Ольга Тартынская - Хотеть не вредно!

— Ничего себе! У Шекспира герои моложе, а нас не хотят пускать.

И ведь как тогда несправедливо вышло: всех пустили, кроме меня! Билетерша тетя Женя прекрасно знала, сколько мне лет (мне было тогда четырнадцать) и на этот раз решила проявить строгость. Как я дома рыдала потом, как мне досаждали своими восторгами девчонки, попавшие на сеанс!

Однако справедливость восторжествовала, и я посмотрела этот фильм в летнем кинотеатре немного позже. Если бы мне тогда кто-нибудь сказал, что настанет время, и кассета с этим фильмом будет стоять у меня на полке, и я в любой момент смогу ее смотреть, я бы приняла это за самую смелую фантастику. Впрочем, многое из того, что появилось стремительно в последние годы, вызвало бы тогда такую же реакцию.

Итак, мы с Танькой наткнулись на фотографию из фильма, и мне пришла в голову блестящая идея. А что если нам сделать парный костюм? Скажем, Танька — Ромео, а я Джульетта? Конечно, в идеале, Ромео должен быть кто-нибудь из дорогих сердцу юношей, но где мне его взять?

Однажды, кажется, в восьмом классе, мы с Любкой Соколовой уже изображали пару — деревенских парня и девку. Для художественной самодеятельности ставили номер — народную песню "В деревне было Ольховке". Я изображала Палашку, а ее жениха Андрияшку — Любка. Я была в платочке, в настоящем русском сарафане, с косичкой, а на Любке была белая вышитая рубаха, подпоясанная веревочкой, штаны и лихой картуз с цветочком. Я пела тоненьким голоском, а Любка — низким басом. Но главный сюрприз заключался в настоящих, лыковых лаптях, которые мы позаимствовали в музее у Юрия Евгеньевича. Успех превосходил все самые смелые ожидания. Пока мы пели первый куплет, еще ничего. Потом мы вместе с группой девчонок заводили припев:

Эх, лапти, да лапти, да лапти мои,

Лапти лыковые,

Вы не бойтесь ходитё:

Тятька новые сплетё.

Эх, ну-у!

При этом мы с Любкой выставляли лапти вперед и притоптывали ими в такт песни. Народ умирал со смеху, девчонки на подпевках давились словами, да и мы едва сохраняли на лицах трагическое выражение.

Так вот, уговорить Таньку ничего не стоило, она всегда легко поддавалась на авантюры. Мы нарисовали что-то вроде эскизов, исходя из тех костюмов, которые были в фильме.

Отыскать ткань хотя бы издали напоминающую ту, из фильма, да еще приемлемую по цене, оказалось невозможно. В наших магазинах ничего подобного никогда не продавалось. Пришлось брать, что есть, а похожести достигать за счет силуэта. Я купила какой-то нарядный ситец, рисунок на котором, как позже выяснилось, расплывался совершенно при попадании на него воды. Мы сами кроили наряды с отважностью дилетантов.

В моем костюме была основная сложность — ширина юбки и объем самого платья. Да еще шапочка, которую я смастерила из картона и обшила тем же ситцем. Таньке пришлось сочинять коротенькую курточку, подбитую ватой, на шнуровке и с разрезами на рукавах. На голову предполагался берет.

Я очень боялась, что у нас ничего не получится, что мы не успеем к новогоднему вечеру, но все вышло как нельзя лучше. К тому же платье Джульетты прекрасно послужило и в качестве наряда царицы в нашей новогодней постановке. И вот 30 декабря, сводив на утренник младшую сестренку, я готовилась к балу. Надо сказать, что Ленке я сама мастерила костюмы. В прошлом году она вернулась с елки в слезах: ее не поняли и высмеяли. Глупые дети не прочувствовали оригинальность и остроту замысла. Это был костюм Гекльберри Финна, друга Тома Сойера (тоже одна из любимых книг детства). На Ленке была надета старая кроликовая шуба с выдернутыми клочками и потертыми кусками, рваные штаны, а на голове немыслимого вида шляпа. Я была в восторге от этих живописных лохмотьев. Но девочки, наряженные снежинками и зайчиками и сияющие белизной крахмальных марлевых юбочек, обшитых блестками и фольгой, этого не поняли. Ленка так ревела и надрывала мне душу, что на этот раз пришлось уступить посредственности. Сестра с довольным видом облачилась в наряд Снегурочки, состоящий из ослепительного кокошника и легкого штапельного "тулупчика", обшитого ватой.

О, эта новогодняя атмосфера в школе! По коридору развешаны нити с нанизанной на них ватой, имитирующей снег. На стенах и окнах налеплены разнообразные снежинки — школьники сами вырезали их на уроках труда. Еще клеили бесконечные цветные цепи для украшения огромной живой елки, вернее, сосны, которая в Забайкалье заменяла ель. Ее привозили из тайги, остро пахнущую смолой и морозом, потом она долго стояла не осыпаясь. В школьных коридорах пахнет мандаринами и апельсинами из подарков, которые дети потрошили сразу после праздника. Такая экзотика появлялась в поселке только на Новый год. Специально для подарков доставали фрукты где-то на складах соседнего военного аэродрома.

Итак, сестра, объевшись конфет и насладившись собственной красотой в образе Снегурочки, была умиротворена, теперь готовилась я сама к любимейшему празднику. Прическа — самая обыкновенная: прямой пробор и коса, перевитая длинными бусами. Бусы крепились на шапочке. У Таньки в этот момент, по счастью, была короткая стрижка — "под пажа", поэтому тоже не пришлось ничего особенного придумывать.

Почему-то сначала девчонки набились к нам в квартиру. Кто в бигудях, кто со щипцами, наводили красоту, мазались: теперь это было можно. Добежали до школы по морозу в накинутых пальто и в туфельках. В своем классном кабинете разложили вещи, закончили приготовления и — в актовый зал. Мы с Танькой под ручку. Вокруг ахи и охи, кому-то пришлось объяснять, кто мы такие. Впрочем, костюмов было много, самых разнообразных, и это было интересно.

Сначала мы отыграли спектакль. Все прошло благополучно. Любке оказался очень к лицу наряд хохлушки, правда, она почему-то его сняла сразу после спектакля и облачилась в прозаическое платье. Объявили почту: каждому выдали номерок, который нужно было прикрепить на одежду, назначили почтальонов. Я с грустью посмотрела в уголок, где кучковались мальчишки, зная, что никогда не решусь написать тому, кому хочется. Боря и Марат были невозможно красивы, хотя и без костюмов. Мальчишки не сдавали деньги на подарки, решив, что они уже взрослые. Мы угощали их конфетами, я по почте послала одну конфетку Марату. А Борису я еще не простила седьмое ноября!

Аттракционы, танцы. Сережка Истомин пригласил меня, потом я танцевала с Витькой Черепановым, но было ощущение, что все не то, не те. А те почти не танцевали, как всегда. Разве что только подвижные танцы.

Наш парный костюм оценили, в финале праздника вручили нам духи в качестве приза. Но вся эта красота и весь смелый замысел были ни к чему, если не привлекли внимание противного, гордого и такого родного мальчишки!