Анастасия Соловьева - Сейчас и больше никогда

– Не хочу.

– Нет?! – Он мгновенно омрачился.

– Не хочу думать. Думать не хочу, – невольно засмеялась Саша. – Я готова тебе помочь! Я очень хочу, чтобы ты стал мэром.

– Ну теперь я им точно стану! – У Стаса радостно загорелись глаза.

На следующее утро Саша приступила к работе.

Дел оказалось действительно выше крыши. Домой она теперь возвращалась не раньше полуночи. Олю на время избирательной кампании пришлось сдать на руки Нелли Константиновне. Свекровь лишь понимающе кивнула:

– Ваша программа, Сашенька, мне нравится больше всех. Вы правы, коммунисты не в состоянии заботиться о людях. Им самим бы спастись. Я буду голосовать только за вас!

Хотя Саша ничего не рассказывала о своем новом поприще, свекровь уже успела увидеть ее по местному телевидению.

Саша отлично знала: за предвыборными обещаниями либерал-патриотов не стоит ничего. И ей часто бывало стыдно и тяжело говорить людям в глаза неисполнимые, фантастические вещи. И говорить, обещать, убеждать нужно было не просто, а вдохновенно! Она не была политиком и поэтому стыдилась своей откровенной вдохновенной лжи.

Со Стасом все это время они почти не виделись – встречались на людях и мельком. Но в дальнейшем, если ему удастся все-таки стать мэром (а к этому шло), Саша рассчитывала повлиять на Стаса. Пусть он выполнит хотя бы некоторые из своих предвыборных обещаний, хотя бы их небольшую часть. Пусть сделает что-то реальное для Города и для его жителей. Ведь Стас всегда прислушивался к ее словам!.. Хотя она и сама не вполне верила в этот сценарий. Но как по-другому можно оправдать бурную деятельность на благо либерал-патриотов? Как оправдаться хотя бы перед собой?

Дома она теперь почти не бывала. В их коммуналку вскоре въехали азербайджанцы. Не так страшен черт, как его малюют! Это оказалась семья из трех человек. Муж, глава семьи, весь день пропадал на рынке. Жена, маленькая, толстая мананка, совсем не понимающая по-русски, безвылазно сидела в своей комнате и смотрела телевизор. Она даже в магазин не выходила – все продукты привозил муж. Их дочь – девочка лет десяти – двенадцати, тихая, вежливая, даже забитая.

Поздно ночью Сашу довозил до дому служебный шестисотый «мерседес». Водитель-телохранитель молча провожал ее до дверей квартиры. Саша входила – из соседской комнаты высовывалась заспанная физиономия мананки. Она почтительно здоровалась и мгновенно исчезала.

В дневной суете Саше удавалось не помнить о Дмитрии, но вот она ложилась, выключала свет и видела на потолке знакомую тень. Когда под утро она нечаянно засыпала, ей казалось, что начинает разговаривать с Дмитрием. А просыпаясь, Саша часто слышала свой смех. Значит, ей снился Дмитрий.

12 июня, в День независимости России, в Губернском Городе прошли выборы мэра. Три дня ушло на подсчет голосов. А на четвертый – были объявлены результаты «свободного волеизъявления губернских избирателей».

С колоссальным отрывом от прочих кандидатов победил Верхоланцев, собрав пятьдесят три процента всех бюллетеней!

Предвыборная кампания либерал-патриотов закончилась грандиозным банкетом в загородном ресторане. Саша вернулась домой поздним утром уже на собственной персональной машине. Впереди после недельного отпуска работа в должности пресс-секретаря Верхоланцева. А еще через неделю – пресс-секретаря мэра.

На банкете все считали своим долгом лично поздравить Сашу с победой. А Стаса полушутливо называли первым в Городе человеком после Саши, намекая на что-то, чего не понимала она одна. Стасу это ужасно нравилось. Он радостно хохотал, поздравляя всех и вся с окончанием этого «шоу по выбору мэра, пэра и хера». Последнее слово, впрочем, он добавлял только под утро.

Вернувшись домой, Саша расстелила постель, скинула черное вечернее платье, но, случайно заметив себя в зеркале, остановилась.

– Господи, какой ужас! В кого я превратилась! – грустно улыбнулась она своему отражению, разглядывая в зеркале измученное похудевшее лицо и синие круги под глазами. – Хорошо, что Дима не видит меня такой.

В зеркале отражалось сумрачное пространство комнаты. А в самой глубине ее, в темном простенке между солнечных окон, большие электронные часы ровно и глухо, как всегда, считали секунды, но что-то изменилось теперь… Саша всмотрелась в зеркало. Часы шли в обратном направлении: назад, назад, назад…

И вдруг она снова оделась, подхватила сумочку и вышла из квартиры.

От дома до вокзала было рукой подать. Но сейчас этот знакомый путь казался бесконечным. Она быстро шла, то и дело сбиваясь на бег.

Через десять минут Саша жила уже напряженной вокзальной кутерьмой.

«…Пассажирский поезд «Губернский Город – Москва» отправляется с третьего пути…»

Сунув в окошко кассы деньги и паспорт, Саша недовольно буркнула:

– Побыстрее пожалуйста, девушка…

Саша купила билет, пересчитала сдачу, сосредоточенно протолкалась из здания вокзала на площадь и двинулась вдоль поезда, обходя возбужденно веселые группки отъезжающих, деловито отыскивая номер своего вагона.

«…На первый путь прибывает скорый поезд «Москва – Брест»… Будьте внимательны…»

«…Пассажирский поезд «Губернский Город – Москва» отправляется с третьего пути… Провожающих просим отойти от края платформы…»

Но когда поезд дернулся и за окном ее купе медленно-медленно поплыл перрон, люди с сумками, тележками, чемоданами, здание вокзала, Саша с внезапным удивлением оглянулась на Губернский Город, будто то, что он уплывает, явилось для нее неожиданным.

В Москву она приехала поздним вечером. Вышла на площадь из здания Белорусского вокзала и сразу увидела Тверскую – оживленную, сверкающую огнями. Саша решила, что жить она будет на Тверской. Времена «Зари» благополучно минули. Всему, как известно, свое время…

Такси доставило Сашу в гостиницу «Минск». Построенная в начале шестидесятых, гостиница изначально отличалась скромностью. Однако в новые времена здесь старались соответствовать. Хотя бы высокому географическому положению – гостиница находилась между станциями метро «Маяковская» и «Тверская».

Администратор оценивающе взглянула на Сашу и быстро без колебания предложила ей номер полулюкс. Смысл предложения Саша поняла немного позже, увидев свое отражение в большом, но слегка потускневшем зеркале номера. Боже мой! Она приехала в Москву в вечернем платье, с бальной прической и макияжем! А в руках вместо подобающего багажа – маленькая сумочка! Надо немедленно отправляться за покупками – срочно приобрести что-нибудь из повседневной одежды.

Несмотря на позднее время, жизнь на Тверской и не думала замирать. Работали не только рестораны и казино – магазины в основном тоже были открыты. Саше вспомнилась фраза, недавно сказанная ей в предвыборной полемике: «Коммунисты семьдесят лет героически защищали наш народ от шопинга». Теперь этот народ лениво прохаживался по просторным, прохладным, битком набитым всякими товарами залам. Большинство, правда, вид имело довольно-таки праздный – не покупатели, зрители скорее.