Сьюзен Фокс - В небесах принимают решение

Лиллиан была уверена, что треск, который она слышала, издавала гремучая змея. Она видела достаточно много фильмов о змеях, чтобы знать это наверняка.

И она опять заплакала, от обиды и от невесть откуда взявшегося отчаяния. Вместо того, чтобы помочь, Рай швырнул ее на кровать и набросился с поцелуями, будто сексуальный маньяк. О Боже, но ведь она тоже целовала его! Целовала и чувствовала такое, чего и представить себе не могла. Еще немножко, и она бы просто сошла с ума.

Вспомнив, с каким отвращением он назвал ее грязной, Лиллиан ощутила боль в сердце. И, когда осознала, какой кошмар она только что пережила, ей стало плохо. Прикрыв глаза, Лиллиан словно застыла в ожидании следующего кошмара. Потом шевельнулась — и поняла, что еще жива. Открыла глаза и осмотрелась.

Удостоверившись, что в комнате безопасно, она подошла к кровати, откинула покрывало и легла. Уложив поудобнее подушку, натянула покрывало до подбородка и попыталась успокоиться. Если удастся остаться в живых до утра, она как-нибудь проникнет к себе в спальню, соберет вещи и сбежит из этого проклятого дома.

Если бы знала заранее, чем грозит это путешествие, она бы придумала любой предлог, чтобы избежать его. И впервые в жизни Лиллиан поняла, что существует нечто более страшное, чем гнев ее бабушки.

Как только Лиллиан вылетела в холл, Рай открыл дверь в ее комнату и впустил Бастера. Дверь он закрыл, но не потрудился зажечь свет. А просто скомкал джинсы, которые достал из комода, и швырнул их на стул. Сердито приказав собаке лежать, он забрался в кровать, все еще охваченный безумным желанием.

Долго он лежал в темноте с открытыми глазами. Никак не мог выкинуть эту принцессу из головы. Черт, он до сих пор чувствует ее запах, вкус ее губ. И это хрупкое маленькое тело… Никогда еще он не испытывал такого сильного возбуждения, никогда не знал, что сексуальный позыв может быть столь властным, столь непреодолимым.

Черт, да он чуть не переспал с ней. Вспомнив, как близко она находилась, и как ему было хорошо, и каким опустошенным он почувствовал себя, когда она вдруг его отвергла, он весь облился потом.

Вдруг он ощутил смутную тревогу, словно аромат мускуса что-то напомнил ему. И тело его похолодело, когда он узнал этот запах: гремучая змея!

Повернувшись на бок и опершись на локоть, он зажег лампу на ночном столике. Затем кинул быстрый взгляд на ковер, вскочил и схватил со стула джинсы. Бастер тут же оказался на ногах, а запах мускуса стал еще сильнее.

Рай уставился на собаку и тут все понял. Рывком натянув джинсы, он бросился к двери в соседнюю комнату.

Неужели Лиллиан вернулась к себе в спальню? Он был так зол, что не желал ничего слушать. А ведь Бастер вонял гремучей змеей! Бестолковый щенок каким-то образом ухитрился проникнуть к ней в комнату, но как попала туда змея? Скорее всего, Бастер вступил с гремучкой в бой… и победил, иначе бы лежал сейчас где-нибудь мертвый.

Нервы у Рая были уже на пределе. Он вытащил из комода фонарик и пошел в соседнюю комнату.

Лиллиан сюда не вернулась. И, когда Рай зажег свет и взглянул на ее кровать, он мгновенно все понял.

Там лежала огромная гремучая змея без головы. Тело ее было грязным и побитым, словно его долго волокли по земле.

Бастер пулей промчался мимо, запрыгнул на Кровать и гордо уселся рядом со своим трофеем — трофеем, который он решил преподнести в дар мисс Лиллиан Ренард в знак своей собачьей преданности.

Лиллиан сидела на кровати в комнате для гостей, где горели все светильники, и никак не могла унять дрожь. Услышав, что кто-то идет по коридору, она сжалась и замерла, потом узнала уверенную походку Рая. Он постучал сперва в одну дверь, затем в другую.

Переходя от двери к двери, Рай каждый раз тихо звал ее: «Лиллиан?» Чем ближе он подходил, тем больше она нервничала. Дрожащим голосом она ответила: «Я здесь», и он сразу подошел к ее двери.

Когда он остановился, она крикнула:

— У вас в доме змеи, мистер Парриш!

Рай приоткрыл дверь, чуть поколебался, потом распахнул дверь шире.

Увидев, что он в одних джинсах, Лиллиан вдруг вспомнила, как прижималась к этому высокому, крепкому телу, какое удивительное наслаждение испытала, когда лежала там, у него на кровати. Она все еще ощущала прикосновение его горячей кожи, чувствовала его поцелуй. Волна желания накатила на нее, когда она вспомнила, с какой страстью он целовал ее.

Его лицо потемнело, будто он читал ее мысли.

— Бастер принес вам добычу. Таким образом он оказал вам честь и выразил свою привязанность. Змея — мертвая.

Лиллиан молчала, стараясь изо всех сил скрыть облегчение. А Рай продолжал:

— Змею я выбросил, а Бастера запер в гараже Дови сейчас прибирает вашу кровать. И хотя вы вряд ли осмелитесь ночевать там снова, он стелет чистое белье на случай, если вы передумаете.

Губы его дрогнули, показывая тем самым, насколько невозможным ему это казалось. Лиллиан заметила, как изменилась его интонация, и побледнела.

О Господи, неужели ей придется идти туда и спать на той кровати? На лице Рая явно читалось презрение к «неженке».

Надеясь избавиться от подобной перспективы, она рискнула заметить:

— Но я уже легла в эту кровать.

Губы Рая опять скривились в усмешке.

— Всего лишь полчаса назад. Там сейчас заменят белье, и она будет как новая.

Он достаточно ясно выразил свое требование, и сердце Лиллиан упало. Минуту она изучала покрывало, потом осмелилась поднять глаза.

— Я п-подумаю, — выдохнула она. Рай кивнул. Быстрым взглядом окинул очертания ее тела под покрывалом, и его синие глаза сверкнули.

Ей вдруг очень захотелось вернуться в Нью-Йорк, к привычному образу жизни и окружению: там нет высокомерных особей мужского пола с крепкими мускулистыми телами и с необыкновенных размеров мужскими достоинствами.

В Нью-Йорк, туда, где великосветские красавцы глядят сквозь нее и крайне редко подходят. В Нью-Йорк, где воспитанные и утонченные мужчины не станут швырять ее на кровать. В Нью-Йорк, где она не только будет в безопасности, но, возможно, и вычеркнет из памяти то бурное сексуальное возбуждение, восхитительное и пугающее… В Нью-Йорк, где не будет Рая Парриша, который целовал ее столь искусно…

— Если только вы не пожелаете зайти ко мне в комнату.

От этого низкого чувственного голоса у нее перехватило дыхание. Рай словно читал ее мысли и знал, как тянет ее к нему…

Не в состоянии произнести ни слова и чувствуя, как у нее пересохло во рту, Лиллиан лишь отрицательно покачала головой.

Проворчав «спокойной ночи», он послал ей зовущий взгляд — дрожь пробежала по ее телу.

У двери он задержался.

— Обязан попросить прощения за то, что назвал грязной. Ошибся. — И, словно ничего не произошло, вышел из комнаты.