Джоанна Рид - Фиктивная помолвка

Но разве с самого начала я не допустила массу досадных промахов? Всему виной мой длинный язык, с грустью думала она.

Однажды, заменяя ушедшего обедать секретаря, Одри начала беззаботно болтать со скучающей в приемной яркой блондинкой. В попытке сделать их беседу интересной она упомянула о всемирно известной манекенщице, с которой в прошедшие выходные мистер Мэлори проводил время на своей яхте. И тут появился герой повествования…

Что началось! Блондинка, ожидавшая, как выяснилось, Филиппа Мэлори, прямо в приемной устроила дикую сцену ревности, обвинив его во всех смертных грехах и обозвав напоследок «бабником».

Коллеги Одри осторожно признавали, что это обвинение, возможно, вполне заслуженное, но слышать подобные утверждения о себе в стенах собственного банка лишь потому, что одна из служащих не умеет держать язык за зубами, Филипп не намерен. А слова, произнесенные Филиппом по поводу болтливого языка Одри, как откровенно признался Джоуэл, тщетно пытаясь скрыть при этом улыбку, просто нельзя повторить. С тех пор ей было запрещено заменять секретаря.

«Встречается ли сейчас Филипп с какой-нибудь хорошей девушкой?» — этот вопрос в письмах к Одри Максимилиан задавал постоянно, похоже не подозревая, что угроза общения с особой, в понятиях его крестного отца считавшейся «хорошей девушкой», заставила бы Филиппа Мэлори скрыться в неизвестном направлении. В банке ходила избитая шутка, что достойным ответом Филиппа посягательницам на его свободу всегда было бегство.

При мысли о Максимилиане печальное лицо Одри просветлело. Этот старик ей очень дорог, но она уже несколько месяцев не видела его, ведь большую часть года он проводит на Лазурном берегу, мягкий климат позволяет ему легче справляться с болью в пораженных артритом суставах.

Сообщение Джоуэла Кемпа потрясло Одри до глубины души. В преддверии встречи с Филиппом Мэлори она ходила сама не своя. Что она сделала? Чего не сделала? Ладно, если она совершила какой-то промах, то будет валяться у босса в ногах и пообещает не делать подобных ошибок: выбора у нее нет.

Если что-то и позволяет Одри кое-как держаться, так это осознание того, что у нее есть стабильный заработок в банке и то немногое, что она получает, работая вечерами официанткой. Долгий разговор с весьма любезной дамой в общественной юридической консультации убедил Одри, что, до тех пор пока она имеет возможность осуществлять выплату долгов кредиторам, судебное преследование ей не грозит.

А тем временем, смотришь, и позвонит Стелла, сообщит, что у нее появились средства и пришлет деньги для выплаты долгов. Стелла, будучи артисткой мюзик-холла, всегда неплохо зарабатывала, мысленно подбодрила себя Одри, мне просто надо продержаться, пока сестре не удастся закрыть образовавшуюся в ее финансах брешь. Стелла сильно расстроилась, когда в телефонном разговоре Одри сообщила о счетах, которые сестра не потрудилась оплатить перед отлетом в Голливуд, где надеялась стать кинозвездой.

За несколько минут до назначенной ей боссом аудиенции Одри умылась и угрюмо оглядела свое отражение в зеркале туалетной комнаты. Простушка. Свободная бежевая кофта и серая юбка, по крайней мере, скрывают недостатки фигуры, попыталась утешить она себя, привычно досадуя, что при росте чуть более пяти футов природа наградила ее пышными бедрами и большой грудью.

Как это с ней частенько случалось в минуты сильного душевного напряжения, Одри погрузилась в глубокое раздумье. Стоит ли удивляться, что Келвин Хилл, симпатичный парень, уделяющий повышенное внимание своей внешности и единственная любовь Одри, видит в ней лишь доброго приятеля, а вовсе не подружку? Внезапно жалость к собственной персоне переполнила девушку, но она тут же выбранила себя за проявление подобной слабости. Разве она не смирилась давно с отсутствием шансов вызвать интерес Келвина?

Они познакомились на одной из устроенных Стеллой вечеринок. Келвин недавно переехал в новую квартиру и довольно забавно описывал свои безуспешные попытки наладить быт. Откровенное признание молодого человека, что мать слишком избаловала его, произвело на Одри впечатление, и, прежде чем она сообразила, что делает, с ее губ сорвалось предложение прийти и помочь ему…

Когда Одри проявилась в приемной Филиппа Мэлори, секретарша упрекнула ее:

— Было бы совсем неплохо, Одри, если бы ты приходила вовремя.

— Но я пришла вовремя. — Одри посмотрела на часы и оторопела: действительно, опоздала!

— Ты задержалась на десять минут, — ядовито сообщила секретарша.

Одри постучала в дверь кабинета и вошла. Страх стальным обручем сковал ее душу, во рту пересохло, ладони повлажнели.

Оторвав взгляд от огромного, во всю стену, окна, откуда открывался вид на панораму города, Филипп Мэлори повернулся и, пристально глядя на Одри, ледяным тоном сказал:

— Ты опоздала.

— Прошу прощения… я не заметила, как бежит время. — Опустив глаза, Одри уставилась на ковер с длинным ворсом, страстно желая, чтобы пол разверзся и поглотил ее.

— Слабое оправдание.

— Поэтому я и извинилась, — пролепетала она, не поднимая глаз.

Да ей и нет необходимости поднимать глаза. Она прекрасно представляет стоящего перед ней Филиппа Мэлори — огромного и безжалостного, похожего на хладнокровного убийцу. В его присутствии Одри всегда чувствовала себя неуклюжей, не говоря уж о том, что постоянно испытывала страх и волновалась. И все же он чертовски привлекательный мужчина, не могла не признать она.

Смуглое худощавое лицо Филиппа несло на себе легкую печать порока и в то же время имело столь правильные черты, что нашлось бы не много женщин, способных устоять при одном взгляде на этого мужчину. У него были густые блестящие черные как смоль волосы. Темно-карие глаза в лучах света вспыхивали и начинали искриться, приобретая серебристый оттенок. Крупные чувственные губы, волевой подбородок. Поразительно привлекательный экземпляр самца, однако при взгляде на него Одри до костей пробирал мороз.

Поразительные глаза Филиппа всегда смотрели холодно и неприветливо, улыбка появлялась на красивых губах лишь в тех редких случаях, когда ее вызывал чей-нибудь промах, тонкие черты придавали лицу выражение безжалостности и отчужденности, которое пугало. Внешность его источала сексуальность, подобно тому как магнитное поле источает электрические заряды, но Одри вполне могла гордиться, что оставалась единственной из всех работающих в банке женщин, обделенной вниманием Филиппа Мэлори. Стоило этому парню просто повести бровью, и представительницу прекрасного пола бросало в жар.

С опозданием заметив, что молчание затянулось, Одри прервала свои размышления и подняла глаза. Зрачки ее расширились от ужаса, а сердце бешено заколотилось, когда она увидела, что лицо босса искажено недовольством, а сам он бесшумно кругами ходит вокруг нее, сверля глазами.