинз. Надо бы поговорить с нашим общим другом, пусть оставляет вам побольше свободного времени.

Улыбка сползла с лица Рины. Вот уж этого ей хотелось меньше всего.

К счастью, принесли кофе и десерт, и разговор зашел о том, ради чего, собственно, все и собрались, — о детском фонде. Рина даже удивилась, увидев, как мгновенно изменилось выражение лица у Кила, стоило только заговорить о деле. Следовало также признать, что соображения он высказывал на редкость разумные. А именно: деньги работают по-настоящему, только если их правильно использовать, и он. Кил Уэллен, будет счастлив оказать поддержку — финансовую и политическую, — но только если будет уверен в четкой организации дела.

Все присутствующие его поддержали. Называвшиеся суммы поражали воображение и вполне оправдывали те, бесспорно, гигантские расходы, которые понес Доналд, устраивая этот великолепный прием.

Когда со стола все убрали и принесли коньяк, Рине удалось покинуть компанию. Она незаметно выскользнула из каюты, полагая, что теперь, когда ужин и деловые разговоры окончены, она больше Доналду не понадобится.

Рина закрыла за собой дверь и оперлась об нее, полной грудью вдыхая свежий морской воздух. Подняв голову, она увидела, что все паруса по-прежнему наполнены ветром — серебряные крылья на фоне черного бархата ночного неба. Дул легкий бриз, но дышать им было приятно. Да и просто стоять на палубе хорошо — словно ветер и море очищают и просветляют темные уголки сознания.

Рина оттолкнулась от двери и медленно побрела к борту. Странно, но в каюте ей так тяжело дышалось. А еще более странно, что на протяжении всего ужина ее бросало то в жар, то в холод и слегка кружилась голова. Наверное, слишком много вина выпила, решила она.

Морской ветер приятно освежал, голова прояснилась. Интересно, подумала Рина, он всегда оказывает такое воздействие, особенно ночью, или дело еще и в том, что яхта прямо-таки королевская и паруса надуты?

Рина положила локти на поручень и посмотрела вниз, в загадочную морскую тьму. За килем бежала пенная и светлая, как серебро, волна, поглощающая свет луны и сливающаяся цветом с такими же серебристыми парусами. Если долго смотреть, то, наверное, можно разгадать тайну времени…

— Не забывайте о силе тяготения, миссис Коллинз. Тут можно здорово разбиться.

— Что? — Рина круто обернулась, почувствовав прикосновение сильных рук и услышав знакомый хрипловатый голос.

— Слишком далеко высовываетесь. — При свете луны лицо Кила Уэллена казалось загадочной маской, глаза смотрели строго и холодно.

— Вовсе я не…

— Да, да. Вы что, о самоубийстве подумываете?

— С чего это вы взяли? И отпустите меня, пожалуйста.