Венди Холден - В канкане по Каннам

— Ты, наверное, шутишь… Э-э… то есть, конечно, не он…

— И кто же тогда выступал в роли спонсора? — Нат пристально смотрел на девушку.

— Я сама… — с гордостью заявила она. Отец, конечно, ограничивал ее независимость, но не до конца. — Из собственных сбережений.

Мать пришла в ужас, узнав, какую сумму Кейт собралась потратить на поездку. Она считала, что эти деньги следует оставить на решение вопроса с собственным жильем. Бабушка же со своей стороны убеждала внучку потратить их на развлечения.

— В конце концов, с собой ты ничего не заберешь, — говорила она, — ведь на том свете нет карманов.

— На том свете! — возмущалась мать. — Наша Кейт, к счастью, пока еще здесь.

— Ты так считаешь? Да она же здесь заживо похоронена! Никогда не забывай, — обратилась бабушка к Кейт, — приключения — это цветы жизни.

«Только этот цветок, — мрачно думала Кейт, — я никогда не увижу. И даже не вдохну его аромат. И не сорву».

Она печально посмотрела на Ната Хардстоуна — он улыбался и так пронзительно смотрел ей в глаза, что у нее затряслись колени и заколотилось сердце. Девушке показалось, что в убогом зале «Биллиз» вдруг взошло солнце.

Она улыбнулась ему в ответ. Возможно, она все же ошиблась в отношении цветка, о котором говорила бабушка.

За завтраком бабушка наклонилась к Кейт через стол:

— Ты очень хорошо выглядишь, детка! — Ее здоровый глаз блестел за очками. — Познакомилась с кем-нибудь?

— Не совсем, — ответила Кейт с набитым ртом, стараясь придать голосу таинственность.

— Бог ты мой, вы только посмотрите на нее! — фыркнул отец, входя в кухню. — Вырядилась как на карнавал.

— Оставь ее в покое! — не прекращая вязать, велела ему бабушка. — Детка, ты великолепна! Хороша, как морковка! — И она подмигнула внучке.

Кейт заставила себя улыбнуться. Она старалась вовсе не для того, чтобы выглядеть как морковка или участница карнавального шествия. Утонченная сексуальность — вот к чему она стремилась. Девушка ужасно измучилась: полчаса искала короткую черную юбку-стрейч, которую уже очень давно не надевала, а потом еще полчаса заново изучала содержимое косметички. Запланированное короткое свидание с «Жиголо с севера» было в итоге отложено, поскольку она очень долго пыталась подобрать себе губную помаду. Идет ли ей красный цвет?

— Чай?

Мать плеснула темно-коричневую жидкость в чашку с надписью «Слэкмаклетуэйт в цвету». Кейт видела, что она сливает остатки — такой чай казался сухим на вкус, и от него еще сильнее хотелось пить. А еще он был такого цвета — Кейт заглянула под стол, — как бабушкины колготки.

— Я так понимаю, ты наконец освободила ванную? — многозначительно поинтересовался отец.

Кейт пристально посмотрела на него. Разве она виновата, что маску для волос нужно держать пятнадцать минут? И при этом она не теряла времени даром — сбрила волосы под мышками, на ногах и между ног.

— Не обращай внимания, — шепотом успокоила ее бабушка, — ему еще повезло. Раньше у нас был только таз с водой, и обычно мы мыли сверху и снизу то, что могли. — Она придвинулась к Кейт и захихикала: — А потом, когда все выходили из комнаты, домывали все остальное.

Кейт прыснула в чашку:

— Ой, бабуля, ты испортила мой макияж!

Из часов «Птицы Британии» раздалось чириканье московки — было девять утра.

— Мне пора идти, — ахнула Кейт. — Я опаздываю.

Уходя, она с опаской посмотрела на бабушкино рукоделие. Безрукавка — в этом уже не оставалось никаких сомнений — была близка к завершению, и Кейт такое открытие совсем не порадовало.

— Я вчера сорок минут ждала автобуса, — радостно сообщила бабушка, стуча спицами, — и за это время довязала спину.

К огромному разочарованию Кейт, когда она подъехала к редакции, сына владельца «Меркыори» на улице не оказалось. Она помрачнела и вошла внутрь. Прошло целых полчаса, прежде чем дверь офиса открылась. Кейт резко обернулась — ее сердце замерло в предвкушении — и увидела… не ухоженного, сексуального Ната, а Даррена в еще более готическом виде, чем обычно. На голове «иглы» в голубую полоску, голубая помада с металлическим блеском, ногти такого же цвета и фиолетовая дымка на опухших веках.

— Отличные тени, — заметила Кейт.

— Нет, это не тени… Давай будем считать, что это результат спора о моде с футболистами у входа в ночной клуб.

— Что?.. Они смеялись над твоей одеждой?

— Нет, наоборот, это мы смеялись! — Он потер бледный лоб рукой, на которой блестело кольцо в форме черепа. — Мы так много выпили! Боже мой, мне очень плохо…

— Похмелье?

— Как минимум на шесть баллов по шкале Рихтера. И в автобусе теперь новый водитель — он в каждый поворот входит так, будто мы на трассе в Монце. К концу пути завтрак просится наружу!

— А с кем ты был?

— С ребятами из «Велветс». Мы отмечали успех в «Панч ап».

— Несколько преждевременно, тебе не кажется? Вы ведь выступаете в пятницу.

Даррен кивнул и тут же сморщился:

— Ой, больно!

— Почему вы решили не ждать?

— Ты ведь знаешь, что такое «Панч ап». Если зрители останутся довольны, они нальют нам пива. А если нет… — Его кадык нервно задергался. — В общем, мы решили выпить загодя.

— Ох, Даррен, не переживай, — улыбнулась Кейт. — Ты рожден для славы. Разве не об этом ты мне постоянно твердишь?

— Да, я знаю. Думаю, у меня просто сдают нервы.

— Не волнуйся, если кто-то и может сдержать завсегдатаев «Панч ап», то это Джелин Шоу. У нее черный пояс по карате. — Это было самое необычное, что хозяйка паба сообщила о себе.

— Да, только там у всех черные пояса по выпивке и провокации насилия.

— Ну, ты в этом деле тоже не промах. Быть избитым футболистами!

— К твоему сведению, не они нас, а мы их побили. Кстати, об одежде… — Он внимательно посмотрел на Кейт. — Вот это да! Я не видел тебя в таком виде с тех пор, как Ричард Уайтли зажег рождественскую елку.

Кейт покраснела.

— Это обычная юбка!

— Но при этом очень короткая. Я удивлен. Не думал, что ты согласишься следовать новым указаниям свыше!

— Каким новым указаниям?

— Хардстоун звонил вчера, пока ты так до-о-олго сидела в кафе со своим возлюбленным.

— Он не мой возлюбленный…

— Но ты очень этого хочешь, — кисло заметил Даррен.

— Ничего подобного.

— Да!

— Нет… — Ладно, какая разница? Даррен и Нат, похоже, не выносят друг друга. К тому же в словах младшего репортера есть доля правды. — Так что же сказал Хардстоун?

— В основном то, что попытка увеличить прибыль за счет роста количества рекламных объявлений не удалась.

— Не понимаю, как это связано с моей юбкой.

— Теперь он требует, чтобы мы пошли по другому пути. Хочет добавить немного… гламура.