Татьяна Веденская - Свадьба моего мужа

– Грецкий орех? – предлагала Баська.

– Не любит, – кусала губы я.

– Морепродукты?

– Исключено! Аллергия!

– Проблема, – причмокнула она и полезла в Интернет. Через пару часов было составлено меню из пяти провоцирующих мужчину блюд сложного обозначения и еще более сложного изготовления. Но что для влюбленной женщины сложность рецепта – пшик! Я такие блюда готовлю, если в охотку. А уж когда речь идет о воссоединении семьи…

– А как ты думаешь, что способствовало таким переменам? – полюбопытствовала Баська, рабочий день которой в силу перманентного отсутствия клиентов был пуст и уныл.

– Я думаю, он понял, как ему невыносимо плохо без меня, – предположила я.

– Ты серьезно? – хмыкнула подружка. – И какой ты после этого психолог?

– А прекрасный. Умеющий поддерживать в себе здоровый оптимизм, – отрезала я. – А если честно, думается мне, что эта его мадам – ну, любительница «Пуазона» – надоела ему. Вот и весь секрет. Сколько уже времени прошло-то.

– Это возможно, – согласилась с версией Бася. – Ксюшка, а тебе не западло его так просто прощать? Может, тебе тоже налево пойти? Чтобы не обидно было!

– Что я слышу? Опять? – разозлилась я. Вечно Баська норовит совратить всех с пути истинного. – Мне скоро надо будет платить за тренинг, а вдруг супруг меня застукает? Не то обидно, что мужик гуляет, а что тренинг мимо пролетает!

– Это аргумент! Сыт не едок, а на тренинги ходок, – согласилась она. Всем известно, что единственное, от чего я никак не могу отказаться, это от профессиональных тренингов по повышению квалификации. И вообще, я готова простить все, что угодно, при условии, что мне не будут мешать ездить на мою пусть и малооплачиваемую, но очень любимую работу. Не всякий человек может похвастать любимым делом, а вот мне повезло. Вот уже лет десять, как я тружусь на ниве психологической работы с населением, хоть это самое население и не балует меня гонорарами. К сожалению, в России психолог – это что-то между массажистом и гадалкой. По мнению всемогущего большинства, конечно.

– Значит, ты меня завтра подменишь? – уточнила я и побежала составлять план. Я расписала буквально каждую минуту завтрашнего дня. В каких магазинах купить продукты, что за чем готовить, как сервировать стол, какое платье надеть и как, наконец, мне накраситься. В общем, приступ вдохновения был налицо. И на тебе! Вместо радостного ленивого утра, за время которого я должна была помлеть в ванной, привести себя в порядок (включая эпиляцию, черт возьми) и заодно сделать новый маникюр, – я судорожно прыгала между завалившими весь пол трактатами по психологии и самопознанию. У меня их много, очень много, поверьте. Уборка «съела» половину отведенного на релакс времени. Кроме того, я обнаружила, что при падении разбилась хрустальная статуэтка Нефертити, привезенная мною из Египта. Настроение окончательно испортилось, и я решила оставить мужа без эпиляции (пусть страдает, гад). Скоропалительно облившись душем, я выскочила из убранного с горем пополам дома, села в свою «Шкоду» – усладу одиноких дней – и полетела в магазин за ингредиентами к эротически полезным блюдам. Правда сказать, после такого утречка секса не хотелось, хоть ты тресни. Но что поделаешь, есть такое слово – надо.

Магазин с нужным ассортиментом дислоцировался довольно далеко от дома – на Кутузовском проспекте. Тьфу, все-таки вредно так долго жить отдельно от мужа, начинаешь забывать, где на самом деле дом. На Сухаревской. На ней, родимой. Там я каждый уголок знаю, каждую подворотню. Там ходит в колледж моя дочь. Там по утрам из метро невозможно выйти, потому что всего один вход, а народ прет напролом и, как в «Чародеях», не видит препятствий. Впрочем, я уже давно захожу в метро, только если ломается машина или пробки норовят стать похожими на парковку.

– С вас три тысячи двести семь рублей, – хмуро сообщила мне продавщица. Я подумала, что у нее, наверное, день тоже не задался.

– Не вопрос. – Я отсчитала деньги, но внутри что-то все-таки екнуло, потому что денег было не так уж много. Мне страстно захотелось выбросить из корзины грибы-шиитаки, от которых еще неизвестно, что и где встанет, а стоили они, как полгарема раджи. Всего-то три гриба!

– А без сдачи нет? – прорычала продавщица, глядя на мои четыре купюры.

– А вам что, лень идти разменивать? – хотела спросить я, но постеснялась. Патологически не умею говорить людям в лицо то, что думаю. Прямо вся перекашиваюсь, как представлю, что они могут при этом чувствовать. И что могут мне ответить. Размен денег – разве это не ее прямая обязанность?

– Придется ждать, – строго сказала девушка и ушелестела куда-то с моими деньгами. Я стояла, ждала сдачи и думала, как и что мне намедитировать, чтобы вернуть этому дню позитивный заряд. Пока я развлекалась работой над собой, не заметила, как промелькнуло еще минут десять.

– Странно, почему так долго? – вслух удивилась я, заметив, что у кассы собралась достаточно большая и зубастая очередь. Наконец продавщица вернулась, еще более злая, чем уходила.

– Забирайте сдачу! – рявкнула она, швырнув деньги на прибитую к пластику тарелку. Я покраснела, засунула деньги в карман, чтобы не тратить время на размещение их в кошельке, и пошла, чуть было не забыв эти хреновы «шиитаки».

Так, секса что-то не хочется совсем, расстроилась я. Попробовала представить себе весь поток негативной энергии в виде столба света, но получился только жиденький ручеек грязи. Я полила его мысленно чистой водичкой, попыталась превратить в широкий полноводный ручей, но бросила это дело, поскольку могла забыться и вообще везде опоздать. Согласно плану мне уже пора было начинать готовить столь важный для меня обед.

Я отъехала от магазина и покатила в сторону Рублевки. Поскольку я двигалась из центра, мне надо было повернуть в Крылатское с шоссе. Собственно говоря, я именно так из Крылатского уезжала, теперь просто надо было вернуться внутрь района. Однако Рублевку перекрыли. О, в этих двух словах звучит самая дрянная песня, которую я только знаю. Рублевку перекрыли, Рублевка стоит. А когда стоит Рублевка, она превращается в бесконечную ловушку как для дорогих иномарок, так и для простых пятилетних «Шкод» с сидящими внутри женщинами, мечтающими помириться с мужем.

– Ну почему, за что, за что?! – Я исступленно лупила по рулю, не в силах совладать с эмоциями. До дома оставалась всего пара-тройка километров, но у меня не было ни одного шанса их преодолеть. Покопавшись несколько минут в своей сумке (вот уж действительно шикарный пример бездонности, набитой кучей чепухи), я достала оттуда свой мобильник и принялась названивать Лиле – моей пятнадцатилетней дочурке, у которой уже имелось тело прекрасной женщины, но все еще функционировали мозги ребенка. Взрывоопасная смесь!