Джонелл Лоусон - Розы для богатых

– Вы, похоже, не слишком скорбите?

– Да и вы тоже.

– Я – нет и не собираюсь лицемерить и прикидываться, будто убита горем.

– Тогда зачем вы вышли за него?

– Из-за денег.

Брайан закинул голову и от души расхохотался:

– Люблю честных женщин.

Он попытался разглядеть лицо, скрытое вуалью, потом протянул руку и сдернул у нее с головы шляпу.

Без вуали Отэм почувствовала себя голой, она была не готова к внезапной встрече с ним. И на мгновение ощутила себя снова восемнадцатилетней: юной и ранимой. Ее первым порывом было отвернуться от молодого человека, однако она спокойно встретила его взгляд и твердо посмотрела на Брайана.

Она, конечно, изменилась с тех пор. У нее было красивое лицо, бледная, почти белая кожа, как будто ее никогда не касались солнечные лучи. Глубоко посаженные светло-карие глаза были усеяны серыми крапинками, мерцавшими, когда она злилась, и сверкавшими, когда смеялась от удовольствия. Единственное, что не изменилось, так это ненавистная россыпь веснушек поперек носа. Короткие красновато-коричневые волосы, обладавшие исключительно капризным нравом, обрамляли ее лицо беспорядочной копной влажных, очаровательно-непокорных кудряшек. Арти всегда подтрунивал: мол, она бракованная красавица, но уверял при этом, что веснушки и непокорные волосы делают ее еще привлекательнее. Дуглас одновременно сетовал и гордился тем, что в ее манерах причудливо переплелись повадки леди и шлюхи, – с подобным он никогда прежде не сталкивался.

Брайан не выказал никаких признаков того, что удивлен, и Отэм дразняще улыбнулась:

– Я получила пятерку?

– С плюсом. Вы, надо думать, обошлись папочке в доллар-другой.

– В несколько.

– А какую такую чудесную штуку вы дали ему взамен?

– Если вы об этом спрашиваете, значит, провели слишком много времени с мертвыми мумиями.

Его бакенбарды дернулись.

– А вы шалунья, матушка. А?

– Не называйте меня матушкой!

– Слушаюсь, мадам!

Она отвернулась от Брайана и стала смотреть в окошко. «Роллс-ройс» въезжал в пригород. На плакате, высившемся над дорогой, было написано:

ЭДИСОНВИЛЛ, ШТАТ КЕНТУККИ.

САМЫЙ БОЛЬШОЙ ГОРОДОК НА ЗЕМЛЕ.

РОДИНА ВИНОКУРЕННОГО

ЗАВОДА ОСБОРНА.

Отэм показалось забавным, что такое большое количество винокуров живет именно в Кентукки – штате, где многие графства проголосовали за сохранение сухого закона.

Это был чистый, уютный городок. Вдоль улиц росли огромные клены. В центре города, между Мэйн-стрит и Бродвеем расположилось здание муниципалитета. Вокруг него на скамейках сидели старики, сплевывающие табачный сок и обсуждающие проходящих женщин. Звонко кричали дети, гоняясь друг за другом вокруг высокого дуба. На одном углу со скучающим видом стоял полицейский, на другом – стайка подростков.

– Он все такой же, – произнес Брайан с ноткой ностальгии в голосе. – Сколько лет прошло, а тут ничего не изменилось. Хороший город. Хорошее место, чтобы воспитывать детей… Здесь хорошо расти.

– Вы говорите так, будто скучали по Эдисонвиллу.

– Так оно и есть. Это мой дом.

– Тогда почему вы так долго сюда не приезжали?

– У меня другого выбора не было. При том, как я любил папу, я не мог жить с ним в одном городе. Что бы я ни делал, я бы не оправдал его надежд. Все, за что он брался, он делал отлично.

Отэм знала, что так поступать не следует, однако искушение уколоть его было слишком велико.

– Ошибаетесь. В постели он был паршивым партнером. – Она не улыбнулась, только в уголке рта появилась какая-то озорная складочка. – А вы в постели тоже паршивый партнер?

Брайан пожал плечами:

– Мумии не жаловались.

Она улыбнулась и с усталым видом положила голову на спинку сиденья. Жара, влажность и необходимость держать себя в руках высосали все силы. Но нужно еще так много сделать до того, как она сможет забраться между прохладными простынями и спрятаться: необходимые звонки, затем семейное сборище, чтение завещания… Интересно, как справится с этим Брайан? Даже в лучшие времена семейка могла быть очень неприятной. Ходил он легко, широкими, уверенными шагами и нес себя с самодовольством Осборнов, вот только глаза у него усталые и сонные, как будто он не спал несколько суток. Отэм на мгновение даже пожалела, что Брайану неизбежно придется увязнуть в тонкой, невидимой войне, которую она вела против Дугласа и его семьи. Внезапно ей показалось, что этих десяти лет не было и они остались с Брайаном наедине в промерзшей комнате, а за окном падает снег и дует холодный ветер…

Отэм открыла глаза и увидела, что он пристально рассматривает ее.

– Маловероятно, – сказала она.

– Что маловероятно?

– То, о чем вы думаете. Я не достанусь вам по наследству.

– Какая досада.

Машина медленно въехала в кованые чугунные ворота и плыла по обсаженному деревьями подъезду к дому. Отэм собралась.

Дом стоял на участке в несколько акров, раскинувшемся на пологих зеленых холмах. Он величественно возвышался на небольшом косогоре и стоял так же крепко, как и башни дубов, обрамлявших старое здание. Дом спланировали так, чтобы он производил впечатление родового гнезда на какой-нибудь плантации в Луизиане; и действительно, бросив взгляд мимо него вдаль, человек ожидал увидеть хлопковые поля, где под палящим солнцем трудятся изможденные рабы. Поэтому казались анахронизмом одни лишь зеленые пригорки, где мирно паслись лошади.

«Роллс-ройс», притормозив, остановился перед домом. Брайан распахнул дверцу, вежливо помог ей выйти из машины, повел по каменной дорожке и потом мимо мраморных колонн, которые стояли с 1905 года. Он чуть помедлил, словно для того, чтобы сделать глубокий вдох, затем открыл дверь в холл. Отэм прошла мимо него, стуча каблуками по мраморному полу. Около лестницы она обернулась:

– Я убрала и проветрила ваши комнаты. Вы найдете там все необходимое.

– Я ими не воспользуюсь. Я остановлюсь в папиных комнатах.

Отэм ощутила, как самообладание покидает ее. Ей хотелось заорать на него, но она сказала мягким и ровным тоном:

– У нас с вашим отцом были смежные комнаты. Полагаю, что вам будет гораздо удобнее в ваших собственных апартаментах.

– Нет. Я думаю, мне будет значительно лучше в отцовских апартаментах.

– Как вам будет угодно! – Она резко повернулась, взмахнув юбкой, и раздраженно повела бедрами.

– Очаровательно, – сказал Брайан.

Отэм остановилась и снова взглянула на него:

– Прошу прощения?…

Он усмехнулся:

– Дом. Кажется пустым, как склеп. Где все?

– Все были на похоронах. Полагаю, скоро появятся. Здесь Молли. Она моя личная горничная и подчиняется только мне. Если вам что-нибудь понадобится, позовите Дэйзи, Джаспера или кого-то еще. Молли прошу не беспокоить.