Любовь Рябикина - Невезучая

Сергей забрал рубашку с перилец и накинул на себя. Застегивая пуговицы, искоса взглянул на Оксану. Девушка смотрела на него с каким-то странным выражением. Они стояли напротив друг друга и молчали.

Анисимов снова отметил про себя, что она красива и непосредственна: полные искреннего восторга глаза смотрели на него. Уезжать не хотелось. Он протянул руки и притянул ее к себе. Зиновьева с коротким вздохом прижалась к его телу и закрыла глаза, сцепив руки на его поясе. А он снова не решился поцеловать девушку.

Теперь Сергею казалось, что он слишком стар для нее. Ее голова застыла на его груди. Он осторожно освободился и нехотя направился к машине, Оксана шла следом. Тихо сказала, глядя в напряженную спину:

— Сергей Александрович, простите, что я втянула вас в это…

Он обернулся и едва не сбил ее с ног, задев рукой. Успел поймать за талию и удержал. Притянул к себе, чувствуя упругое тело под руками. Упругая грудь крепко прижалась к его груди. Она не отстранилась. Следователь внимательно посмотрел Оксане в глаза, наклонился и поцеловал. Ее руки робко обвились вокруг его шеи. Тонкие пальцы ерошили виски с редкой сединой, касались горячей кожи…

Анисимов не сразу сумел оторваться от девушки, прекрасно понимая, что безбожно опаздывает на работу. Ее нежность и неумелость в поцелуях дразнили его. С неохотой он отпустил губы Оксаны, с нежностью погладил по плечам. Резко развернулся и решительно направился к машине, чувствуя, что еще одна минута и он будет не в силах уйти от этих дрожащих губ и полных тумана глаз.

Батон, не смотря на то, что плохо спал, проснулся в восемь утра. Спокойно позавтракал и поднялся наверх. Войдя в кабинет, мгновенно понял, что там кто-то побывал: он никогда не закрывал темных штор. Времени было девять утра. Авторитет бросился к компьютеру и включил его. Одновременно открывал ящики стола. Через несколько минут обнаружил пропажу важных документов, взломанный файл в компьютере и недосчитался лазерного диска.

Мужчина покрылся холодным потом, который потек по лбу. Судорожно стер его трясущейся ладонью и в изнеможении свалился в кресло, не зная, что ему предпринять. Мысли в голове ползали со скоростью черепах, настолько потрясла авторитета кража.

Через минуту он заорал так, что прибежала даже охрана стоявшая у ворот. Судорожно тыча в кнопки мобильника трясущимися пальцами, Батон вызвал обоих заместителей и с десяток «бригадиров».

Когда все собрались в ограбленном кабинете, «объяснил» создавшуюся ситуацию. Хотя то, что происходило трудно назвать этим словом. Батон вприпрыжку бегал по кабинету в халате и шлепанцах на босу ногу, мельтеша перед глазами изумленных замов, бригадиров и телохранителей. Размахивал руками и по-поросячьи визжал, брызгая слюной во все стороны:

— Эта сучка стащила всю документацию! Скачала информацию с компьютера и взломала засекреченный файл. Кто из вас мне ответит, как ей это удалось? Немедленно найти эту дрянь и вернуть бумаги! Притащите мне эту стерву живой! Я сам хочу пристрелить мерзкую крысу! Я ее…

Неожиданно авторитет запнулся за ровный ковер на полу. Не успев ухватиться руками за край стола, нелепо взмахнул кистями и грохнулся на пол, со всей силы ударившись лбом в острый деревянный поручень офисного кресла. Оно отъехало в сторону и шеф очутился на полу в полный рост.

Присутствующие растерялись. Кое-кто вскочил с диванов и кресел, глядя на распластавшегося шефа.

Батон одним прыжком вскочил на ноги, несмотря на изрядный животик. Вытаращил глаза: по лицу текла кровь, а в мозгах от резкого прыжка потемнело на долю секунды. Он резко зажмурился и покачнулся. Вновь открыл глаза. Посмотрел на пол. Дотронулся до лба. Взглянул на окровавленную ладонь и молча выскочил из кабинета.

Вернулся он минут через десять с перевязанной кухонным полотенцем головой. В малиновом халате, завязанном широким атласным расшитым кушаком и с этим полотенцем на голове, авторитет походил на киношного пирата. Не хватало абордажной сабли и длинноствольного пистолета за поясом. Все молчали, ожидая распоряжений. Шеф брякнулся в кресло и мрачно буркнул:

— Можете убираться! К вечеру жду результатов.

Длинный, которого смешливые братки уже переделали в «Рогатого», хмуро сказал:

— Шеф, сумка этой сучки у нас осталась. В ней паспорт и ключи от квартиры.

Батон рассвирепел и шваркнул по столу кулаком со всей силы:

— Тогда чего ждете? Моего пинка под зад?

«Бригадиры» и заместители повыскакивали из кабинета, как зайцы. Они толкались в дверях, стремясь побыстрее исчезнуть с глаз разъяренного босса. Когда Батон находился в таком настроении, от него можно было ожидать всего, что угодно.

Однажды, рассвирепев, он швырнул тяжелую хрустальную пепельницу в прежнего заместителя и тот месяц провел в реанимации. Но на этот раз обошлось без жертв.

Батон вскоре вышел из кабинета. Задумчиво заглядывая во все комнаты, добрался до кладовки на первом этаже, пытаясь понять действия девчонки. И только в кладовке понял, где пряталась Оксанка: грязное белье было раскидано по всему полу.

Авторитет начал медленно приближаться к корзине, продолжая глядеть по сторонам. Поскользнулся на пробке из-под шампанского и нырнул в корзину пострадавшей головой, словно мяч в баскетбольную сетку. Достал темечком дно и взвизгнул: в череп больно впилась пуговица от рубашки, вставшая на ребро.

Полноватый Батон плотно застрял в пластике. Плечи прочно вмуровались в стенки и не шевелились. Халат задрался, открывая взорам всех желающих полосатые «семейные» трусы и толстый живот с редкими черными волосками.

Батон торчал в корзине, словно репка и дрыгал ногами, пытаясь заставить проклятую посудину упасть на бок на свободное пространство. Кричать не хотелось, так как авторитет понимал комизм своего положения и догадывался, как телохранители станут потом ржать и пересказывать всем и каждому вот это его торчание. Корзина в конце концов упала, но не туда, куда ему хотелось.

Колено левой ноги пребольно влепилось в угол стиральной машины. Правая нога непостижимым образом пробила пластиковую стенку и застряла в дыре. Боль была такой, что Батон заорал дурным голосом. На этот раз ему было плевать на будущие насмешки.

На его вой вновь сбежалась вся находившаяся в доме охрана. С искалеченного главаря стащили корзину, но что делать с ногой, никто не знал. Она не вытаскивалась. Пластмасса впилась в кожу и от малейшего движения авторитет принимался орать. Его лицо побагровело от криков. Слон, не выдержав, буркнул:

— Шеф, может, 9-1-1 вызовем?

Измученный Батон согласился, выгнувшись на полу в нелепой позе с задранной ногой, словно собака у куста и почти упираясь, для удобства, носом в угол машины: