Любовь Рябикина - Материнская любовь

— Будет у меня теперь еще и дочка! Это к счастью…

В больнице оказалось, что хирург Рязановский с пяти утра находится в операционной. Майя наконец-то поняла, почему не отвечал телефон. Об этом она как-то не подумала. Толстая медсестра в приемном покое, не отрываясь от любовного бреда американки, недовольно буркнула:

— Три операции одну за другой провел. Скоро выйти должен…

Пропустить их к Гуляеву она наотрез отказалась:

— Он в реанимации! Состояние удовлетворительное…

Пришлось ждать около получаса, когда Валерий освободится. Рязановский сам перезвонил Майе, увидев отметки в мобильном. Узнав, что они внизу, коротко сказал:

— Спускаюсь…

Ярослав смело представил хирургу Лену Чекулаеву как невесту. Рязановский дружески поцеловал Майю в щеку, расспросил о самочувствии. Выругал медсестру за дезинформацию, через стойку посмотрев на ее чтиво:

— Гуляева перевели в десять утра в хирургию и вы должны были отметить данный факт в журнале. Вам наверняка звонили, только ваш любовный роман вам память отшиб!

Провел их в палату Евгения, по дороге рассказав о состоянии пациента. Как оказалось, они уже познакомились и перешли на «ты»:

— Мы под утро, когда парень очнулся, немного поболтали…

Дон Жуан лежал весь перебинтованный, загипсованный и бледный. У Кольцовой сжалось сердце, когда она увидела его вот таким беспомощным. Темно-карие глаза налились кровью и парень смотрел с трудом. Женщина, сделав над собой усилие, улыбнулась и шагнула к кровати. Его губы чуть дрогнули в ответ. Громким шепотом заговорил:

— Привет, Мэй. Попроси своего хирурга обследовать тебя на предмет надрыва пупка. Валера, она подняла меня…

Рязановский покачал головой и улыбнулся:

— Она может! На свадьбы хоть пригласить не забудьте. А то что-то давно я на свадьбах не гулял! Все на своих, да на своих…

Рассмеялись все, даже Гуляев. Валерий извинился:

— Надо прооперированных посмотреть. Так что извините…

Немного поболтав с приятелем, Ярослав и Лена тактично вышли из палаты, оставив Майю и Женю наедине. Женщина дала волю чувствам. Гладила здоровой рукой его здоровое плечо и виски. Целовала родное лицо, тихо шепча на ухо:

Люблю тебя…

Дон Жуан лежал и тихо улыбался, не в силах поднять даже руки. Боль куда-то ушла и было ощущение, что они сейчас на этой огромной земле находятся только вдвоем…

Заехав на квартиру Чекулаевых, собрали Лене целый чемодан летней одежды и пакет обуви. Захватили необходимые документы. Форму, состоящую из темно-синей юбки в складку, строгой белой блузки и жилети под цвет юбки. На следующий день у нее был экзамен в колледже. Жить в квартире, где случилось столько горя, девушка пока не могла, да и не хотела, заранее договорившись с Майей. Кольцова сама предложила остановиться у нее на даче или жить в ее городской квартире. Лена хотела поселиться на даче:

— Если не против, я бы хотела жить с вами на даче. Там так здорово! Можно заниматься сколько угодно, не торопясь…

Кольцова улыбнулась:

— Вот и ладно! И Ярославу не скучно будет.

Остановились у супермаркета, чтобы закупить продукты. Холодильник на даче был практически пустой, подчищенный шестью гостями. Кольцова отбирала продукты в тележку, а Ярослав с Леной послушно возили ее вслед за женщиной. Тележка становилась все полнее и полнее. Наконец Майя кивнула:

— Ну вот, кажется, все прихватила, что надо…

Направились к скучающей кассирше. Та встрепенулась и с уважением посмотрела на набитую тележку.

Набив багажник, решили ехать на дачу. «Ниссан» плыл в потоке машин, останавливаясь как и все на светофорах. Летнее кафе с сидевшими за столиками и лакомившимися мороженым парочками, привлекло внимание Майи. Она попросила:

— Ярик, остановись! — Когда он свернул к обочине, спросила: — Не против мороженого поесть? Мне что-то так захотелось…

Молодежь с радостью восприняла ее слова, дружно согласившись кивками. Оставив машину на обочине, направились к кафе. Сели за столик, оживленно обсуждая, что будут готовить на ужин и чем займутся. Ярослав отправился за мороженым. Лена неожиданно замолчала, а потом тихо сказала:

— Я хочу разыскать могилу отца и похоронить его по-человечески. Кажется в письме мамы упоминалось место…

Кольцова взялась здоровой рукой за ее руку:

— Мы все вместе съездим. Я запомнила название места, что упоминала твоя мама.

У девушки из глаз покатились слезы. Она тороплмиво принялась стирать их, пока никто не видит. извинилась:

— Прости, Мэй! Я маму вспомнила.

Кольцова вздохнула, погладив ее ладонь:

— Я понимаю. Не извиняйся. Тебе столько довелось узнать за сегодняшний день.

Минут пять сидели молча, глядя на Ярослава, стоявшего в очереди. Воронов принес три креманки и снова ушел:

— Я еще кофе заказал. Оказывается, здесь турецкий варят в тигле…

Майя улыбнулась. Вскоре сын вернулся с подносиком, на котором стояли крошечные чашечки с ароматным натуральным кофе. Майя посетовала:

— Эх, рука подвела! Так хочется тортик испечь…

Лена собралась что-то сказать и в этот момент к ним подошел наблюдавший все это время за их компанией сержант милиции. Парень с самым серьезным видом поднял руку под козырек и спросил Майю:

— Кольцова Майя Аркадьевна? Документы…

Все трое разом замолчали, глядя на милиционера. Женщина кивнула, потянувшись здоровой рукой к сумочке. Сержант неожиданно схватил ее за загипсованную руку. На кистях мгновенно оказались наручники. Сержант даже внимания не обратил на гипс и повязку. Ярослав вскочил:

— Вы что делаете? Не видите, что мама перевязана! В чем дело?

Сержант невозмутимо взглянул на него:

— Эта женщина арестована по подозрению в убийстве!

Лена тоже вскочила. Возмущенно крикнула:

— Немедленно снимите наручники! Этого быть не может! Вы ошиблись!

Люди вокруг начали оглядываться в их сторону. Не молодая пара за соседним столиком подхватила креманки и торопливо пересела подальше. Мент нагло посмотрел на Кольцову и Ярослава:

— Ошибки быть не может. Разнарядка на эту женщину и ее фотография пришли к нам пару дней назад. Будете возникать и на вас обоих наручники надену, как на соучастников и укрывателей престпников!

Спокойно сидевшая Майя откровенно расхохоталась:

— А опровержения еще не поступало? — Взглянула на сына, готового выбить из сержанта дух: — Ярослав, позвони Коростелеву и сообщи о моем задержании. — Посмотрела на милиционера: — В какое отделение вы собираетесь меня доставить?

Сержант, несколько удивленный ее спокойствием, машинально ответил:

— На Рублевское шоссе двадцать шесть, корпус два. Отдел Фили-Давыдково.

Кольцова покачала головой:

— Тогда минуточку. Это слишком далеко. Ярослав, звони!