Софи Уэстон - Обман

— Тихо! — Потом обратилась к Крису Холлу: — Я пойду, посмотрю, кто там. Придержи Расти, хорошо?

Боб посмотрел на ретривера. Тот с места прыгал выше своего роста, вывалив язык в приятном ожидании.

— Кусает молочников? — пошутил Боб. Он знал, что Расти хоть и шумен, но вполне миролюбив.

— Нет, но последнее время стал бегать за машинами, — объяснила Эш. — Мне кажется, его злит, что они производят больше шума, чем он сам.

Боб рассмеялся.

— Держи его крепче, Крис. Я не хочу объяснять своему начальнику, почему у меня укушенный бампер.

Мальчик ухмыльнулся и взял собаку за ошейник. Боб взглянул на часы.

— Мне пора. Малыш, похоже, вполне бодр. И раз он ест, у него есть шанс. Если хочешь, я могу вечерком заскочить.

— Спасибо, — искренне поблагодарила Эш.

Они пошли вперед в сторону особняка. Близнецы остались стоять около барсучонка, не касаясь его руками, а Крис придерживал несколько успокоившегося Расти.

— Славные ребята, эта парочка, — одобрительно заметил Боб.

Эш усмехнулась.

— Ты не слышал их матери. Или Эм.

Боб остановился и хлопнул себя по карману.

— Эм. Я обещал ее Стиву пленку. Я зайду к ней на кухню.

— Хорошо, — сказала Эш.

Ее тон был рассеянным, а между бровями появилась морщинка. Машина не разворачивалась и не собиралась уезжать. Наоборот, по звуку мотора можно было понять, что она собирается остановиться.

Она поспешно обошла угол дома, не замечая запаха цветов, увивших стены, или последних капель росы, все еще сверкающих, подобно бриллиантам, на траве. Однако, заметив машину, Эш остановилась как вкопанная и моргнула.

Машина оказалась больше и сверкала ярче, чем все те реактивные монстры, которые покупал Питер, любивший во всем показуху. Когда машина остановилась, в голову Эш начало закрадываться неприятное подозрение.

— Черт, — выругалась она вполголоса.

Взволнованная, Эш стояла на одной ноге, обозревая открывшуюся ей сцену. Другую ногу она заложила за лодыжку первой. Внезапно она осознала, в какой позе стоит, и быстро опустила ногу. То была нервозная привычка, в которой она до брака не отдавала себе отчета. Питер ненавидел эту ее манеру и орал при каждом удобном случае. Она не делала этого уже много лет, подумала она. Во всяком случае, со дня смерти Питера. Она закусила губу.

Сверкающая дверца распахнулась. Показались длинные ноги в дорогих жемчужно-серых брюках. За ними без всяких усилий последовало стройное, сильное тело. Мужчина выпрямился и огляделся. Четкий, надменный профиль. Вид был такой, будто он осматривает территорию, которую собирается завоевать.

Эш, замерев, наблюдала за ним. Ох, нет, подумала она. Не сейчас, когда я вся на нервах, в полной неуверенности и все пристают ко мне, чтобы я изменилась.

Инстинкт подсказывал ей, что перед ней снова представитель «Недвижимости Дейр». Почему, ну почему же она просто выбросила то письмо? Почему не ответила следующей же почтой? Или еще лучше, не позвонила и не сказала лично Д. Т. Дейру, что она думает о его угрозах? Теперь ей только с растущим раздражением приходится наблюдать за незнакомцем.

Одно можно было сказать определенно — он совершенно не похож на предыдущего. Первый был элегантным, вкрадчивым и дипломатичным. Этот же, если это вообще возможно, еще более элегантен. Но никакой вкрадчивости. Этот излучал силу, она была его второй кожей. Один взгляд на него — и ты понимаешь: он знает, что хочет и как это заполучить. Дипломатничать он не станет. Нет необходимости.

Эш почувствовала, как у нее пересохло во рту. Возьми себя в руки, сказала она себе. Возьми себя в руки. Ты опять ударилась в фантазии. Ничего он тебе не сделает. Посмотри на него хорошенько. Он всего лишь мужчина, не сила природы.

Она так и сделала. Высокий, сразу заметно. Широкие плечи, но худой, как бритва. Глаза спрятаны за темными очками. Но они не могли скрыть высоких, надменных скул и орлиного носа, а также ощутимой ауры беспощадной властности. Он оглядывался почти без всякого выражения на худом, несколько угловатом лице.

Наконец он заметил ее. Их взгляды встретились. Эш это поняла, невзирая на его темные очки. По телу вроде бы прошел электрический ток, а голова дернулась, как от физического прикосновения.

На шее волоски стали дыбом. Что-то застряло в горле. Этот опасен, подумала она, по-настоящему опасен. Несколько бесконечных секунд его глаза впивались в нее, как сверло, обнажая все ее нервы его незаинтересованному взгляду.

Затем, с едва заметным пожатием плеч, он отвел взгляд, продолжая осмотр территории. Ее сочли недостойной внимания. Эш застыла на месте. Такое случалось и раньше. И не очень давно. И она сразу решила, призвав все свое мужество: никто, никто не посмеет снова так с ней поступить.

Эш пошла к незнакомцу, ступая осторожно, как кошка по незнакомой местности. Она заставит его снова взглянуть на нее, признать в ней личность, чего бы это ей ни стоило. Один взгляд на машину, на сшитый на заказ костюм и самоуверенный вид — и в ней проснулись давно забытые чувства. А от них следовало избавиться.

Он приостановил свой осмотр особняка и безразлично кивнул в ее направлении.

— Мне хотелось бы увидеть миссис Лоуренс, пожалуйста.

Как она и ожидала, тон вежливый, но с заметным оттенком властности. Он не привык, чтобы ему отказывали. Так говорили все власть имущие, а ее воспитывали именно такие люди. На мгновение она поколебалась.

— Кто вы? — резко спросила она. Темноволосый незнакомец снова взглянул на нее. От легкого удивления его брови приподнялись. Эш с удовлетворением поняла, что он привык к более заинтересованному вниманию женского пола, пусть даже это какая-то мелочь из обслуги. Она не потрудилась скрыть своей враждебности, и это его озадачило. Или, по крайней мере, удивило настолько, что он стал присматриваться к ней внимательней. Он даже снял темные очки.

Глаза оказались зелеными, холоднее арктического льда. Он позволил себе лениво оглядеть ее с ног до головы. Под этим ленивым, изучающим взглядом Эш начала сомневаться, в действительности ли она взяла над ним верх. Она вдруг вспомнила про пятна, оставленные барсучонком на ее майке, и прилипшие везде соломинки. Она знала, что лицо у нее грязное, возможно в пыли. Она еще утром стянула свою рыжую гриву резинкой на затылке, но отдельным прядям удалось выбиться; так что волосы у нее в полном беспорядке. Она поняла это по глазам незнакомца. Ей также стало ясно, что выглядит она, с его точки зрения, воинственной замарашкой лет шестнадцати.

Сказать он ничего не сказал. В этом не было необходимости.

Это поставило ее в еще более неловкое положение. Она почувствовала, что начинает краснеть.

Она заметила, что залившая ее краска стыда не прошла мимо внимания мужчины. Увидела, что его удивление уступило место неожиданному и нежелаемому интересу. Но глаза его при этом не потеплели ни на йоту. Она еще более смутилась от этого холодного изучения нового явления.