Анастасия Соловьева - Квартира со всеми неудобствами

Мужик вдруг забарабанил в мою дверь кулаком и нетерпеливо задергал ручку. Эти удары болезненно, до глубины души отзывались во мне – ведь этот болван сейчас всю дверь мою проломит насквозь!

Набравшись мужества, я все же двинулась по коридору… Незаметно проскользнула мимо мужика. Но тут долдон оглянулся:

– А вы не знаете, там есть кто-нибудь?

– Откуда я знаю?.. – неопределенно пожала плечами.

Галинин мужик прислушался:

– Нет, там кто-то есть! Я слышу шаги!.. – И он опять загрохотал в дверь красным кулачищем: – Откройте же!..

Чтобы он у этого дуболома отвалился! Дверь жалобно скрипела и стонала. Я зашагала дальше. Но мужик вдруг сурово окликнул меня:

– Женщина, вы сами из какой комнаты будете?

Я ничего не ответила. И что на это ответишь? Мне только бросился в глаза его резкий степной акцент.

Неужели он догадался?! Такой ни за что не пощадит. Но я все же сделала беспомощный жест в направлении общего туалета.

Мне неожиданно вспомнилась одна печальная история, тянувшаяся мучительно и долго и закончившаяся совсем недавно.

Один мой знакомый, Лешка, взял взаймы на развитие бизнеса большую сумму у своей соседки по даче. Она, его соседка, пожилая, одинокая и с виду совершенно безобидная женщина, дружила еще с Лешкиными родителями – абсолютно без всяких отстегнула ему требуемую сумму. Она ведь знала его с пеленок – рос мальчишка у нее на глазах.

Но бизнес удивительно скоро и начисто прогорел. Деньги, понятное дело, все ахнулись, и вернуть долг было уже нечем. Соседка мирно так ему на это заявила:

– Алеша, мальчик мой, раз ты не можешь вернуть мои денежки, что ж – плати тогда процентики…

И посадила его на такие огромные процентищи, что бедный Лешка теперь работал только на погашение их. Чуть ли не каждый день его донимали звонками какие-то хамские мужики и снова требовали денег. Лешка продал свои две машины – старую бээмвуху и газель, потом гараж, затем дачу и что-то еще.

Так длилось долго, несколько лет. Лешка запил с горя. И в конечном счете он не выдержал и скоропостижно, увы, скончался от сердечного приступа в возрасте сорока лет.

«Но в конце-то концов!.. – отчаянно подумала я, – сегодня только понедельник, до пятницы еще долго. Я написала расписку! Мы с Галиной обо всем договорились!.. Какого ж черта он ломится сейчас?!»

– Подумать только, а!.. – с досадой выдохнул Галинин мужик. – Второй раз прихожу, и тут никого нет. Где она? Во сколько она является? Оп!.. Кажись, все же там кто-то есть!..

– А вы в курсе, что она расписку дала? Она вовсе не отказывается платить!.. – Я с трудом перекрикивала грохот. – Но только в пятницу!..

– В курсе, – прокричал этот долбонавт, прости господи, и с новой силой забухал в дверь.

– Вашу машину починят, и будет как новенькая!.. На дороге же с каждым может случиться!.. Она же написала – в пятницу деньги будут!..

– Что?! Она только в пятницу будет?! – Чертов мужик прекратил долбежку. – А вы не знаете, какой там у ней метраж? И расположение комнат?

– Расположение комнат?! – опешила я. – Зачем же сразу метраж? При чем здесь комнаты?! Вы сейчас дверь выломаете!

– Все равно тут будем все менять.

– Как менять?! Не надо тут ничего менять!

– Это несерьезно. Не смешите меня, женщина. Клиент не будет жить в подобной обстановке.

– Клиент? Вы о ком?

– Что значит – о ком?

Ой, мамочки мои!.. Я не верила своему счастью. Гроза прошла стороной. Какая нечаянная радость! Оказывается, этот придурковатый мужичок – всего-навсего риелтор! Ну, ясное дело!.. Как же я сразу не сообразила?.. Он – типичнейший риелтор.

Очередная попытка расселить нашу коммуналку? Я никогда не думала, что можно так радоваться явлению обычного риелтора.

– Фу, как это славно! Так, выходит, вы простой риелтор. – Я счастливо перевела дух. Можно было расслабиться и не думать больше ни о чем, что может кончиться плохо.

– Нет, я не простой риелтор, – запетушился мужик. – Моя сфера – исключительно ВИП-клиентура.

– Ну, конечно, конечно! – радостно согласилась я.

Теперь я не ошиблась. Нашу квартиру опять хотят расселить. В другой раз я не стала бы с ним разговаривать. Мне ведь нет никаких резонов уезжать отсюда.

Но сейчас я радушно выслушивала бравурные тирады о баснословно богатом клиенте, которому вынь да положь – позарез нужна квартира именно в этом доме. А из нерасселенных осталась только наша.

Риелтор собрался было опять забарабанить в мою дверь, но я, к его бурному восторгу, легко отперла ее своим ключиком и гостеприимно пригласила его войти.

– Клиент, Аделаида Сергеевна, за ценой не постоит, – с приятностью в голосе и доверительными интонациями информировал меня риелтор, которого звали Николай.

Он шумно восторгался моими перегородками. А я на радостях ему предложила чаю. В холодильнике оставались эклеры.

– Да за такой чертог можно вполне просить двушку, скажем в Бутове. А у вас тут уютно. И даже очень и очень!..

Ясное дело, никакая двушка или трешка ни в каком Бутове мне не нужна. Что мне там делать, в Бутове?

Я уже открыла рот, чтобы объяснить это Николаю, но вдруг вспомнила про машину, окатившую меня грязью, с номером 333. Вот оно, указание тайного знака, – через этого смехотворного Николая я получу деньги. Видимо, это единственно оставшаяся возможность. Жалко отсюда уезжать, да что поделаешь.

– Вот что, Николай, – перебила я его разглагольствования. – Мне нужна однушка и с доплатой. Но только срочно. Пятница – крайний срок. Ясно?

– Аделаида Сергеевна!.. – всплеснул руками риелтор. – Зачем же ждать пятницы?! Будет уже завтра. Я вам это гарантирую! У меня есть прекрасные однокомнатные квартиры. Как будто специально для вас! Давайте, чтобы не затягивать, сделаем вот как. Я вам, Аделаида Сергеевна, завтра же утречком отзвоню и сообщу все адреса. – Риелтор с большим аппетитом отхватил сразу пол-эклера. – А вы постараетесь их завтра же все осмотреть. Вечерком мы созваниваемся и обсуждаем результаты…

Николай залпом допил чай.

– Очень жаль, но мне пора. Приятно было познакомиться. Спасибо за чаек.

– Взаимно, – улыбнулась я. – Вы только не забудьте завтра позвонить.

– Аделаида Сергеевна, за мной не заржавеет.

Ну вот, видите – все образовалось само собой и самым чудесным образом. Так что не нужно никогда унывать! Жалко, что и говорить, уезжать отсюда. Да ладно. А фура, я уверена, нашлась давным-давно.

На следующее утро я ехала в колумбарий почему-то с тяжелыми предчувствиями. На сердце у меня было нехорошо, неспокойно.

Вскоре явилось и первое предостережение. Я объехала сбитую ворону. Ее выдавленные на асфальте кишки смотрелись предупреждающим, грозным знаком судьбы. Я это сразу поняла.

Так все и оказалось. Фура моя по-прежнему была в розыске. Стасик подозрительно отсутствовал на рабочем месте. Только пиджак на спинке его кресла сигнализировал о надвигающейся опасности.