Максим Высоцкий - Идеальные отношения

"Конец"… — быстро отбарабанил я на клавиатуре своего ноутбука. Откинувшись на стуле, я еще раз перечитал последний абзац своей книги и, сделав несколько исправлений, закурил. Допив остатки кофе, что я обнаружил в одной из своих чашек, которая в общей массе остальных немытых чашек, стояла на столе, я еще раз бегло окинул взглядом свеженапечатанный текст. Решив, что книга закончена, даже, несмотря на то, что некоторые эпизоды, написанные ранее, мне не очень нравились, я закрыл редактор. Докурив сигарету, и схоронив ее среди множества ей подобных в пепельнице, я похрустел шеей и пальцами рук, и осмотрелся.

Я находился в маленькой комнатке, настолько маленькой, что здесь едва помещались письменный стол, стул, кровать и небольшая тумбочка прямо при входе. Мебель была очень стара и обшарпана, но, не смотря на свой век, выглядела еще довольно прочно и стойко. Стены и потолок здесь были покрыты когда-то белой, а сейчас — сероватой штукатуркой. В некоторых местах, она была отколота, и оттуда виднелись черные, деревянные бревна. В углах, на стенах и на потолке, было много паутины. По-видимому, ее уже давно никто не убирал — судя по тому, сколько пыли и осыпавшейся штукатурки она успела насобирать в себя. Окно в комнатке, было завешено старым покрывалом. Я отодвинул край покрывала, чтобы посмотреть, что творилось снаружи, но окно было забито плотной клеенкой, и ничего кроме размытых контуров двора, куда оно выходило, я не разобрал.

Собрав все грязные кружки со стола и, захватив с собой сигареты, я вышел из своей комнатки и направился на кухню.

— Рома, кушать будешь? — Встретила меня хозяйка дома — бабушка Рита, даже не развернувшись ко мне, занятая возле плиты, с кастрюлями.

— Нет, спасибо, я не голоден, — ответил я.

Позаимствовав у бабушки немного кипятка, я заварил себе кофе, и вышел во двор.

На улице моросил мелкий дождик. Было приятно и непривычно сейчас наполнить свои легкие, свежим, прохладным воздухом. Последние несколько недель, мне редко это удавалось, потому как я практически все время, проводил за написанием своей книги.

Я присел на мокрой скамейке возле дома и, поставив чашку с кофе рядом с собой, закурил.

В этой, абсолютно незнакомой мне деревне, я оказался около месяца тому назад. Покидая свой город, взяв с собой лишь самые необходимые вещи и держа в голове очередной сюжет, я сел в ближайший пригородный автобус, и поехал в неизвестном направлении. Вскоре, оказавшись на сереньком автовокзале этого небольшого селения, я принялся искать себе жилье. После недолгих поисков, меня согласилась принять бабушка Рита. Одна жила сама, и за довольно символическую плату, выделила мне одну из комнат в своем доме.

Докурив сигарету, я вернулся обратно в дом. Я планировал завтра утром покинуть эту деревню. То, зачем я приехал сюда, я уже закончил, и оставаться здесь более, не было смысла. Предупредив хозяйку о своих планах, и расспросив расписание автобусов, я направился к себе в комнатку и стал собирать вещи.

Ближе к вечеру, когда все что можно было сделать, я уже сделал, а в проведении своего досуга за пасьянсом у ноутбука я окончательно разочаровался, я решил выйти, прогуляться по деревне.

— Бабушка, а скажите, есть ли у вас в деревне кафе какое-нибудь, ну или бар, дискотека? — Поинтересовался я у хозяйки, отыскав ее во дворе, занятой загоном кур, в курятник.

— Да. — Ответила она, прервавшись от своего занятия. — Бар есть. — Она задумалась, словно вспоминая, где именно он находиться. Потом, ловко махнув тростиной, и издав что-то вроде "Куцю!", загнала последнюю курицу, заперла двери в курятник, и повернулась ко мне. — Во дворце пионеров он…. Такое, белое большое здание. Ты найдешь! — Потом, немного помолчав, добавила, — Только ты сынок, аккуратнее будь! А то наши, как понапиваются, то упаси Господь…!

— Да, все хорошо будет. — Заверил я.

— Ну вот… — Изрекла бабушка, и направилась обратно в дом. Остановившись возле двери, она обернулась, — Как будешь идти, калитку не закрывай! А как вернешься, в двери постучи!…. А к бару можешь по главной улице пройти. Вон там! — Напутственно ответила она, указав тростиной направление, и что-то еще буркнув про себя, скрылась за дверями.

Я еще немного потоптался во дворе, пытаясь разглядеть сквозь уже застилавшие деревню сумерки, местные пейзажи, скурил еще одну сигарету, и направился, в поисках местного бара.

Дворец пионеров оказался в 10–15 минутах ходьбы, от того места, где я проживал на данный момент. Насчет его величины, бабушка, конечно, погорячилась, он был не более чем обычный двухэтажный дом. Хотя, по сравнению с остальной архитектурой в этом селе, он, наверное, действительно был самым большим зданием здесь. Бар было обнаружить не сложно, по характерным огонькам сигарет возле входа, доносившейся музыки, и смеха, смешанного вместе с разговорами местных уроженцев.

Бар представлял собой небольшое помещение, сразу напомнившее мне почему-то, бывший учебный класс. Только вместо школьной доски здесь расположилась барная стойка, вместо парт — массивные деревянные столы со скамейками, а окна вместо штор, были завешены чем-то схожим на жалюзи. На потолке, видимо еще с тех давних времен, когда было возведено это здание, еще висели люминесцентные лампы. А бетонный пол, своим пятиконечным узором по центру помещения, выдавал прошлое этого места.

Пробравшись сквозь толпу посетителей, теснившейся зачем-то возле входа в бар, я занял самый последний столик в углу, и дожидаясь официантку, продолжил знакомство с окружающей меня обстановкой. Насколько я понял, этот бар, был единственным местом в этой деревушке, где можно было искать какие-либо развлечения. Поэтому здесь можно было наблюдать контингент от подросткового, до довольно преклонного возраста. Преобладающую часть посетителей здесь составляла мужская половина. Очевидно, девушки, проживающие в этой деревне, это были те, кто не смогли пробиться в учебные заведения в городе, либо уже были связаны брачными узами с местными особами мужского пола. Возможно, среди них были и те, кого жизнь в этом месте устраивала, но честно говоря, в это было сложно поверить.

В баре было очень прокурено и шумно. Музыка трехгодовалой давности сопровождалась громкими разговорами на смешанно-русском языке. Все столы были заняты большими компаниями, причем настолько большими, что даже непонятно было как 10–12 человек, может поместиться за столом, рассчитанным максимум человек на 6. Возле барной стойки также было заметно оживление: что-то явно схожее на броуновское движение из парней, пытающихся обратить внимание официанток на себя. Если же их попытки были тщетны, то они покидали стойку и сменялись новыми кандидатами. Вся эта обстановка напоминала мне эпизоды брачных игр по каналу "Дискавери", когда преобладающая часть самцов, пытается завоевать внимание, намного уступающих в количестве самок.