Ольга Агурбаш - Влюбиться on-line (сборник)

Он: А нарды-то за что?

Она: Наверное, за то, что ничего не понимаю в них и не умею играть. Нравится отдыхать на море — лениво перекатываться со спины на живот, бездумно жариться на солнце, плескаться в море… Обожаю мороженое. Ненавижу селедку. С удовольствием грызу семечки. Хотя, по-моему, это считается не очень приличным занятием.

Он: Ха-ха-ха! Ну ты меня и насмешила! Я тоже люблю семечки, но никогда не думал, что это неприлично!

Она: Теперь ты о себе! Чем любишь заниматься? Какой ты?

Он: Какой я? Интересный вопрос! Так сразу и не ответишь… Разный. В последнее время часто грущу, хотя мне всегда казалось, что состояние грусти не очень-то мне свойственно. И вдруг год-полтора назад удивился сам себе: заметил, что все чаще я бываю задумчив, серьезен и даже печален… Без причины печален…

Она: Отчего же?

Он: Очевидно, от отсутствия любви! Ушла из жизни радость, и на ее место пришла грусть. Природа не терпит пустоты.

Она: Прости, но я тут вспомнила. Один очень важный вопрос. Я тебе уже его задавала его. Ты не ответил. Сейчас ответишь?

Он: Спрашивай!

Она: Ты женат?

Он: А какое это имеет значение?

Она: Для меня колоссальное!

Он: Почему?

Она: Судя по тому, что ты вновь уходишь от ответа, скорее всего, ты женат.

Он: Да…

Она: Семен, это нечестно!

Он: Почему?

Она: Потому, что в анкете я указала, чтобы женатые мужчины не знакомились со мной! Потому, что я хочу замуж! Потому, что я здесь для того, чтобы найти спутника жизни, а не партнера для занятий сексом! Потому, что я мечтаю создать семью! Боже, как же это нечестно!

Он: Подожди, Верочка! Ну подожди! Почему нечестно?! Как же мне быть? Ты понравилась мне, и я очень хочу встретиться с тобой, познакомиться поближе. Мне кажется, я начинаю влюбляться! Что же в этом нечестного?

Она: Все, Семен! Я все уже объяснила. Мне очень жаль! Я прощаюсь с тобой. Прошу тебя больше мне не писать. Хорошо, что мы до сих пор не созвонились. Вот и не звони!

Он: Нет, Вера! Нет! Пожалуйста! Позволь увидеть тебя. Я не могу описать тебе мою жизнь, я не могу рассказать все, но, похоже, моя семейная жизнь исчерпала себя. И я сейчас нахожусь не просто в поиске, а в очень серьезном поиске. Вера! Я прошу тебя! Не принимай мою настойчивость за банальное ухаживание и уж тем более за навязчивость. Это серьезно. Я и пришел на этот сайт в надежде перемен! Не сиюминутных, не примитивных, а истинных, судьбоносных перемен! Вера-а-а! Пожалуйста, Вера!

— Вить! Привет! Можешь говорить? — Семен был явно возбужден.

— Привет! Как дела?

— Слушай, мы встретились!

— Да?! Ну и как?

— По-тря-са-ю-ще! — Семен пропел это слово и счастливо рассмеялся. — Я, конечно, предполагал, что она милая женщина. Но при встрече она меня буквально очаровала! Улыбчивая, приятная в разговоре, глаза глубокие! Вить, похоже, я влюбился!

— Поздравляю! Рад за тебя! Искренне рад.

Виктору и вправду было приятно, что у друга все получается. Тем более, что и он — Виктор — поучаствовал в судьбе Семена. Ведь именно он подсказал ему возможность обращения в банк знакомств. Ведь именно он поддерживал его в разговорах на щепетильные темы. Мужчины на самом деле редко откровенничают о душевных переживаниях.

Правда, у самого Виктора что-то немного стало разлаживаться с Никой. Черт, неужели после того разговора о замужестве? Какая-то задумчивость на нее напала некстати. Во время свиданий, во время телефонных разговоров… Как будто она разговаривала с Виктором, а мысли ее витали где-то далеко… Как будто озадачена чем-то, озабочена. И не рассказывает, главное, ничего. Не делится с ним. Он ее и так развеселить пытается, и эдак отвлечь. То на комедию в кино пошли, то в магазин ее любимый. Она вроде бы да, с благодарностью… Но он-то ее знает, чувствует — что-то не то…

А тут на прошлой неделе вообще такое случилось… Такого не было за все годы их общения. Она ему отказала. Нет, ну это как-то грубо звучит и не очень-то применительно к их взаимоотношениям, но тем не менее.

Он приехал к ней домой. Причем на целый вечер, надолго. Это у них так и называлось — «надолго». Было два варианта встречи на дому: «заскочить» — что означало на час, и «надолго». Они так и договаривались: «Я к тебе заскочу сегодня». Или: «Завтра я смогу надолго».

«Надолго» означало полдня или длинный вечер, до ночи. То есть несколько часов. В этот раз он почему-то особенно готовился. Бывали у Виктора такие неординарные порывы: то редкий фильм из старой классики привезет или, наоборот, только вышедшую свежую ленту. Или мог накатить на него кулинарный настрой. Тогда он привозил мясо или рыбу, специи, овощи и принимался готовить плов, чебуреки, а то и вовсе фаршированного карпа. В то вечер Виктор выбрал почему-то чайную церемонию. Купил в специальном магазине чайничек, кружки, несколько сортов чая на выбор, разноцветный сахар. «Ой, как в ресторане!» — удивленно-радостно всплеснула руками Ника.

К чаю Виктор купил пирожные во французской кондитерской. И опять:

«Ой, мои любимые! Суфле! А это что? Парфе?! А это, безе, что ли? Какая красота!» Она с нетерпением ожидала, когда он, наконец, пригласит ее к чаепитию. А Виктор все мудрил с заваркой, одновременно заваривая разный чай в разных чайничках. Потом накрывал их полотенчиками. Потом следил по часам: для этого сорта пять минут, а для того — семь. Потом медленно разливал на чашкам и заставлял вдыхать аромат, и просил не торопиться пить, а именно насладиться всей этой чайной церемонией, антуражем и атмосферой «приятности», которая создавалась на Никиной кухне.

Ника не особенно разбиралась в сортах. Ей хотелось кинуть в чашку лимон, но Виктор не разрешал, говорил, что пропадет аромат и вкус изменится. А она не слушала, хватала лимон, он шутливо обижался, пытался перехватить ее руку с лимоном. Они влезли в крем от пирожного, перепачкались, расхохотались, облизывали пальцы друг друга, потом стали целоваться… прямо здесь, на кухне, над всей своей чайной церемонией.

Чай попили, пирожные съели. Самое время перейти в спальню. И он уже было потянул ее за руку, и игриво щекотал запястье, и ворковал уже что-то интимно-возбуждающее… А она упиралась. Не игриво, не интимно. По-настоящему. Не с целью завести, пробудить желание или, как говорят, распалить. Нет, совсем наоборот. Шаг сделает, не в силах ему сопротивляться, и стоит. Он вновь потянет ее за руку, она опять — маленький шажок и стоит.

— Ты чего, Ник? — удивился он. — Что-то не так?

Она стушевалась, замялась.

«Ничего себе! За столько лет никогда ничего подобного!» — успел ошарашенно подумать он.

— Что случилось? — спросил он серьезно. Игривость моментально слетела с него. Он вдруг почувствовал тревогу.

— Ничего не случилось… Не хочется что-то…