Анастасия Соловьева - Любовь по правилам и без

На хождение по фондам и банкам мы угрохали весь сентябрь. Танюшка тем временем пошла в школу, нахватала троек и даже двоек. Кончилось тем, что меня вызвали к классному руководителю и посоветовали лучше смотреть за ребенком. Пришлось судьбоносное дело хождения по инстанциям доверить целиком и полностью Светке, а самой засесть дома: учить уроки и варить щи.

Так незаметно наступил октябрь. Его первое воскресенье, с которого все и началось, выдалось на редкость замечательным. Погода с самого утра стояла ясная, сухая и теплая. Печальное солнце смотрело сквозь осеннюю дымку на желто-багряную листву городского парка, как смотрит старый друг перед долгой-долгой разлукой. В воздухе неуловимо пахло грустным костром из опавших листьев. В общем, стояли последние погожие дни перед темным и промозглым осенним ненастьем. В такое время хотелось совершить что-то значительное, словно наверстать упущенное летом.

У Стива как раз был выходной, и мы втроем – я, Стив и Танечка, завтракая в столовой, наперебой обсуждали программу сегодняшнего дня, которая непременно должна стать интересной, как это чудное осеннее утро, и точно отвечать нашему радостному настрою.

Сразу после чая мы отправились в путь. Наша программа была разнообразной и долгой. Ну, во-первых, посещение ТЮЗа, где в то утро давали роскошную пьесу «Мальчик-звезда» по известной сказке Оскара Уайльда. Изумительные декорации, игра актеров и все оформление, созданное еще великим Мейерхольдом.

Танечка смотрела на действо во все глаза. Представление и в самом деле завораживало. Меня особенно тронули силуэты улетающих птиц. Много-много, целая колония чаек поднялась над морем с прощальным клекотом. В этом было что-то ностальгическое, роднящее всю пьесу с витающим над городом осенним духом.

Потом мы гуляли по Тверскому бульвару среди пестрой и праздной публики. Ели мороженое, купили воздушные шарики и катались в карете, запряженной двумя белыми лошадками.

Вдруг Таня увидела «Макдоналдс» и во что бы то ни стало захотела пойти туда. Мне было неимоверно смешно смотреть на Стива, жующего с нами за компанию большущий бигмак. Я вспомнила бунинского кота, который с голодухи ел огурцы на огороде – ужасно морщился, но все-таки ел. После «Макдоналдса» мы снова бродили по Бульварному кольцу и в конце прогулки неожиданно очутились в Пушкинском музее.

Тут у нас случилось ЧП: неожиданно куда-то пропала Таня. Мы со всех ног бросились искать ее по залам. Я терялась в догадках. Самые разнообразные и ужасные мысли успели посетить мой взбудораженный мозг... И вдруг в зале импрессионистов мы обнаружили нашу девочку... Таня с самым независимым и серьезным видом, по-стариковски заложив руки за спину, неторопливо прохаживалась вдоль бессмертных полотен. Я кинулась к ней, хотела тут же отругать, даже прилюдно отшлепать, но Стив удержал меня:

– Ты что? Ребенка нужно серьезно учить живописи. Вот что! – Он умиленно наблюдал за Таней. – Мне кажется, у нее особое эстетическое видение.

– Разве?.. – В первый момент мне захотелось энергично возразить, но, пораженная его заботой, я лишь спросила: – Ты так считаешь, Стив?.. Наверное...

Я в нерешительности остановилась посреди зала, а Стив потихоньку сфотографировал Танюшку на фоне нетленных творений Сезанна и Мане.

Обедать мы не сговариваясь решили в семейной обстановке. Вернулись домой. И вот тут-то все и случилось...

Не успели мы как следует распробовать наваристый украинский борщ (естественно, моего приготовления), как хлопнула входная дверь. В коридоре послышались приглушенные отрывистые голоса. Я различила голос Стаси и еще один – глуховатый мужской.

И вскоре двери нашей столовой резко распахнулись, и на пороге возникла Стася. Вид ее был невероятный... Обычно невозмутимая, а лучше сказать, безразличная ко всему на свете, сейчас она казалась крайне возбужденной.

Оглядев нас дьявольски горящим взором, Стася бравурно объявила:

– Прошу любить и жаловать... Архитектор мировой величины... Проездом из Улан-Батора в Париж... Карл Зюсман фон Бок!..

От ее торжественности мне сделалось не по себе. Было совершенно непонятно, шутит она или говорит правду.

– Что такое?! – пробормотал Стив и положил ложку в тарелку.

Стася подалась в сторону, давая дорогу мировой величине. Мы напряженно уставились в пустой дверной проем. Во всей Стасиной фигуре была возвышенная решимость. Чувствовалось, что сейчас произойдет нечто непостижимое.

Однако никто не появлялся. В прихожей продолжало что-то настойчиво шебуршать. Мы неподвижно сидели в сосредоточенном ожидании, совершенно позабыв про украинский борщ.

И – дождались.

В столовую вошел довольно высокий человек средних лет в клетчатом теплом пиджаке. Он был почти наголо стрижен, с крупными и правильными чертами мужественного лица и небольшой, аккуратно подстриженной азиатской бородкой. Завидя суп в наших тарелках, фон Бок несколько смущенно произнес:

– О, Анастасия пошутила.

– В каком смысле? – поинтересовался Стив.

– Я – архитектор, но не совсем мировой величины. И в Москве я не то что проездом, а...

Он запнулся, ища подходящее слово. По-русски фон Бок изъяснялся бегло, но с сильным прибалтийским акцентом. Стася нервно хохотнула. А я, кажется, все поняла. Уж не тот ли это самый загадочный рижанин, с которым она познакомилась во время поездки в Юрмалу?

Весь облик фон Бока был довольно самобытен. Вот, оказывается, какой мужчина смог вскружить голову нашей Стасе.

– ...Я в Москву привез на конкурс проект, – продолжал он.

– А вы, случайно, не из Риги? – как бы невзначай спросила я.

– Да! Совершенно верно. Вы угадали. Я из Риги. Акцент, да?

Значит, точно он!

– И вы в самом деле фон Бок? Немецкий аристократ? – поинтересовался Стив.

– О, нет-нет! Меня зовут просто Арвид Грислис. Но моя прабабка была русской. Она жила в Петербурге. До сих пор даже сохранился ее трехэтажный домик на Мойке. А после революции бабушка по странной случайности оказалась в Риге. Где и вышла замуж за моего прадеда. Ее фамилия была Дурнова...

– Между прочим, тоже аристократическая фамилия, – заметила я.

– Вы это знаете, – улыбнулся теперь уже Арвид. – А кто не знает – тот обязательно смеется.

– Арвид, Стася, – вспомнила я, – пообедаете с нами?

Стася вопросительно глянула на Арвида.

– О, конечно! С удовольствием!.. – закивал Арвид.

По неуловимой мимике Стива я поняла, что Арвид ему не нравится.

– ...Но сейчас, сами знаете, – продолжал Арвид, усаживаясь к столу. – У нас такое положение в Латвии, что лучше не вспоминать своих русских корней.

Стася не сводила с Арвида восторженных глаз. Картина прояснялась окончательно. Это он – тот самый Стасин прибалтийский герой.